– Как-то ты уж больно резко все с ног на голову переставил, – критично поджал губы отец Николай. – По-твоему получается, что мы еще и отстающие.

– Это не по-моему, это по правде. И не я с ног на голову все переставил, отче. Это как раз твои представления о развитии вооружения на голове стояли, а я их в нормальное естественное положение привел. Кстати, отстает не только Минька. Наш великий и могучий воевода действительно создает сейчас принципиально новую армию – это так. Но опять же все познается в сравнении. Это на Руси сейчас такой армии ни у какого другого князя нет. Но на самом деле возраст той же самой фаланги исчисляется даже не столетиями, а тысячелетиями, потому что ее изобрели и применяли еще древние спартанцы, а уж потом, причем полторы тысячи лет назад, этот вид воинского строя довел практически до совершенства знаменитый Александр Македонский. Про лыжников говорить совсем несерьезно, учитывая, что сами лыжи три с половиной тысячелетия назад были известны. Про спецназ ты тоже не прав – слава ниндзя как раз примерно в эти времена и начала греметь по всей Японии. А кому от разделения обязанностей в армии хуже? Между прочим, тот же Чингисхан точно такое же разделение ввел у себя в войсках еще два десятка лет назад. Словом, наш Слава и здесь здорово подотстал. Да и во всем остальном. Взять увеличительные стекла для подзорных труб, которыми Минька занимается. Неужели ты думаешь, что польза от них лишь в военном деле будет?

– В первую очередь именно там.

– Разве что в первую. Но есть ведь и вторая, и третья, и четвертая. Между прочим, у нас и здесь отставание. Ведь возраст плосковыпуклой ошлифованной линзы датируется примерно шестисотыми годами, причем до новой эры. Вот только не на Руси она найдена была, а в Ассирии. И так во всем, что ни возьми. Пресс винтовой наш изобретатель почти закончил? Так его тоже до новой эры изобрели, а сверло еще раньше. Один Архимед сколько всяких полезных вещей создал: тут тебе и водоподъемный винт, и зубчатая передача, и прочие штуковины. А ты думаешь, он один такой умный был? Да ничего подобного. И станок деревообрабатывающий, и часы водяные, и насосы нагнетательные, и подшипники, и даже подъемный кран с блоком – все это еще до рождения Христа появилось. А сколько еще в первом тысячелетии нашей эры прибавилось – о-го-го! На сегодняшний день даже часам механическим и то добрых шестьсот лет. Вот коленвал помоложе – ему где-то четыреста, а то и меньше, но все равно возраст приличный. Дальше продолжать? – сжалился наконец князь над отцом Николаем, который оцепенело застыл на месте, напрочь сраженный информацией, которую щедро выплеснул на него Константин.

– Ну и зачем же нам-то все это приумножать? – прошептал он неуверенно. – И без того всего достаточно.

– А никто и не приумножает, отче. Правильнее сказать, что мы все это собираем. В мире же все, что я перечислил, имеется, а на Руси-то пока многого нет. Разве ж это порядок? Вот мы и исправляем такое безобразие. Короче, по минимуму работаем, не больше.

После этого они со священником еще не раз говорили, но отец Николай даже не пытался поднимать тему вооружения, армии и несвоевременности всяких изобретений. Как отрезало.

– Будь уверен, Слава, что он ничего бы нам не сказал, – еще раз твердо повторил Константин. – А что касается коктейля Молотова[69], – медленно произнес он, – то мне непонятно только одно. Ну, добьемся, к примеру, мы с Вячеславом, чтобы эта нефть к нам на Русь, можно сказать, рекой потекла. Но ведь тебе же, Миня, надо будет целый нефтеперегонный завод строить. Справишься ли?

– Этот завод даже я тебе выстрою, – усмехнулся Славка.

– Ой ли? – хмыкнул недоверчиво изобретатель.

– Вот тебе и ой. Знаешь, Миня, сколько я их в Чечне спалил в свое время? Не сосчитать. Заодно и на работу их тоже досыта нагляделся, а принцип устройства вообще постиг на раз.

– Неужели все так просто? – удивился Константин.

– Более чем, – развеселился воевода. – Если совсем кратко, то это самогонный аппарат. Да-да, со змеевиком и прочими атрибутами. Отличие лишь в том, что вместо браги заливают нефть и начинают самую обычную перегонку. На выходе, разумеется, идет не спирт, а бензин.

– Вообще-то он хоть и примитивно излагает, но правильно, – подтвердил Минька. – Ничего сложного в этой перегонке действительно нет.

– Примитивно, зато доходчиво и понятно, – не остался в долгу воевода. – Не то что некоторые академики.

– Стоп-стоп, – перебил обоих князь. – А зачем же тогда заводы современные и прочее?

– А в каких количествах бензин нужен? В этом-то все и дело. Разве на самогонном аппарате можно столько выгнать? Только для одного джипа, если весь день на нем разъезжать, и то несколько сот литров требуется, – пояснил Минька.

– Ну и качество опять же, – добавил воевода. – У нас там сплошь и рядом этот самопальный бензин задешево продавали, только никто его не брал, если, конечно, машину жалел, потому что семьдесят шестой у них на самом деле был где-то как водка, то есть сороковой. А если уверяют, что чистейший девяносто второй тебе продают, то считай, что пятидесятый.

– А такие разве бывают? – удивился Минька.

– Разумеется, нет. Машину ими заправлять, все равно что докторской колбасой питаться, которая до этого неделю на солнышке полежала. Опять же степень очистки. Там же смол остается раз в двадцать выше нормы. Сразу все забьется. Но здесь он нам только для бутылок с горючкой нужен, так что на смолы плевать, а уж на октановое число тем более. Лишь бы горело, и ладно. Так что самогонный аппарат подойдет.

– Стало быть, Чечня, Азербайджан или Тюмень, – задумчиво произнес князь и почти мгновенно сделал вывод: – Тогда только Чечня. Тюмень вообще отпадает и даже рассмотрению не подлежит – там нефть намного глубже под землей находится, а у нас ни оборудования нужного нет, ни всякого прочего. Зато на Кавказе она, можно сказать, прямо из земли сочится. Бери – не хочу. Но до Баку ехать намного дольше, и опять-таки проблемы, думается, с правительством тех мест могут возникнуть. Словом, тоже отпадает.

– Ну, нет мне покою, – сокрушенно вздохнул Вячеслав. – Уж я и на семьсот лет назад залез, только чтоб туда больше не ездить, ан нет – и тут меня достали. А ведь говорил себе сколько раз – в Моздок я больше не ездок. Оказывается…

– Значит, это твоя судьба, – развел руками князь. – Хотя я считаю, что ты, Слава, напрасно сокрушаешься. Тем более что народы, живущие именно на Северном Кавказе, – сплошные дикари и особой опасности не составляют. Там сейчас единственная реальная и могучая сила – это аланы, между прочим, уже частично принявшие христианство.

– Аланы – это…

– Это предки нынешних осетин. Здесь, на Руси, их называют ясами. Народ весьма приличный: и слово свое держит всегда, и о чести воинской им не понаслышке известно. К тому же нам с ними все равно так и так надо договариваться, чтобы все возможные попытки войск Чингисхана выйти на Русь через Кавказ были наглухо заблокированы. То есть это наши потенциальные союзники. И тебе, дорогой мой воевода, еще придется муштровать и приучать к строю их лихую и достаточно стойкую, не в пример половцам, но очень уж недисциплинированную конницу, которая сейчас дает прикурить кому угодно на всем Восточном Кавказе.