— Так, как жила, и делать то, что делала.

— Станешь опять помогать тем, кто тебя… Не знаю, мне кажется, я не смогу даже разговаривать с ними.

— Что ж, это понятно.

— А ты сможешь, Мег?

— Если станут снова доверять мне и отринут злобу, то, пожалуй, смогу. Хочу надеяться, это поможет им излечить не только тело, но и душу.

— Ты слишком добрая, Мег! — воскликнула Фиби с некоторым осуждением. — Они не заслуживают этого.

— А, это извечный вопрос, дорогая, кто чего заслуживает, — устало проговорила Мег и закрыла глаза. — Я ужасно утомилась, Фиби.

— Конечно, тебе надо поспать. Я приду завтра утром. Cпокойной ночи.

Поцеловав несчастную, она отправилась к себе, в свою одинокую спальню. Но, войдя туда и окинув взглядом огромную пустую постель, схватила ночную рубашку и со свечой в руке направилась в спальню Оливии.

Та уже засыпала, приход Фиби напугал ее.

— Опять что-то случилось?

— Нет, просто я хочу провести ночь в твоей комнате. Если не возражаешь.

— Нет, к-конечно. Мне страшновато сегодня одной. Каждый раз, как з-закрываю глаза, вижу того мужчину с огромной иглой.

— Не думай об этом, Оливия. — Фиби быстро переоделась и юркнула в постель к подруге. — Поговорим о чем-нибудь другом. Что будет, если король убежит в Шотландию? Как думаешь?

— Может, окончится война? — предположила Оливия. — Я д-даже не помню такого времени, когда ее не б-было. А ты помнишь?

— Очень смутно. Кейто говорил, если война и кончится, мы не сразу почувствуем это. Он сказал, что в любом случае победа будет пиррова.

— Что отец имел в виду?

— Я тоже не очень поняла, Оливия. Он не любит говорить со мной на эти темы. Иногда начинает, но сразу же осекается. Почему? Разве меня это не касается так же, как и многих других?

Фиби задула свечу и вытянулась на постели радом с Оливией. Та уже мирно посапывала.

— Так глупо и несправедливо, Мег! — возбужденно воскликнула Фиби, когда на следующее утро пришла к ней в комнату. — Отчего мужчины считают своим долгом отстранять женщин от всех важных дел? Мы не хуже, чем они, разбираемся во многом и многое умеем. Например, Порция сражается почти наравне с ними. И у нас, во всяком случае, есть свое мнение, с которым они не слишком-то считаются.

Мег сегодня уже не лежала, а сидела, опершись на подушки, и выглядела намного лучше: в глазах ее появился живой блеск, на губах мелькала улыбка. Волосы были заплетены в две косицы, что делало ее моложе, а ночная рубашка миссис Биссет с длинными рукавами и высоким воротом скрывала царапины и раны, нанесенные иглой и жестокими рука

— Имеем ли мы право давать советы мужчинам? Выражать свое мнение? — настойчиво повторяла Фиби. — Или нет? Как ты думаешь?

Скорее всего Мег о таких вещах сейчас вообще не думала, ибо еще не оправилась от потрясений вчерашнего дня, но все же ответила с невозмутимой улыбкой:

— Конечно, Фиби. Только вряд ли твой муж согласится с этим.

— Но он должен согласиться! Я не хочу оставаться в стороне от того, что для него имеет большое значение. От чего, быть может, зависит его благополучие, если не жизнь. А он порой раздражается, когда я начинаю расспрашивать о делах, или с иронией просит, чтобы я не забивала свою прелестную головку всякой чепухой.

Улыбка Мег сделалась еще шире.

— У тебя, кроме прелестной головки, есть кое-что и посущественнее.

— Что же?

— Твердый характер. А ты что подумала?

Фиби, казалось, была разочарована.

— А, вот ты о чем.

— И хорошие мозги, — добавила Мег.

— Что в них хорошего, Мег, если они никому не нужны?

— Ты сейчас говоришь о своем муже, Фиби. Но у мужчин вообще особый взгляд на женщин. Они считают только себя умеющими размышлять и принимать решения.

— Вот поэтому, наверное, люди столько воюют! — с горечью воскликнула Фиби. — Если бы женщины решали наиболее важные проблемы…

— Среди женщин тоже были амазонки, — с улыбкой произнесла Мег, — которые не расставались с оружием и не сходили с коней.

Однако Фиби не обратила внимания на это замечание.

— Я бы хотела… — для убедительности она стукнула кулаком по кровати, — я бы очень хотела, чтобы Кейто знал, что может положиться на меня в самых серьезных вещах! Да, да, в том, что связано даже с войной. С жизнью и смертью…

— Ну, в таком случае, Фиби, — шутливо заметила Мег, — тебе следует как можно скорее доказать ему свою готовность на деле. К примеру, спасти от какой-нибудь беды.

— Не надо смеяться, Мег. Конечно, я не могу сражаться рядом с ним на поле брани, но что-то все же могла бы. Хотя бы…

От трудной задачи подыскать для себя подходящий повод выручить Кейто ее спас внезапный стук в дверь.

На пороге возник Брайан Морс с какими-то бумагами в руке.

— Прошу простить мое вторжение, Фиби, — сказал он, — но я всюду искал вас, чтобы кое-что показать. — Он выразительно потряс листками.

На женщину в постели он не обратил никакого внимания, как если бы ее вообще не было. Та тотчас поддела его:

— А, мой спаситель! Гроза всех охотников за ведьмами на просторах нашего королевства!

Брайану не пришелся по душе иронический тон, о чем свидетельствовали его сузившиеся глаза, но он не удостоил ее ответом, а продолжил, обращаясь к Фиби:

— Биссет подсказала, где вас найти, и я принес обещанные образцы платьев. Можем, если хотите, вместе рассмотреть их, я помогу выбрать материал.

— Вашим талантам просто несть числа, — проговорила Мег. — Вы не только меч, карающий насильников, но и законодатель женской моды.

Фиби с трудом скрыла улыбку. Она понимала причину подобного поведения Мег — Брайан задел ее самолюбие, не изволив обратить на нее хоть какое-то внимание, а она не привыкла к подобному обращению. Даже со стороны того, кто спас ей жизнь.

Решив сгладить неловкость, Фиби произнесла:

— Благодарю вас за любезность, Брайан. Проходите, давайте посмотрим. Думаю, Мег тоже будет интересно взглянуть на них.

Она уже протянула было руку к рисункам, но Брайан с комическим ужасом отшатнулся. Показывать светскую моду этой деревенщине! Даже если она умеет читать и писать, все равно он не желает иметь с ней никакого дела! Особенно после всех этих насмешливых слов. Да как она смеет?!

— Посмотрим в другой раз, — холодно сказал он. — Когда вы освободитесь. Прошу прощения.

Он повернулся и пошел к двери. Было видно, как горят у него уши.

— О Господи! — проговорила Фиби, когда дверь захлопнулась. — Надо же, какой напыщенный! Но все-таки он спас тебя, и нельзя его не поблагодарить, хотя, прямо скажем, ему это ничего не стоило. Никто ведь не решился бы вступить с ним в битву. Да и какие воины были в той толпе — женщины с детьми и старики!