ЦИАМ — ЗИС

«Только в четырнадцать лет я закрепился в нападении. Чувствовал себя очень счастливым. Стал мечтать о настоящей команде, где все играют в одинаковых футболках, где игрокам выдают бутсы, где матчи судит настоящий судья. Мои приятели ходили записываться в такие команды, и кое-кого, даже таких, кто в нашей дворовой „табели о рангах“ стоял ступенькой ниже меня, принимали. Мне же никак не удавалось выбрать удачный момент. Дело в том, что летом — хочешь не хочешь — надо было ехать в пионерский лагерь. Без этих ежегодных моих поездок матери трудно было бы свести концы с концами в довольно скудном бюджете нашей большой семьи. А для того, чтобы попасть в настоящую команду, надо было оставаться летом в Москве».

Валентин Иванов — коренной москвич. Родился 19 ноября 1934 года в семье рабочего, выходца с Орловщины. Был четвертым, самым младшим ребенком в семье. Любопытно, но Козьмичом Валентин стал случайно, благодаря ошибке работницы загса; два старших брата носили более традиционное и правильное в этом случае отчество Кузьмич. Осенью 41-го отца, как ценного специалиста, эвакуировали с заводом в Куйбышев, а семья осталась в осажденной столице. Кузьма Иванов больше не вернулся в семью, и Валентин Козьмич этой деликатной темы никогда не касался. Не будем касаться и мы. Но семье пришлось нелегко в послевоенные годы. Старшие братья и сестра так и не смогли закончить семилетку, с юных лет пришлось идти работать. И Валентин после седьмого класса устроился на завод имени Баранова, где трудились Владимир и Николай Ивановы.

«Зато, окончив семилетку, я оказался игроком сразу трех команд: нашей дворовой, команды Центрального института авиационного моторостроения им. Баранова и первой юношеской команды „Крылья Советов“. В ЦИАМ я пришел по стопам братьев — Володя работал там слесарем-сборщиком, Коля — модельщиком. Явился я туда на другой день после получения паспорта и тоже стал учиться на сборщика. В „Крылья Советов“ (их стадион находится и сейчас в том же Мееровском проезде) меня привел кто-то из ребят.

Моим первым тренером стал Виктор Сергеевич Бушуев. Он не имел больших теоретических познаний в футболе, как и его коллеги с других стадионов, не был знаком с научной методикой тренировок. Он просто очень любил свое дело, любил нас, ребят, любил футбол, в который играл всю жизнь. Мы тогда были уверены, что он и живет на „Крылышках“ — он там дневал и ночевал, там его можно было застать в любое время. Он сам чинил мячи, сам смотрел за полем, сам выдавал нам бутсы, сам утрясал дела с нашим календарем, сам договаривался об играх с другими командами. Мы были за ним как за каменной стеной. Он заботился о том, чтобы мы могли играть и тренироваться сколько душе угодно. И „Крылышки“ выпускали в большой спорт футболистов и хоккеистов. Среди них Севидов, братья Котовы, Кучевский, Прилепский, Грошев и еще множество известных мастеров».

Первая юношеская команда «Крыльев Советов» участвовала в первенстве Москвы. Во время поединка со сверстниками из «Спартака» юный нападающий приглянулся тренеру «Торпедо», в прошлом известному футболисту Георгию Ивановичу Жаркову. А потом тренер «Крыльев» Николай Архаров сообщил Валентину, чтобы тот связался с другим торпедовским тренером Николаем Котовым. И в декабре 1952-го Иванова позвали на просмотр в «Торпедо».

Автозаводцы пригласили тогда группу молодых игроков и отправили всех на сбор в Сухуми. Иванов понравился тренерам и в первый день нового, 1953 года был зачислен в команду, с которой будет связана вся его жизнь. Параллельно с зачислением в «Торпедо» состоялся перевод Валентина на ЗИС. И на первый сбор «Торпедо» Иванов отправился будучи рабочим автозавода.

Валентин дебютировал даже раньше, чем планировал, — уже в начале чемпионата. Автозаводцы потеряли двух ведущих нападающих, и тренеру Виктору Маслову не оставалось ничего иного, как бросить в бой восемнадцатилетнего Иванова, сыгравшего лишь матч за дубль. Первый выход пришелся на игру с вильнюсским «Спартаком». «Торпедо» потерпело поражение 1:3. Валентин ничем не выделялся, но и в следующей встрече вышел на поле с первых минут. И дальше Маслов выпускал Иванова на поле.

Был момент, когда Валентин ненадолго потерял место в основе — во второй половине чемпионата 1953 года, когда Виктора Маслова сменил Николай Морозов. Но вскоре и новый тренер разглядел талант в молодом футболисте. И с тех пор Валентин Козьмич играл всегда, если не был травмирован. В первом же своем сезоне он завоевал бронзовую награду.

В 19 лет Валентин Иванов — важный игрок основы. А в двадцать он получил приглашение в сборную СССР и принял участие в турне по Индии. Валентину очень хотелось сыграть в товарищеском матче с чемпионами мира — сборной ФРГ. Но обстоятельства сложились так, что пришлось слушать радиорепортаж на больничной койке. За две недели до матча Валентин повредил колено. Прямо с игры с ЦДКА он был доставлен в ЦИТО.

Повреждение мениска. Потребовалась операция. Техника в то время была далека от совершенства, и место повреждения было определено ошибочно — разрез был сделан с внешней, а не с внутренней стороны колена. Операция затянулась на три с лишним часа, действие наркоза стало заканчиваться. Колено так и не восстановило свою полную подвижность. Почти полгода Иванову пришлось ходить с палочкой. Грустно, конечно, но Валентин утешал себя тем, что он еще легко отделался. Немало футболистов завершали карьеру после таких травм с осложнениями.

«Но ни в дни неудач, ни в часы успеха я ничем не мог помочь своей команде. Обо мне заботились, меня навещали, мне помогали, меня лечили. А мне нечем было за все это отплатить. Торпедовцы приезжали на стадион из Мячкова, я — из дому. После матча в раздевалке ребята обсуждали перипетии игры, сидели усталые, стаскивали с себя потные футболки, расшнуровывали бутсы, выглядели так, как выглядят люди, заслужившие после тяжкого труда свой отдых. И мне так хотелось чувствовать то же, что и они, даже если мы проиграли. Чувствовать эту огромную усталость, ощутить мягкий ковер под натруженными босыми подошвами, которые еще горят, только освобожденные от крепко зашнурованных бутсов. Ощутить теплую струйку душа, смывающего соленый липкий пот. Но главное — ощутить себя причастным к тому, что происходило сейчас на поле и происходит здесь, в раздевалке… Вы легко поверите, если я признаюсь, что все это время, а в дни матчей особенно, меня посещали невеселые мысли. Я стоял со своей палочкой на негнущейся ноге у подножия той вершины, на которой находился совсем недавно и взобраться на которую мечтает каждый футболист. Я проделал этот путь быстро, быстрее многих. Я был на вершине в 21 год. И вот — снова внизу. И кто знает, взойду ли когда-нибудь еще раз».

В 1956 году завершил выступления капитан автозаводцев Агустин Гомес, и капитанская повязка перешла к 21-летнему Валентину Иванову. В то же время образовалась связка Иванов — Стрельцов. Валентин и Эдуард очень быстро нашли общий язык на поле — они понимали друг друга с полуслова. Не случайно Гавриил Качалин взял обоих торпедовцев на Олимпиаду в Мельбурн.

Сборная СССР вернулась из Австралии с золотыми медалями. Но ни Иванова, ни Стрельцова в числе награжденных не оказалось, ибо, согласно действовавшему в ту пору регламенту, медали вручались только участникам финальной встречи. В финале же ни тот ни другой не играли. В полуфинале с Болгарией Валентин получил сильный удар по ранее травмированной ноге. Доиграть встречу — а замены тогда были запрещены — Иванов сумел, но рассчитывать на него в финале Гавриил Качалин не мог.