— Все происходило так, как мы и предполагали. Они посетили Юма, и тот передал им то, что велели ему посланные нами люди.

— Посланные тобой, — вяло уточнил Эрзам. — Меня интересует Мгал, а не принцессы. Как только мне стало известно о побеге северянина, я соединил свое сознание с аллатами Кундалага и Эостра и передал им сообщение о нем. Они пошлют гонцов в Шим, Чилар, Сагру и Манагар. Полагаю, магистр Сагры и Маги других городов примут необходимые меры и заберут кристалл у похитителя.

— Это будет не так просто сделать, нам ведь завладеть кристаллом не удалось! — В голосе Кодра послышалась досада — магистр ловко увел разговор от основной темы.

— Мы понадеялись на Бергола, для которого вернуть кристалл означало спасти собственную жизнь. К сожалению, мозги этого старого мугла так заплыли жиром, что он проспал северянина, а вместе с ним и трон, и собственную голову.

— Ты так уверен в Белых Братьях?

— Я знаю мастера Донгама. Он захочет договориться с файголитами и стать Владыкой Исфатеи. Кроме того, он тоже послал за Мгалом погоню.

Кодр ощутил покалывание под ложечкой. Вот тебе и рыбки! Кажется, магистр опять сумел узнать куда больше, чем он сам.

— Да, да, он послал за Мгалом Заруга с двумя дюжинами головорезов и ещё десяток человек из той тысячи воинов, что пришла из Норгона и старалась незамеченной миновать окрестности Эостра.

— Ты говоришь об этом так спокойно, будто уверен, что им не добраться до кристалла.

— Они и не доберутся. А если даже это произойдет, далеко им не уйти. Один из головорезов Заруга — мой старый знакомый. Он служил под моим началом ещё в Шиме и хорошо разбирается в ядах.

Кодр опустил голову, потом снова встрепенулся:

— Ты умеешь видеть скрытое от других, не зря тебе присвоено звание Магистра — Ревнителя тайн. Однако, быть может, и мои усилия не напрасны? Я перехвачу дочерей Бер-гола в Кундалаге и верну не позднее чем через двадцать дней. Неужели принцессы из рода Амаргеев так уж ни на что не сгодятся?

Эрзам покачал головой и устремил взгляд на радужных рыбок.

— Мы могли бы найти им мужей, преданных Черному Магистрату. Разве плохо иметь Владыкой Исфатеи своего человека? — продолжал развивать свою мысль Кодр.

— И этим человеком хочешь стать ты? Ну что ж, займись этим, хотя, насколько я знаю принцесс, их невозможно приручить. Да и мастер Донгам вряд ли уступит кому-либо престол Бергола.

— Ты мог бы подчинить их своей воле, затемнить их сознание, а убрать Донгама — штука не хитрая.

— С такими, как эти принцессы или Юм, трудно иметь дело, — возразил магистр. — Затемнив им сознание, я превращу их в совершенно других людей, и они будут потеряны для нас.

— Бессмертный Юм и так сделал все, как ему было велено. Жаль, что ты не позволил допросить старика и разузнать, какой путь выбрал Мгал на самом деле.

— По своей воле он ничего бы не сказал, портить же без пользы человеческий материал нет смысла, нас и так не слишком жалуют за неразборчивость в средствах. Юм может нам ещё пригодиться, а планы Мгала будут меняться в зависимости от обстоятельств, и предсказать их трудно — слишком многие принимают участие в поисках кристалла. — Эрзам опустился на край бассейна и продолжал тихо, словно разговаривал сам с собой: — Я тоже думал поначалу послать погоню за похитителем, но потом решил, что нам незачем дробить силы. Не надо отправлять людей в Кунда-лаг. Если принцессы прибудут туда, там найдется кому их встретить. Я позабочусь об этом.

Чувствуя, что сейчас-то магистр и скажет самое главное, и опасаясь пропустить хоть единое слово, Кодр подобрал полы выцветшего плаща, подсел к Эрзаму, и тот, ещё больше понизив голос, произнес:

— Сокровищница Маронды далеко, и добраться до Мгала у нас ещё будет время. А вот убрать Донгама, свалить вину за его смерть на файголитов, стравить их с Белыми Братьями и подарить бесхозную Исфатею Черному Магистрату можно и нужно в ближайшие дни. — Магистр доверительно коснулся плеча мага; — Мы сделаем это, мы единственные останемся в барыше от сумятицы, которую учинил северянин, потому что умеем до поры до времени держаться в тени. Но для этого нам понадобятся все наши люди и все силы. Боюсь, времени у меня не найдется даже для моих рыбок. Мир меняется, и мы не должны позволять судьбе тащить нас за собой на аркане событий.

«Чтоб тебя!..» — подумал Кодр, искренне восхищаясь магистром.

Проверив садки, Тофур бросил в корзину трех рыб — каждая около локтя в длину — и взялся за бечеву, привязанную к выступавшему из земли корню берро. По тому, как затянулся узел, он сразу понял, что усач проглотил живца, и зацокал от волнения языком. Хитрая и сильная рыбина трижды портила его снасти: если бы она и сегодня оборвала бечеву или поводок, пришлось бы оставить её в покое — такой убыточной рыбной ловли он себе позволить не мог.

Юноша, замирая от волнения, потянул бечеву. Сначала она пошла свободно, потом дернулась, движение её замедлилось, и скуластое загорелое лицо Тофура расплылось в улыбке. На этот раз усач не ушел, попался! Самонадеянный усач — самая большая, самая вкусная и сильная рыба озера — думал, что опять сможет безнаказанно сожрать бело-брюхого лягушонка; он не знал, что бечеву эту, сработанную в Исфатее, Тофур прошлой весной выменял у заглянувшего в их деревню купца, а поводки сделал сам, вплетая в них волоски, заговоренные знахарем Абулом.

Почувствовав новый рывок, юноша отпустил бечеву и полез на берро. Скинул наземь припрятанный в его кроне обломок косы, насаженный на длинную палку, и спрыгнул сам. Острогу эту Тофур изготовил специально на усача, хотя уверенности в том, что она ему когда-нибудь понадобится, у него до сегодняшнего дня не было. Никому в деревне он не говорил, что собирается поймать усача, даже Дии, хотя она-то уж наверняка не стала бы над ним потешаться — ведь рыбина эта нужна была ему, чтобы сделать свадебный дар её отцу. Однако, сомневаясь в успехе затеянного дела, он не говорил об этом даже ей, и если бы ему удалось вытащить усача…

Все ещё улыбаясь, Тофур проверил заточку лезвия, убедился, что держится оно на рукояти крепко и прошедший недавно дождь не повредил обмотку. Он не должен допустить ни одной оплошности — два года назад усач, может быть этот же самый, едва не отхватил старику Пайлу ногу, шрамы на ней видны до сих пор. Положив острогу рядом с собой, юноша снова взялся за бечеву и медленно и плавно потянул.

Он выбрал её уже локтей на десять, когда слабина кончилась и стал ощутим вес огромной рыбины. Вероятно, она заглотила живца на рассвете и после тщетных попыток избавиться от ограничивающей её движения бечевы успокоилась и стояла у самого дна. Может быть — Тофур не взялся бы ничего утверждать наверняка, — усач даже не заметил, что попался на крючок. Ход бечевы, снабженной тремя поводками и грузом, лежащим на дне, был достаточно большим. Тяжесть грузила невелика, и усач, если он не намеревался уплыть из облюбованной им озерной ямы, мог свободно таскать его за собой; учитывая размеры рыбины, это не должно было доставлять ей сильного неудобства.