Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопросы этики и экологии?
Да плевать нам на них. Не стоит ожидать от отработавших свое и выброшенных на мороз рабов заботы о чистоте хозяйского имущества.
**
- Урод!
Этим емкое слово Милена произнесла крайне эмоционально сразу после того, как пнула протезом необычно выглядящую пузатую канистру.
Все узлы были заменены. Все течи устранены. Все было проверено трижды и только затем мы принялись заливать красную смазку в энергосистему бункера. Я все еще не привык к зрелищу того как густая алая жидкость заполняет прозрачные стенные баки, заливая шестерни.
- Урод! – повторила инженер.
- Я что-то сделал не так? – устало спросил я, хотя и понимал, что сей нелестный эпитет обращен не ко мне.
Милена будто только и дожидалась моего вопроса, тут же яростно полыхнув:
- Этот чертов луковианец – урод из уродов! Вредитель! Хуже вредителя! Охотник… тут ведь очень все осознанно и грамотно проделано. Сначала он отключил уровневые предохранители и только затем устроил течи в двух параллельных системах. В результате система не отключилась и три шестереночных блока попросту пережевали сами себя в сухую.
- Словно слить масло в двигателе машины и продолжать ехать на полном ходу?
- Да. Пока движок не вклинит. Тут примерно то же самое случилось. Блоки мы заменили привезенным оборудованием – и хватило впритык! Одну линию труб мне пришлось перебрать полностью – устало усевшись на металлический контейнер, Милена опустила натруженные руки на колени и тяжело вздохнула – Получилось.
- Ты проделала огромную работу – с уважением признал я.
- С твоей помощью.
- Я был на подхвате – улыбнулся я, глядя, как в тянущихся вдоль стена прозрачных трубах разгорается алое свечение.
После долгих часов простоя все системы Пальмиры заработали и неспешно выходили на рабочую мощностью после тройного дерганья украшенного цветными ленточками рычага.
- Смазка – произнесла Милена, сжимая кулаки – Это считай самое драгоценное. Невосполнимое. Ее добывают из обломков упавших крестов чуть ли не по капле. Раньше Бункер посылал специальные бригады на вездеходе. Они рисковали всем, но после каждой ходки доставляли хотя бы центнер смазки, сцеживая ее из перебитых труб и соскребая чуть ли не с пола. И посмотри, что наделал этот урод… Он слил в унитаз почти все содержимое системы. Их запасов не хватило на пополнение и пришлось влить часть смазки с твоей машины. Мы прошли по самому краю. И не хвати у нас чего-нибудь – Пальмира бы уже выстывала.
- Мы глубоко благодарны вам за спасение – шагнувший в нашу сторону Митомир держал в руках деревянный поднос – Я принес горячего чаю. С травками полезными. Испейте.
- Чаю выпьем – кивнул я, своим нарочито спокойным будничным тоном сбивая весь ненужный сейчас торжественный настрой старца.
Было заметно насколько удручен случившимся этот живущий по чужим правилам старик. Осторожно опустив поднос на край заваленного старыми шестернями рабочего стола, он принялся самолично разливать дымящийся напиток по разномастным кружкам. При этом он не умолкая говорил – будто прорвало так долго державшуюся плотину.
- Как же так? Он ведь брат нам! Сколько лет вместе бок о бок прожили. Никто его ни разу не обидел, ничем не обделил. У нас быт простой, аскетичный. В разговорах меру знаем, никогда не ссоримся, ничьи верования не ущемляем и никого не забываем ободрить в трудный час. Он однажды застудился сильно и слег… так мы от его постели не отходили. Выходили, отпоили… За что же он с нами так? – на меня взглянули искренне удивленные слезливые глаза.
Утерев их рукавом, Митомир развел руками и сокрушенно покачал головой:
- Не понимаю…
- Это и есть главный вопрос – произнес я, беря одну из кружек – Самый главный. Ответим на него – и пойму причину такого… не побоюсь этого слова страшного поступка. Он обрек вас на вымирание. Вас в буквальном смысле спасло чудо. Не выйди наш Бункер из режима молчания, не находись мы так близко, не обладай мы необходимыми запчастями и, что самое главное, не окажись с нами умелый и предусмотрительный специалист… – с взглянул на устало сидящую у стены Милены – Вас бы ничто не спасло. Даже доберись сюда кто из других убежищ, они бы прибыли гораздо позднее и к этому моменту Пальмира бы дожевала сама себя. Ремонтировать было бы нечего – на этот раз я взглянул на лежащий у моих ног диковинный узел, чем-то похожий на гигантское человеческое сердце из стали. Он было вскрыто мной с помощью более чем странного инструмента и теперь можно было увидеть изломанные почернелые шестеренки и что-то вроде прозрачного поршня с множеством торчащих из него тонких и обмотанных золотистой проволокой игл.
Глядя на почернелое «сердце» Пальмиры у моих ног, Митомир снов утер предательски слезящиеся глаза и пробормотал:
- Ничего на ум не приходит. Не было с нашей стороны зла. Никогда не было. Нам без разницы откуда ты, когда и где рожден. Главное, чтобы ты трудился наравне со всеми, был мирным и…
- Да-да – я прервал его довольно бесцеремонно, но говорить старался как можно мягче – Но должна быть причина.
- Быть может… - снова глянув на стальной узел, он пожал плечами – Быть может пережил он умопомешательство? Не от бессловесного гласа, нет, его звуки сюда почти не проникают.
- Шепота здесь не слышно – согласился я и задумчиво почесал щетинистый подбородок – То есть ваша версия – банальное сумасшествие.
- Возраст… усталость…
- Нет – уверенно произнесла Милена, берясь за свою кружку и включаясь в разговор – Чушь! Сумасшедшие все крушат. Беснуются. Ну ладно… может и бывают сумасшедшие с подлой хитринкой, но тут… тут была совершена настоящая диверсия. Причем диверсия очень хорошо продуманная… Как ты и сказал, Охотник, тут мы имеем дело с саботажем. Луковианец действовал быстро и четко, после чего просто ушел… А вы его отпустили!
- Отпустили – признался старик – А как не отпустить? Он ведь человек свободный… Нешто силой удерживать? – он перевел вопрошающий взгляд на меня – В цепи заковывать?
- Вам следовало хотя бы насторожиться – вздохнул я – И сразу
