— Не надо, пусть будет как обычно.

«Как скажете», — Рита смотрела, как гости рассаживаются за стол. Их должно быть шестеро, одного пока не хватает. Черный шепнул что-то напарнику, тот подошел к окну и принялся искать что-то в телефоне. Текила лениво закрутилась у шеста, Мелисса села так, чтобы ее было хорошо видно от стола. Рита ушла в кладовку, еще раз проверила портфель. Все в порядке, склейки на месте. Когда все разойдутся, надо будет вызвать такси и прокатиться по магазинам, потом положить в портфель нормальные деньги и искать покупателя на салон. Самой заниматься некогда, хорошо бы поручить кому-нибудь, кто хорошо разбирается в таких вещах. Жалко, что Пофигиста нет, он бы посоветовал, к кому обратиться. И тут вспомнила — Гранина, бандитский нотариус, уж она точно хорошо разбирается в таких вещах. «Вы найдете ее в „Мануфактуре“, у нее там что-то вроде офиса», — Пофигист будто рядом стоял. Рита выглянула в коридор, но там, разумеется, никого не было. Она положила портфель на нижнюю полку и прикрыла его старыми пакетами. Тут хлопнула входная дверь, послышались голоса. Рита пошла встречать гостей.

Это приехал еще один, наголо бритый мужик в коротком черном пальто поверх спортивного костюма. Этого шестого как раз и не хватало, ему звонили бандиты. «Кстати, кто они?» — Рита издалека рассматривала гостей. Не от Бондаря же, земля ему стекловатой. А кто тогда?

Черный замахал рукой, приподнялся на диване. Бритый быстро пошел к нему, на ходу расстегнул пальто, Рита видела, как он дернул локтем, и оглохла. Грохот автоматных очередей перекрыл все — и крики умиравших, и визг девок, и звон стекла: в осколки разлетелись лампы и оконные стекла, седой мужик упал под стол, Мартынов-младший откинулся назад, темно-синяя рубашка у него на груди покрылась бурыми пятнами, они росли на глазах, рубашка потемнела и из синей сделалась черной. Вдруг стало тихо так, что уши заложило, по стенке за диванами к выходу ползла Мелисса, она до крови прикусила губу, но молчала. Следом тоже на карачках пробиралась Пума, она еле слышно поскуливала и толкала Мелиссу, Текила куда-то подевалась. Бритый на девок не смотрел, он подошел к столу, поднял короткий автомат, и тут все замелькало перед глазами — стены, потолок, двери, перекошенное лицо Глеба. Он втолкнул Риту в дальнюю комнату, сам вжался в стенку и тяжело дышал.

— На хер, — разобрала Рита, — на хер такое дело, я в гробу видел. Третий раз точно не пронесет, и сейчас еще неизвестно…

Снова грохнули выстрелы, уже одиночные, десяток, не меньше, потом раздались быстрые шаги и стукнула дверь. Стало тихо, только было слышно, как за дверью кто-то плачет. Глеб перекрестился, Рита выглянула в коридор. У стенки в обнимку сидели Пума и Мелисса, обе тряслись и плохо соображали, что происходит.

— Сюда, сюда идите, — прошептала Рита, откуда-то вихрем вылетела Текила и едва не сбила Риту с ног. Девки мигом оказались у нее за спиной, Текила убежала к подоконнику и так оттуда ругалась, что уши вяли. Рита выглянула в коридор, Глеб схватил ее за плечо.

— Жить надоело?

— Надо посмотреть, — Рита вдохнула глубоко, выдохнула, прислушалась. Ни звука, так тихо, наверное, бывает в могиле. Однажды она оказалась одна в соборе, вернее, в кирхе, огромной, бог знает что пережившей и повидавшей на своем веку. Кроме Риты, там никого не было, только каменные статуи, распятия, надгробия принцесс и маркграфов, каждый шаг по стертым плитам отдавался эхом, а в узкие окошки било яркое июльское солнце. Рита одна шла вдоль стен кирхи так же осторожно, как сейчас по коридору. Выглянула из-за угла — баннер на месте, дверь закрыта, поблизости никого. Прислушалась еще раз и пошла по шажку дальше. В зале мигала одна лампа, остальные не включали, или они вырубились сами. Стол, где сидела компания, сдвинут к дверям, рядом лежат двое. Не двигаются и, кажется, не дышат, но Рита не была в этом уверена — со стороны плохо видно.

— Твою ж мать, — прошептал Глеб, зубы у него стучали, губы дрожали. — Вот же твою мать, а.

Он матерился больше от испуга, чем от злости, Рита прошла еще немного вперед. Да, эти двое мертвы, видно, что вся одежда у них в крови, а на полу ее просто лужи — темные, они чуть поблескивают в свете последней мигавшей лампочки, и кругом полно гильз.

Мартынов так и сидел на диване: голова запрокинута, смотрит вверх, рубашка блестит жутковато, кровь изо рта стекает на лицо, а оттуда на пол. Там еще один, в сером костюме, лежит лицом вниз, спина багровая и мокрая, тоже блестит.

— А где еще один?

Глеб обошел Риту, остановился в дверях, покрутил головой. Послышался тихий жуткий стук, Рита выглянула из-за спины Глеба и сразу угадала, куда смотреть. У стены лежал парень в черном, ему удалось отползти от стола, но пули попали ему в спину и, кажется, в шею. Парень бился головой о стену, дергался, пальцы его сжимались и разжимались, хватали воздух. Глаза у него закатились, он перевернулся на бок и принялся плеваться кровью. Глеб вдруг пригнулся и бросился вперед.

— Ты куда? — Рита осеклась. Она тоже увидела это — на полу, с другой стороны от двери валялось что-то темное и тяжелое по виду. Глеб подбежал, присел на корточки и спрятал руки за спину.

— Охренеть. Он ствол скинул.

Повернулся к Рите и улыбнулся белыми губами:

— Нам…дец, дорогая. Причем полный.

Рита подошла к нему, посмотрела на пол. Среди стреляных гильз лежал автомат с коротким прикладом, тоже черный. От него пахло тошно и кисло одновременно, Рита присела на корточки и кончиком пальца тронула приклад.

— Это и есть винторез?

— Да какое там, это «калаш», укорот, у ментов такие. Твою мать, Рита, ты о чем думаешь? Ты понимаешь, что с нами будет?

Девки будто ждали его слов, вылетели табуном, столкнулись в коридоре. Текила как была в «рабочих» шмотках, так и выскочила за дверь, только куртку накинула. Пума умчалась следом, Мелисса одевалась на ходу, бежала с зареванной физиономией, вся в размазанной косметике, налетела на дверь, выругалась и заметила Риту. Подскочила к ней и зашипела:

— Я на тебя больше не работаю, не звони мне больше! Иди на хер, поняла?

Казалось, еще секунда, и она плюнет Рите в лицо. Глеб оттащил ее, Мелисса лягнула его по ноге и пропала за дверью. Глеб закрыл ее на все замки, снова открыл.