Тогда у нее не было бы времени пройти в одиночку по квартире своего мужчины.

Она всячески пыталась сохранить грань между здоровым любопытством и нарушением личного пространства. Не заглядывая в шкафы, тумбы, не заостряла внимание на том, что сама бы не хотела показывать Глебу, окажись он у нее дома.

Но и такого – поверхностного осмотра – девушке хватило, чтобы многое понять. Он чистоплотен… если не брать во внимание тот беспорядок, который они учинили вдвоем. Минималист, ведь в квартире больше пространства, чем мебели. У него либо хороший вкус, либо умение хорошо выбирать людей, которые занимаются дизайнами помещений. Из окон открывается отличный вид, все достаточно лаконично, удобно, функционально. Это самый настоящий мужской дом. Дом, в котором женщина явно никогда не хозяйничала, а она…

Настя почувствовала одновременно ответственность и страх. Он так просто вручил ей ключи. Так просто предложил остаться, будто знакомы они не несколько месяцев, а половину жизни, и он ей доверяет больше, чем, наверное, было бы разумным…

– О чем ты думаешь? – задав вопрос самой себе, девушка покачала головой, опускаясь на кожаный Имагинский диван. Большой, коричневый, не слишком мягкий, но удобный. На нем, наверное, очень хорошо сидеть вечерами перед телевизором – огромной плазмой на полстены. Если он вообще таким мается. Хотя это вряд ли… Насте сложно было представить Имагина таким просто-человечным. С ноутом на коленях, включенным телевизором, чашкой чая или банкой пива в руках и пультом, лежащим рядом. Вот бы посмотреть на него… такого. Только и эту мысль додумать ей не удалось – теперь из-за телефона. Звонил Женечка.

– Привет, Настенька, – обратился привычным своим елейным голосом.

– Привет.

– Я насчет вечера… – Пирожок как-то долго мялся, а потом выпалил так быстро, что разобрать было не так-то просто. – Алена позвонила, сказала, что может выйти сегодня вместо своего дня, попросила поставить вместо кого-то из вас, я подумал, что ты будешь не против, в общем… сегодня отдыхаешь.

– Ты подумал, что я буду не против… – пытаясь переварить информацию, Настя вычленила то, что, возможно, не передавало суть, но почему-то смутило.

– Да.

– А если я все же против?

– Ну прости, Настя, я уже все решил, пообещал Алене, так что так…

– Спасибо, что хоть сказал, – пожалуй, с работодателем так говорить не очень красиво, даже немного опасно, но сдержаться Настя не смогла.

– Пожалуйста, – а Женечка ноток раздражения не уловил. Святая простота.

Вновь на какое-то время замолчал, замялся…

– У вас с Имагиным что… серьезно? – видимо, слова подбирал. Только в конце концов спросил совсем по-простому, сходу в лоб. Ни разу при этом не спалив заказчика ее отставки на эту субботу.

– Прости, другая линия.

Скинув, Настя шумно выдохнула, подрываясь с дивана. Вот так. Молодец… Уехал, но подстраховался – поручил Женечке не пускать ее на запретную территорию. И вроде бы злиться – глупо, ведь с самого начала было очевидно, что так и будет, но очень хочется. Настолько, что руки зачесались тут же позвонить, что она и сделала.

– Привет, – Глеб ответил сразу же, будто ждал. Хотя наверняка ждал.

– Мне только что звонил Пир.

– Что говорил? – тон такой спокойный, что если раньше Настя еще допускала возможность того, что это совпадение, теперь сомнений не оставалось.

– А сам не знаешь? Имагин, ты понимаешь, что отношения не дают тебе права распоряжаться моей жизнью?

Тишина.

– Если ты еще раз попытаешься сделать выбор за меня…

– Дома поговорим, Насть, хорошо? Жди.

Хорошо или нет, интересовались у нее чисто для проформы, так как тут же скинули.

Это тоже разозлило, но перезванивать и устраивать скандал Настя не стала. Какой смысл делать это по телефону? Это что-то решит? Ей действительно так важно именно сегодня сверкать в Бабочке? Нет. Ей важно, чтоб он просто понял, что решать за нее не должен. А подобные разговоры вести лучше лично.

Вновь опустившись на диван, Настя вытянула ноги, глядя остекленевшим взглядом в одну точку, пытаясь понять саму себя.

Она дорожила своей работой. Пока еще дорожила. Дорожила самостоятельностью, к которой давно уже привыкла, и вот так сразу отвыкать, была не готова. Отчитываться перед Глебом о том, куда, когда и на сколько идет – изначально и это делать было сложно. А теперь он пытался проникнуть в ее жизнь еще глубже, вполне законно предъявляя права на определенную долю контроля. К тому же, ведь не стала она скандалить, когда он помог маме с работой. Почему? Потому что это было ей очень даже выгодно. А теперь что? Они ведь, в сущности, хотят одного, просто идут к этому по-разному. Имагин – быстро, уверенно, успешно. Она – медленно и окольными путями. Но ей так важен этот свой путь! Только бы он это понимал.

Выходя в тот день из квартиры, Настя решила, что раз уж вечером в Бабочке ее не ждут, она займется тем, чем хотела сама и, в сущности, что нужно было Имагину – ему не нравилось, что женщина, которую он называет своей, танцует перед другими. Она попытается решить эту проблему так, как видит сама.

***

Третий, четвертый и пятый день прошел для Насти в поисках работы. К сожалению, поиск этот был не так результативен, как она надеялась, но отчаиваться было рановато.

Девушка обзванивала школы, даже ходила в некоторые, предлагала свои услуги. Танцевальные кружки находились почти во всех, проблема лишь в том, что хореографов тоже хватало.

Ей отказывали очень деликатно, дальновидно просили контакты, помня, что текучка кадров на этом поприще достаточно сильная, а потом отправляли с миром, советуя обратиться в соседнюю школу, садик, развивашку.

Промаявшись подобным три долгих дня, Настя дотаскивала тело домой, потом, натягивая улыбку, дежурно перезванивалась с мамой, отчитывалась перед Имагиным, не задевая больше волнующей темы, неслась в магазин, в парк, оставалась дома или… перлась в Бабочку.

Не для того, чтоб танцевать, просто как-то так случилось, что университетские друзья разъехались по дачам и морям, друзей из танцевального прошлого вдруг не осталось, а сидеть самой в четырех стенах было хорошо далеко не всегда. Зато в Бабочке ее ждали… родные люди.

Колючая Амина, простодушный разгильдяй Женечка, вреднючий, но безвредный, остальные девочки, веселые бармены и молчаливая охрана. Она жутко хотела выпорхнуть из Баттерфляя раз и навсегда, но… кажется, ей предстояло оставить там, как минимум, кусочек сердца.

В среду, как и обещала Имагину, Настя была у него в квартире в обед. Мастера оказались пунктуальными, тихими и деловитыми.

Не лезли ни с разговорами, ни с вопросами, ответы на которые Настя все равно не знала бы.

Единственное, провожая до ванной, а потом, предлагая чай, девушка чувствовала себя слишком по-хозяйски. Впрочем, Имагин, кажется, именно этого и добивался. О том, почему вдруг ему так резко захотелось видеть ее у себя в квартире, Настя тоже думала.