class="p1">— А есть повод? — конечно, я имею в виду его последний телефонный разговор.

— Ты все слышала?

— Слышала.

Дуюсь. Дурацкая привычка, но я не специально. Вот теперь я точно ревную Османа, который улыбается так, точно насмехается надо мной.

— И успела напридумывать себе много всего ужасного?

— С чего ты взял? — складываю руки на груди.

— У тебя все на лице написано, Огонек. И ты не должна была узнать эту новость раньше времени, но теперь деваться некуда, придется все-таки рассказать прямо сейчас…

Внутри меня все холодеет. Боже, что еще за новость? Вдруг он сейчас скажет, что он и Зара, что они… снова вместе?

— Точнее попросить тебя кое о чем?

Чтобы я убралась из его жизни? С каких пор я стала такой шуганной пессимисткой?

— И о чем же? — переспрашиваю, еле шевеля пересохшими губами.

Осман вдруг подходит к своему столу, открывает ящик шкафа и, подойдя обратно ко мне, встает на одно колено.

— Огонек, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Раз и навсегда, хочу состариться вместе с тобой, хочу увидеть внуков, создать большую, дружную семью.

Стою перед ним и как дура хлопаю глазами.

А потом…

— Осман, ты…

— Только не говори, что у тебя другие планы, малыш.

— Другие планы. Нет, Господи, конечно, нет. То есть…

— Все слишком быстро происходит?

— Да, есть такое, но.

— Не пугай меня, Поль. Ты согласна? — В глазах Османа полыхает огонь.

Отражение того огня, что сжигает мое сердце.

Согласна ли я? Он шутит?

— Конечно, согласен, Махдаев. — Закусываю губу и улыбаюсь.

— Иди ко мне, родная.

Бросаюсь в его объятия, чувствуя, что задохнусь от счастья. Какая девочка не мечтает о том, чтобы выйти замуж за любимого?

Да, я не ожидала, что это предложение последует уже сегодня, и когда говорю это вслух, Осман ясно дает понять, что оно итак затянулось надолго.

— Я знал, что для тебя важно, чтобы мы с Зарой были официально разведены. Этот день настал сегодня утром, поэтому… Я не хотел ждать ни минуты, ни секунды.

Целует меня, надевает колечко с красивым камушком на пальчик, кружа голову этим признанием, этой страстью, что сосредоточена в его темном взгляде.

— Ах, Осман, — отвечаю ему тем же.

Сама не замечаю, как наш поцелуй перетекает в нечто большее.

Подхватывает меня под бедра и усаживает прямо на стол.

— А как же «Мариотт»? — мурлычу я, прижимаясь к Осману всем телом.

— Ну мы и там повторим? — его губы прокладывают дорожку из поцелуев вдоль моей шеи.

— Да… — сегодня у меня нет других слов.

Я готова кричать всему миру «да», пока он рядом.

Наверное, поэтому мы выбираемся из офиса Османа только ближе пяти вечера. Слава богу, никто из сотрудников не видел и не слышал, чем занимался их главный. Я бы не смогла, сгорела со стыда от их взглядов.

Уже подходим к машине, которую Осман сегодня оставил на парковке, как вдруг из-за угла вылетает тонированный автомобиль и резко тормозит прямо перед нами.

Осман реагирует мгновенно — закрывает меня собой, повернувшись спиной к авто, но я успеваю заметить, как из опустившегося окна высунули руку с пистолетом.

А потом…

Звук выстрела, и разлетающиеся во все стороны птицы.

* * *

— Осман! — выкрикиваю его имя дрожащими губами.

— Все хорошо, Поль, все хорошо. Ты как?

— Господи, я подумала, что в тебя… Ты не ранен?

— Нет, родная, все в порядке.

Оборачивается назад, я тоже выглядываю из-за его широкой спины.

Кровь, очень много крови, вот, что я вижу первым делом. Ранили того, кто стрелял.

Осман оставляет меня и подбегает к машине, распахивает дверь. Тут же к нему подбегают его бойцы. Один из них держит в руках оружие — теперь понятно, кто опередил.

Они закрывают весь обзор, ничего не вижу, а потом мелькают чьи-то иссиня черные волосы. Да, это женщина, сомнений нет.

В один момент я узнаю ее. Ту, что стреляла. Зара, это была она.

Подхожу ближе на трясущихся ногах. Да, ее ранили в плечо.

Потеряла сознание, видимо от боли, она же жива или?..

— Пуля прошла по касательной, — говорит один из бойцов, тот, что щупает ей пульс. — Жить будет.

— Осман? — испуганно зову любимого.

— Огонёк, все хорошо, не переживай. И с нами, и с ней. Ребят, как придет в себя, мне скажите, и скорую вызовите. — Сам отводит меня в сторону.

Наверное, переживает за мою нервную систему — я такого никогда не видела, но больше всего испугалась за Османа, не вида крови.

— Ты в порядке? — берет мое лицо в ладони.

— Да.

— Испугалась?

— Очень! Осман, почему она это сделала…

— Не знаю, Поль. Не может простить того, что я не смог ей подарить свою любовь.

Да, теперь я понимаю классиков. Ну тех, что писали про безответную любовь. Женщины страшны в своей ревности, похлеще мужчин будут — готовы пойти на все. Поступила бы я подобным образом?

Нет, я бы не смогла. Мне проще отпустить, уйти, впрочем, как я и сделала когда-то, когда узнала о том, что Осман женится на другой.

Приезжает скорая, Зару приводят в чувство. Я не подхожу к ней, просто наблюдаю издалека и… мне становится ее жаль. Кто знает, что у нее внутри?

— Зачем ты это сделала? Разве ты убийца, Зар?

— Ты не понимаешь? — горько усмехается Зара. — Ради тебя я готова пойти даже на это…

Зару увозят в больницу, чтобы оказать помощь — все-таки потеряла достаточно крови, Осман приставляет к ней своих бойцов. На случай, если подобное повторится.

Мы подъезжаем к дому как раз в тот момент, когда Осману звонят его люди и сообщают, что Тагира взяли под стражу.

— Что теперь будет? — спрашиваю у Махдаева, когда он сообщает мне эту новость.

— Сядет. Без вариантов. Слишком много делов натворил.

— А с Зарой что будет?

— Я дал ей сутки на раздумья — либо уезжает в другую страну, либо пойдет к отцу.

— Но… Это же жестоко, Осман.

— Жестоко? — кажется, Махдаев прифигел от моего заявления. — Она могла ранить тебя или… Даже думать не хочу об этом «или»! А ты говоришь, что жестоко поступаю с ней?

— Она просто была