– Само собой.

Это моя подруга. Пожалуй, даже лучшая подруга.

– Сэм, – начинает он, и в его голосе слышится странное напряжение. – Кэролайн Мэдсен покончила с собой… в 2007 году.

В ответ громко смеюсь.

– Ой, ну хватит! – восклицаю я, но вид у Эй-Джея предельно серьезный. – И что же теперь? Хочешь сказать, я все это время общалась с призраком? – Выпаливаю я, и тут же понимаю, что зря я это сказала.

Эй-Джей пятится от меня еще более широкими шагами, а его пальцы нервно теребят шов на джинсах, будто невидимую гитарную струну.

– Я… Мне… пора в класс, – говорит он и поспешно уходит. Я даже не успеваю объяснить ему его ошибку. Ведь он явно не прав.

Я ведь видела ее своими глазами всего десять минут назад.

Или нет?

Мы с ней стояли и разговаривали.

Или этого не было?

Захлопываю дверцу шкафчика и бегу на парковку. Завести машину удается только при помощи обеих рук – одной рукой я вставляю ключ в замок зажигания, а второй придерживаю ее, чтобы она не так сильно дрожала. Двигатель заводится с громким ревом, и я быстро выезжаю на улицу и отправляюсь в единственное место, которое сейчас приходит на ум.

В холле я трижды нажимаю на кнопку вызова лифта. Ничего не происходит, и тогда я снова трижды по ней жму. А потом ударяю кулаком по дверям, раздается звон и они тут же открываются. Трижды нажимаю на кнопку «7».

Шумно вламываюсь в дверь, и Коллин подскакивает на своем кресле.

– Сэм?

– Мне нужно срочно поговорить со Сью. – Заявляю я каким-то не своим голосом. Ноги у меня дрожат и подкашиваются. Иду прямиком в кабинет к Сью и распахиваю дверь, а Коллин за мной следом. – Где она?! – кричу я, сжимая пальцами виски.

Коллин хватает меня за руки, усаживает в кресло и склоняется надо мной. Она пытается отнять ладони от моего лица, но я не даюсь. Я реву и слышу лишь половину ее слов, но несколько все-таки улавливаю: «больница», «сегодня уже не приедет», «позвони ей». А потом: «подожди», «вода», «сиди тут».

Когда Коллин уходит, я убираю ладони от лица и оглядываю комнату. Всего пару дней назад я сидела здесь и рассказывала, что мне уже гораздо лучше. Что я сама стала лучше. И это действительно правда. Но тут мне вспоминаются слова Алексис: «Ты очень изменилась… И поверь, детка, не в лучшую сторону».

Что со мной творится?

Быстро поднимаюсь и иду к двери, захожу в лифт, возвращаюсь в машину. Неподалеку есть одно местечко – высокий холм, у подножия которого раскинулась долина. На вершине этого холма многие любят оставлять машины и устраивать свидания, но в это время дня там никого.

Вцепляюсь в руль изо всех сил и петляю по изогнутым крутым дорогам, а потом наконец выезжаю в тупик. Паркуюсь рядом с высоким дубом и глушу двигатель.

Эй-Джей ошибается, иначе и быть не может. Кэролайн всегда была с нами – на каждом чтении. Она всегда сидела рядом со мной. Она встречалась со мной в театре. Она прочла мои первые стихи и похвалила меня. Научила давать себе волю и писать о своих истинных чувствах, подсказывала слова, когда я сама не могла их подобрать. Помогла впервые выступить на публике. Была одним из членов «Поэтической девятки», как я в шутку назвала наше общество.

Или это все неправда?

Снимаю телефон с держателя и нахожу самый недавний групповой чат, в котором Эй-Джей накануне созвал всех на встречу в «Уголке поэта». Его имя написано в самом верху. Дальше читаю: Отправлено Сэм и еще шестерым участникам…

Знаю, что не найду в рассылке ее номера, но нажимаю на кнопку «показать», чтобы все-таки все проверить. Передо мной открывается список из незнакомых номеров, но каждому из них я присваиваю имя и считаю. Эй-Джей. Кэмерон. Челси. Эмили. Джессика. Эбигейл. Сидни.

Итого семь.

«Техника – зло», – однажды сказала Кэролайн, и я ей поверила.

Она никогда мне не звонила. Ни разу не писала. Мне это и впрямь казалось странным, но мы никогда это не обсуждали.

Внутри все сжимается, а пальцы так дрожат, что мне трудно держать телефон в руках.

Открываю браузер и набираю в поиске «Кэролайн Мэдсен 2007», и через долю секунды маленький экран заполняют ссылки, ведущие на статьи о ней. Читаю заголовки: «Девушка совершила самоубийство», «Подросток покончил с собой из-за издевательств?», «Местную школу потрясла новость о суициде». К последней статье приложена фотография. Я нажимаю на ссылку и пробегаю глазами всю историю.

– Господи… – вырывается у меня. Я вспоминаю, что уже читала эту статью позапрошлым летом.

Кэссиди тогда только вернулась из Южной Калифорнии, чтобы провести каникулы с отцом. Он купил новый дом, где у нее наконец появилась своя комната, чему она очень радовалась. Но до нее дошли слухи, что в этом доме несколько лет назад совершила самоубийство какая-то девушка, и она спрашивала, не знаю ли я об этом. И тогда я действительно ничего не знала.

На той же неделе после одной из тренировок мы заглянули к Кэссиди и она показала мне свой новый дом. Мы устроились у нее в комнате и стали искать в Интернете информацию о случаях подросткового суицида. Их оказалось не так уж много, не считая истории с Кэролайн. Мы просмотрели с десяток статей, в том числе и эту.

И вот по прошествии года с лишним я снова читаю эту же новость, но уже с телефона. Поспешно пробегаю ее, заостряя внимание на фразах вроде «случай суицида», «жертва издевательств», «страдала от длительной депрессии», но глаза быстро затуманиваются слезами.

Ее родители пошли в гости в один из соседних домов – отмечать Рождество. Пока их не было, Кэролайн Мэдсен приняла целый пузырек снотворных и уснула навечно. Ее родители до самого утра ни о чем не подозревали. Когда я добираюсь до слов ее мамы, какое у ее дочери было отличное чувство юмора и как она обожала сочинять стихи, буквы расплываются так сильно, что читать дальше становится невозможно.

Пролистываю статью и нахожу фотографию. С нее на меня смотрит та самая Кэролайн, с которой мы дружим вот уже несколько месяцев. Слегка растрепанные волосы. Отсутствие косметики. Фланелевая свободная рубашка накинута на футболку.

Увеличиваю изображение, чтобы прочесть надпись на ней: «Если б вы знали, что у меня на уме, вы бы не улыбались».

Провожу пальцем по экрану, грустно посмеиваясь над этой остроумной надписью и с трудом сдерживая слезы. Вспоминаю, как сидела у Кэссиди в комнате, пробегала глазами эту статью, рассматривала фото. А потом мы просто закрыли окошко браузера, сочувствуя судьбе этой незнакомой девушки, и вскоре я и думать о ней забыла.

Но теперь все встает на свои места.

Однажды мы с Кэролайн сидели в пустом театре, и я жаловалась ей на подруг, а она в ответ советовала завести новых друзей. Я рассказала ей о своем ОКР, а она мне – о своей борьбе с депрессией.