Человек отошел. Пока развитие событий Ребусу нравилось.

— Не хотите подняться ко мне и поговорить? — спросил он.

Лэньон оценивал ситуацию. Он видел, что Ребус силен, но руки у него заняты девушкой. К тому же у Лэньона двое помощников, а у Ребуса — никого.

Он подошел к рингу, схватился за один из канатов и взобрался наверх. Оказавшись рядом с Ребусом, он увидел, как сильно изрезаны у того руки.

— Плохо дело, — произнес он. — Если вы их не перевяжете…

— …то могу истечь кровью?

— Именно так.

Ребус посмотрел на пол, на пятна свежей, своей, крови рядом со старыми, безымянными.

— Сколько их погибло на ринге? — спросил он.

— Честно говоря, я не знаю. Не много. Мы не звери, инспектор Ребус. Возможно, отдельные… несчастные случаи. Сам я редко захожу в «Хайд'с». Я только представлял новых членов.

— Когда же вас сделают судьей?

Лэньон улыбнулся.

— Еще очень нескоро. Но это произойдет . Я побывал однажды в подобном клубе в Лондоне. Там, кстати, я и встретил Сайко.

Глаза Ребуса округлились.

— О да, — продолжал Лэньон, — она очень разносторонняя девушка.

— Полагаю, «Хайд'с» дал вам с Эндрюсом карт-бланш во всех ваших предприятиях в Эдинбурге?

— Он помогал, когда нужно было получить разрешение на строительство, поправить ход какого-нибудь судебного дела.

— И что же будет теперь, когда я узнал об этом?

— О, не волнуйтесь. Мы с Эндрюсом полагаем, что вам предстоит принять активное участие в культурном и промышленном развитии Эдинбурга.

Охранник внизу усмехнулся.

— То есть?

Ребус чувствовал, что к Трейси возвращаются силы, но не знал, надолго ли.

— То есть, — продолжил Лэньон, — вы поможете укрепить одну из бетонных опор новой кольцевой дороги.

— Этот способ для вас не нов, не правда ли?

Вопрос был риторический, ухмылка головореза уже ответила на него.

— Да, раз или два. Иногда приходится прибегать к чисткам.

Ребус заметил, что пальцы Трейси медленно сжимаются в кулаки. В зал вернулся охранник, ходивший навещать Эндрюса.

— Мистер Лэньон! — крикнул он. — Мне кажется, мистер Эндрюс очень плох.

В этот момент, когда Лэньон отвернулся от них, Трейси оторвалась от Ребуса и с пронзительным криком, пригнувшись, ударила Лэньона кулаками между ног. Он стал медленно оседать, хватая воздух ртом, а сама она, истратив все силы на бросок, покачнулась и упала на помост.

Ребус подхватил Лэньона и поднял его на ноги, заломив ему руку за спину и схватив за горло. Охранники кинулись к рингу, но Ребус сжал горло Лэньона еще сильнее, и они остановились. После минутного замешательства один из них бросился к лестнице, второй последовал за ним. Ребус тяжело дышал. Он отпустил Лэньона, и тот сполз на пол. Затем, стоя в середине ринга, Ребус тихо досчитал до десяти — как рефери — и поднял руку в воздух.

Наверху все успокоилось. Официанты и охранники приводили себя в порядок, но держали головы высоко поднятыми. Они справились с задачей, и пьяные хулиганы — Холмс, Маккол, Макгрэт и Тодд — ретировались. Полетт успокаивала потревоженных гостей, угощая всех бесплатной выпивкой. Увидев, что Ребус выходит из двери «Хайд'са», она на мгновение застыла, но тут же снова вернулась к своей роли безупречной хозяйки, только голос ее сделался чуть холоднее, а улыбка чуть натянутее.

— О, Джон! — Суперинтендант Уотсон по-прежнему держал стакан в руке. — Ну и потасовочка! А где вы пропадали?

— Томми Маккол еще здесь, сэр?

— Да, где-то тут. Услышал, что угощают бесплатно, и двинулся в бар. Что это у вас с рукой?

Ребус заметил, что рука у него все еще кровоточит.

— Сиротское счастье, — ответил он. — У вас есть свободная минутка, сэр? Я бы хотел вам кое-что показать. Но сначала я должен вызвать «скорую помощь».

— Да зачем? Суматоха уже улеглась.

— На это я бы не стал делать ставку. Даже если заведение предоставляет фишки.

Домой Ребус ехал усталым, не от физического напряжения, а от того, что чувствовал себя испачканным и оскорбленным. Лестница показалась непреодолимым препятствием. На втором этаже, около двери миссис Кокрэйн, он остановился на целых несколько минут. Он пытался не думать о «Хайд'се», о том, что означало это место, что в нем происходило, каким чувствам оно служило. Но отгородиться от этой грязи он был бессилен, и осколки черного ужаса рвались ему в душу.

Он слышал, как кошки миссис Кокрэйн просятся наружу. Маленькое откидное окошко, «кошачий лаз», решило бы проблему, но миссис Кокрэйн не находила такое решение целесообразным. Это все равно что держать дверь открытой, говорила она. К вам сможет залезть любая уличная тварь.

Старуха была права. Ребус собрался с силами и преодолел последние два пролета. Открыл дверь и запер ее за собой. Его крепость. В кухне, ожидая, пока закипит чайник, он принялся жевать засохший круассан.

Уотсон выслушал его рассказ с возрастающим страхом и недоверием. «Я хотел бы знать, — сказал он, — сколько видных людей города замешаны в деле». Но на это могли ответить только Эндрюс и Лэньон. В клубе отыскались видеозаписи и впечатляющая коллекция фотографий. Губы Уотсона сделались совершенно белыми, хотя Ребусу многие лица были незнакомы. Впрочем, некоторых он знал. Эндрюс сказал правду про судей и адвокатов. Слава богу, не было полицейских. Кроме одного.

Ребус хотел раскрыть убийство, а вместо этого разворошил змеиное гнездо. Он не был уверен, что дело не будет замято. Слишком много репутаций рухнет, а вера в моральные устои общества разобьется на мелкие кусочки. Сколько времени понадобится, чтобы собрать осколки этого зеркала?

Ребус посмотрел на свое перевязанное запястье. Как долго будут заживать раны?

С чашкой чая он перешел в гостиную. В кресле, ожидая, сидел Тони Маккол.

— Привет, Тони, — сказал Ребус.

— Привет, Джон.

— Спасибо, что помог мне там.

— А для чего нужны друзья?..

Днем, когда Ребус попросил Тони Маккола помочь ему, тот признался:

— Я знал об этом, Джон. Томми однажды отвел меня туда. Это было отвратительно, и я быстро ушел. Но, может быть, они успели меня сфотографировать… Я не знаю. Может быть, успели.

Задавать вопросов больше не пришлось. Исповедь полилась, как пиво из крана бочки. Тоска дома, желание развеяться… Не мог никому сказать, потому что не знал, кто уже знает… Даже теперь ему казалось разумнее молчать. Ребус понял предупреждение.

— Я буду продолжать, — ответил он. — С тобой или без тебя. Ты выбирай, что хочешь.