У меня нехорошо заныло в желудке, как утром 19 августа и ночью 3 октября. Мой организм тоже что-то подозревал, вместе со мной.

Мне наконец попалась целая грибница телефонов-автоматов. Я вошел в первую же кабину, чтобы набрать один из оставленных мне генералом Дроздовым номеров. Жетон сразу провалился в щель, но гудка не последовало. Ну, начинается, недовольно подумал я и перешел ко второму пожирателю жетонов. На этот раз я действовал осмотрительнее. Сначала снял трубку, услышал гудок, потом набрал номер… В трубке щелкнуло. «Трест ресторанов и столовых», – сказал женский голос. Я стукнул кулаком по подлой металлической коробке и, зверея, перешел в третью кабину. Теперь я уже жалел, что не отнял у Натальи всю горсть жетонов… На этот раз было занято. Я набрал другой генеральский номер – и там занято. Третий – та же самая картина. Было такое впечатление, что генерал Дроздов разговаривает по трем телефонам одновременно. Я повторил свои попытки – с тем же результатом. Если не дозвонюсь, придется все-таки ехать на Солнцевское, безо всякого удовольствия думал я. Ума не приложу, как можно будет о ТАКИХ делах говорить с отцом возле могилы его сына… Вот положеньице! Я еще раз набрал все три номера. По-прежнему короткие гудки. Чтобы проверить автомат, я решил пожертвовать одним из двух оставшихся жетонов и позвонил себе на ТВ. Трубку сняла Аглая, секретарша Алексан-Яклича.

– Ой, Аркадий Николаевич, – проговорила Аглая. – Александр Яковлевич вас прямо обыскался. По поводу вчерашней передачи по МТВ было столько звонков, столько звонков!

– А что спрашивали? – тут же полюбопытствовал я. Что ни говори, а приятно, когда публика не остается равнодушной.

– Разное, – самым любезным тоном сообщила Аглая. – Но в основном телезрители беспокоились, куда мы дели из эфира Димочку Игрунова. И что за неприятный тип объявился вместо него.

– Вы не опоздаете, Павел Семенович? – очень вежливо сказал Митрофанов. – Через час президентский кортеж должен ехать в «Шереметьево»-2, встречать гостей. Странно будет, если Президент задержится из-за вас…

Я с ненавистью посмотрел на улыбающееся лицо начальника Управления Охраны. Уже за одну улыбку этого Олега я поставил бы к стенке. А за вежливость – тем более. Короче, дважды бы поставил к стенке. Падло.

– Я сам знаю, куда и когда мне ехать, – злобно ответил я.

– Очень странно, что вы мне вообще позволяете следить за безопасностью Президента. Спасибочки. Я уж боялся, что вы меня уволите и сами будете во всех дырках затычкой!

Мы стояли в фойе Большого театра и смотрели друг на друга. Вернее, враг на врага. Правда, у Митрофанова вид был очень мирный и даже почти дружеский. Соколы и охранцы разбрелись по этажам театра, группируясь кучками и делая вид, что взаимно не замечают чужих.

– Ну, не горячитесь, Павел Семенович, – мягко проговорил Митрофанов. – Насчет театра все улажено с Президентом. Я убедил его, что оба наших ведомства здесь прекрасно поделят свои функции.

– Это, интересно, как же? – перебил я этого интеллигента.

На лбу элегантного Митрофанова я вдруг заметил тщательно припудренную большую царапину. С бабой, наверное, своей поцапался, с удовлетворением решил я. Это немножко подняло мое настроение.

– Все очень просто, Павел Семенович, – с готовностью стал объяснять мне шеф всех охранцев. – Вы оберегаете персону Президента, и, кроме того, ваши соколы возьмут под контроль чердачное помещение театра и подвал. Моя команда будет обеспечивать охрану входа, фойе, лестниц…

– А зрительный зал? – быстро спросил я. Обычно зрительный зал брали на себя соколы.

– Да, и, конечно, зрительный зал, и сцену, и помещения для труппы… Все это мы возьмем под контроль.

– Что еще за новости! – У меня чуть в глазах не потемнело от такого нахальства. – Никогда Управление Охраны не вмешивалось в дела Службы Безопасности Президента! И не будет этого.

– Павел Семенович, – укоризненно сказала эта охранная лиса. – Мы ведь не дети, в самом деле. Случай-то исключительный, сами понимаете. Мы же с вами знаем, что террористы на сегодня готовят покушение на Президента. И, вероятнее всего, они попытаются осуществить свой план именно на спектакле в Большом… Так неужели мы не оставим наши споры на потом? Россия ведь, можно сказать, в опасности.

Против хитрой митрофановской болтовни я был бессилен, чувствуя, что я его не переболтаю. Теперь я уже не сомневался, что ныне покойного фискала нам подставили точно спецы из Управления Охраны. Надежда была на то, что ФСК сцепится с СБ, а митрофановская братия останется в стороне, чистенькой… Ну ладно, сволочь, подумал про себя я. Пусть пройдет спектакль в Большом, пусть кончится саммит, тогда уж поговорим. И никто тебе не поможет. Ни черт, ни дьявол, ни даже наш дорогой Президент. Буду каждый день капать Марковичу нашему на мозги. Павлик, может, и дурак, но и к дураку, бывает, прислушиваются…

– Ладно, – признал я, сделав вид, что иду на попятную. – Мы прикрываем Президента со всех сторон, берем на себя чердак и подвал… и еще по три сокола будут на каждом этаже, для страховки. Остальное – ваше. Но, имейте в виду, это первый и последний раз.

– Об чем разговор, – сердечно сказал этот хитрый интеллигент. – Все будет в лучшем виде. Ну, а в «Шереметьево»-2 уж вы поработайте, пока мои тут будут разбираться с портьерами и верхними галереями. Их тут, как я заметил, чертова прорва.

– Все, договорились, – произнес я почти так же сердечно, как и Митрофанов. – Прощаемся до вечера?

Митрофанов снова широко улыбнулся, словно я пообещал ему кусок торта или поллитра.

– Ну, конечно, – ответил он. – Я, правда, заеду в «Шереметьево»-2. Но немного позже, проеду через Завидово…

Ну и маршрут, подумал я. Врет, как всегда. Как всегда, вещает лапшу. Вот теперь я позволю себе небольшой реванш. Пора.

– Кстати, Олег Витальевич, – сказал я добродушно, протягивая Митрофанову руку. – Пока я сюда ехал, анекдот вышел забавный. Двух субчиков поймали, которые выдавали себя за агентов Управления Охраны. И документы очень похожи на настоящие…

– Не понял вас, – удивленно сказал Митрофанов.

Я с удовольствием рассказал, как мы отбили милиционера у пары рэкетиров, умолчав, конечно, про фискальное нутро липового мента. На моих глазах господин Митрофанов сначала побледнел, потом посерел, потом побагровел.

– И где они теперь? – произнес он свистящим шепотом. – Куда вы их дели?

– Куда и следовало, – спокойно ответил я. – Намяли бока и сдали в ближайшее отделение. Кажется в 48-е. В чем дело?

– А мент этот где? – не обращая внимания на мой вопрос, нервно спросил Митрофанов. – Его вы, надеюсь, тоже задержали?

– Для чего? – изумился я, прямо глядя на изменившееся лицо Митрофанова. Куда девалось его добродушие. – Милиционер как милиционер, мы его выручили и отпустили. Я даже попросил его отогнать машину, которую мы конфисковали у этих самозванцев.