– Чтоб их мантикора три раза переварила! – ворчала Ребекка, пиная крохотных змеек, во множестве ползающих вокруг нас. – Надеюсь, они не ядовитые?

– Пока еще нет, – быстренько утешил девушку Беонир. – Но вот месяца через три они отрастят зубы и тогда…

– Ясно! – смышленно хмыкнула воительница. – А вот и не отрастят, не успеют, ибо мы их сейчас всех передавим!

– Не всех, – запротестовала я, опускаясь на колени, собирая змеят в полу своего плаща и старательно их сортируя.

Из хранимых в приюте книг я знала о некоторых особенностях этих хладнокровных созданий. Их самцы отличаются от самок более яркой окраской, а поэтому я уверенно отбрасывала мальчиков прочь, оставляя себе только змеиных барышень, коих заботливо складывала в мешок из-под рыбы, пока не набрала штук двадцать.

– Зачем тебе понадобились эти мерзкие твари? – Ребекка с неодобрением наблюдала за тем, как я крошу в мешок со змеями мелко нарубленное вяленое мясо и предусмотрительно затягиваю его горловину крепкой веревкой. – Откормишь и вырастишь на убой?

– Возможно, да, а может, и нет, – неопределенно ответила я. – Вернее, хочу проверить на практике одну свою теорию…

После чего я спокойно улеглась досыпать, предоставив своим спутникам сомнительное право занудно дискутировать до рассвета, выясняя и оспаривая роль всех живых существ в непростой судьбе нашего мира. Полагаю, раз уж Неназываемые почему-то создали такую несусветную гадость, как ядовитые змеи, значит, нам эти твари тоже зачем-нибудь да пригодятся…

В воздухе почти физически чувствовалось приближение осени. По небу носилось нечто незримое, сухое и траурное, возвещающее о скорой кончине лета. Звонкий холодный ветер царапал по земле бурыми листьями, причудливо скрюченными от старости. Кустарники и деревья стояли нагие и беззащитные, напуганные нерадостной перспективой грядущего возвращения зимних холодов. Какой она станет, следующая зима?..

Джайлз сидел на охапке прелой соломы, подставив бледное лицо слабому дуновению ветерка, едва пробивающемуся в узкое, похожее на бойницу оконце. Он давно уже потерял счет дням, а возможно, и месяцам, проведенным им в подземном каземате Звездной башни. Единственную его радость составляло вот это колодцеподобное отверстие, выходящее наружу к подножию башни и приносящее с собой едва уловимый рокот жизни. Свободной жизни. Молодой чародей с грустью вспоминал свои покои, несомненно, разграбленные и опустошенные по приказу алчной сьерры Клариссы.

Нет, он нисколько не жалел ни о шелковых коврах, ни о наборе серебряной посуды, ни даже о теплом, бархатном, богато подбитом мехом плаще, весьма пригодившимся бы ему в промозглой камере. Он жалел лишь о своей личной библиотеке, безвозвратно для него утерянной. Да, о книгах мы зачастую сожалеем сильнее, чем обо всем остальном, ведь в них заключается смысл жизни тех, кто погибал в сражениях и умирал от болезней, тех, кто ушел намного раньше нас и придет следом за нами… Интересно, а напишут ли когда-нибудь книги о нас? Вряд ли. Мы так и умрем безвестными, будучи никем и ничем…

Джайлз понимал, что обратного пути уже нет. Он никогда больше не станет полноправным членом гильдии Чародеев, не поднимется по винтовой лестнице и не сядет в кресло зала совещаний, облаченный в вышитую звездами мантию. Он теперь не чародей. А единственное не отнятое у него достояние составляет теперь его хрустальная звезда, слабо мерцающая на впалой груди. Чародей неотделим от своего личного артефакта, но пройдет неделя, другая, и звезда Джайлза погаснет навсегда, упокоившись вместе со своим владельцем. Его силы на исходе, дыхание хрипит и срывается, ободранные в кровь пальцы дрожат, а магическая энергия едва теплится в волшебном сосуде.

Но, собрав в кулак остатки воли, Джайлз снова поднял осколок глиняной миски и врубился ею в неподатливую твердую почву подземелья, стремясь выкопать лаз, через который можно выбраться на свободу.

О да, память никогда его не подводила. Вот и сейчас он отчетливо помнит расположение комнат, находящихся точно над подземельем. Сначала идут оружейные… Там, за стеклами шкафов, в старомодных витринах, а то и просто вразброс по столам лежит оружие… Древнее, музейное, раритетное: клинки всех форм и размеров, откованные еще эльфийскими мастерами; боевые конские упряжи; неподъемные для людей секиры Полуночных, увитые металлическими нитями; длинные пики Повелителей мантикор с чеканкой на древках. Лежит напоказ, как свидетельство гнусной лжепобеды над Перворожденными. Впрочем, там можно найти и клинки попроще, предназначенные для нынешних воинов, однако тоже выполненные с той мерой красоты и изящества, которая всегда отличала изделия местных мастеров. А в углах комнат скромно устроились странного вида, неброские и как бы прозрачные от необычного блеска, легкие и тонкие кирасы, шлемы, поножи и наручи из золоченых пластин, не нуждающиеся в украшениях, ведь совершенная форма этих изделий сразу же выявляла руку их творцов, сгинувших намного раньше своих детищ. Левее находится склад медикаментов и высушенных трав… Нет, он определенно не ошибается и копает в нужном направлении…

Внезапно, с трудом вывернув очередной камень, добавившийся к бесконечной череде точно таких же, изрядно приподнявших пол камеры Джайлза, чародей услышал тихий шепот, идущий откуда-то из-под стены. К счастью, нерадивые тюремщики безоговорочно доверяли легенде, провозгласившей подвалы Звездной башни самой надежной городской тюрьмой. И посему эти лентяи никогда не входили в камеру, а просовывали пищу для узника в крохотное дверное оконце. Иначе они бы уж точно обратили внимание на необъяснимо повысившийся уровень пола и кривую дыру, изуродовавшую северную стену каземата. И вот из этой-то дыры и шел сейчас тот тихий звук, который насторожил бдительного Джайлза.

Юноша просунул голову в лаз, затаил дыхание и прислушался…

– Ты… – Слово прозвучало вполне разборчиво. – Ты кто?

Запаниковав в душе, молодой чародей не решился ответить. Неужели его рассекретили, а тщательно продуманный план побега рухнул в одночасье?

– Не бойся! – вновь донеслось до его слуха. – Я не враг, а такой же узник, как и ты!

– Как твое имя? – робко вопросил Джайлз, осмелившись наконец-то подать голос. – За что сидишь и давно ли?

– Я – Беодар! – В интонации неведомого собеседника проскользнули нотки гордости. – А сколько я тут сижу, вы, люди, столько и не живете…

– Тот самый Беодар!? – потрясенно ахнул юноша. – Вождь повстанцев ниуэ?

– Тот самый, – невесело усмехнулся герой. – Некоторое время назад я занимал ту самую камеру, в которую ныне поместили тебя. Я много лет готовился к побегу, и мне помогали друзья… Но, увы, потом меня перевели в карцер с железными стенами, и наши планы потерпели крах.

– Ты услышал, как я копаю? – догадался Джайлз.

– Да, – довольно подтвердил Беодар. – Камень хорошо проводит звуки. Ты все делаешь верно. Бери чуть левее и тогда непременно попадешь в туннель, вырытый моими соратниками. Промахнуться здесь невозможно. Найди приготовленную для меня одежду и беги к Немеркнущему Куполу – только пройдя через его подвал, ты сможешь выбраться за городскую стену.