— Как думаешь, ты сумеешь побить Джеральда? — тихо спросила она.

Ник не изменился в лице, но люстра над ним затряслась и зазвенела подвесками, как ветряной колокольчик.

— Наверняка, — ответил он.

Мэй заглянула ему в глаза и попыталась отыскать в них знак подтверждения, чтобы было на что опереться, но нашла только смутные тени.

— Не надо, — вдруг добавил Ник. — Не надо бояться за Джеми. Его они не получат. Он мой друг.

Мэй глубоко вздохнула, и от сердца у нее отлегло. Этому она поверила, хотя и неясно было, когда Ник успел предложить Джеми дружбу. Странно, что она не поверила ему сразу — ведь он всегда говорил, что думает.

Значит, Джеми теперь защищен, если только сам не откажется от защиты.

— Я знаю, — сказала Мэй с улыбкой.

— Этот разговор о метках… Ты ведь неспроста его завела, — произнес Ник и отвернулся.

Мэй не заметила, как встала и пошла к окну, и даже когда спохватилась, продолжила путь, пока не оказалась у самого подоконника. Нику пришлось приложиться затылком к стеклу, чтобы посмотреть на нее.

— Ты о чем?

— Я не хочу никого подчинять, — тихо ответил Ник, сверкнув чернильными глазами. — Так что я против того, чтобы метить людей. Хотя метка означает не только обладание, а еще принадлежность. Это значит, что я смогу следить, охранять, чтобы никто другой не тронул, и смогу…

— Управлять? — спросила Мэй. — Порабощать?

Ник моргнул, как в замедленной съемке — ресницы вспорхнули и взлетели вверх.

— И это тоже.

Он потрясающе хорош собой, отметила Мэй. Именно потрясающе: ей уже виделись бури и города, которые рушились под его натиском.

— Не думал, что захочу ставить метки на людей, — сказал Ник.

— На Алана? — прошептала Мэй.

— Да, — так же тихо ответил он. — И на тебя.

Мэй застыла, разрываясь между желанием бежать без оглядки — вдруг на ней уже глаз демона? — и стремлением придвинуться ближе. Ник еще ни разу не намекал, что она ему небезразлична! Мэй ахнула.

— И на Джеми, — продолжил он.

Она снова ахнула, но совсем другим тоном.

— Что ж, спасибо за комплимент. Рада бы согласиться на слежку и управление, но сегодня мне нужно в душ.

— Хорошо, учту, — ухмыльнулся Ник.

Он как будто стал менее напряженным, заметила Мэй. Наверное, отрывок из дневника понравился, понравилось заглядывать в прошлое и видеть, как отец читает ему вслух, а брат радуется, на них глядя.

— Пока пусть все остается, как есть, — сказала она. — Даже если мне, как ядру нашей группы, придется соблазнять Джеральда и выманивать у него тайны.

— Не глупи, — сказал Ник. — Во-первых, ядро группы — это я.

Мэй засмеялась и протянула ему руку.

— Что? — насторожился Ник. — Я вроде не подписывался на рукопожатия.

— Что? — эхом повторила Мэй. — Еще один тебе урок: хочешь сделать человека счастливым, повеселись вместе с ним. А у меня сейчас мимолетный приступ оптимизма. Не бойся, это скоро пройдет.

Она подбежала к проигрывателю — вставить диск с рок-н-ролльно-блюзовым миксом, потом вернулась к Нику, взяла его за руки и потянула танцевать.

Он посмотрел так, что Мэй чуть не сникла: мол, объясни мне, что это за странная человеческая прихоть? Мэй разжала пальцы. Его руки выскользнули и повисли вдоль туловища. Ей стало так стыдно, что запылала шея; тут же захотелось сбежать и захлопнуть за собой все двери, чтобы не попасться Нику на глаза, но вместе с тем надо было пережить этот момент — пусть думает, что ничего не случилось.

— Идем, — сказала Мэй. Ее голос звучал предательски высоко для обычного веселого тона. — Ты же умеешь танцевать!

Он положил руки ей на талию и провел ладонями вниз, зацепился пальцами за ремень. Мэй вздрогнула: холодное кольцо коснулось ее кожи.

— Да, — ответил Ник — словно дымом пожара дохнул в лицо, отчего стало тесно дышать. — Танцевать я умею.

Мэй посмотрела на него и не смогла ничего прочесть, увидев все те же опущенные веки, твердую линию губ… Однако она все равно попыталась взять его за плечи и поймать ритм. Пальцы цеплялись за хрупкий барьер — старую футболку у Ника на груди, как будто только она спасала Мэй от падения. Бугры его мышц двигались вместе с ней в танце.

Мэй чуть присела одновременно с ним, коснувшись его коленей своими, потом отступила и выпрямилась. У нее всякий раз замирало дыхание, как только Ник оказывался ближе, и она была бы счастлива прекратить это — он ведь наверняка все слышал! — но не могла.

Когда рядом оказывалась стена, Мэй почти в нее врезалась. Какое там стены… Ей было не до стен. Ник положил ей руку на бедро и легко закружил, отчего Мэй упала ему на грудь. Ее смертельная хватка ослабла — она выпустила футболку из пальцев, которые, потеряв опору, словно сами скользнули ему на плечи, коснулись шеи. Это и стало ее ошибкой. Она нащупала стриженую колкую полоску у него на затылке и совсем потеряла голову: зарылась обеими руками ему в волосы и попыталась притянуть к себе, поймать его губы, перехватить дыхание.

Ей почти это удалось, как вдруг сильные руки схватили ее за плечи и рывком отстранили.

— Нет! — сказал Ник.

Грубо и кратко — как отрезал. Потом он ее отпустил и вернулся к окну.

Первым порывом Мэй было провалиться на месте, но спустя один жуткий, сжимающий сердце миг она поняла, что пользы от этого не будет никакой.

— Ты прав, извини, — отозвалась она, старательно подбирая бесстрастный тон. Подумаешь, с кем не бывает?

Она осеклась и вдруг с ужасом поняла, что ответа не будет, что Ник просто уйдет сейчас и бросит ее одну в тишине — провалиться на месте, когда дверь в комнату отворилась, и появился Джеми — ее милый, чудный, своевременно возникающий брат. Вид у него был озадаченный.

— О! — воскликнул он и усмехнулся. — А что это вы тут делаете?

— Тебя ищем, — соврала Мэй не моргнув глазом. — Где ты был?

— Кажется, я знаю, где он был, — раздался угрюмый голос Ника.

До сих пор Мэй не задумывалась, где гулял Джеми, но, заглянув в его открытое лицо, ясно прочла ответ — словно Джеральд поставил печать ему на лоб.

— Думаю, вы бы вряд ли поверили, скажи я, что записал вас обоих на йогу.

Ник красноречиво промолчал.

— Хочешь, я тебе почитаю? — вызвался Джеми и посветлел: видно, мысль об уроках грела больше перспективы метать ножи. — К сожалению, занятия самообороной отменяются. Уже слишком темно.

— Учиться по ночам — тоже дело полезное. Как еще привыкнешь замечать блеск металла в темноте?

Немая сцена ужаса.

— Нет, честно, — проговорил Джеми, — я решил: мое призвание — йога.