– Просто Джим, ладно?

– Ладно, – ответил я.

Я сидел за столом и думал; не ожидал, что у Даггета окажется алиби, интересно, насколько оно надежное? Наверняка сфабриковано. Видимо, он уговорил свою подружку подтвердить, что они провели вместе вечер пятницы. В таком случае его алиби развеется прахом. Я записал ее имя в блокнот и обвел несколько раз. Моя напарница, Роберта, подошла к столу и положила макмаффин с яйцом («Два по цене одного, вот я и подумала о тебе»), и я рассказал ей о том, что узнал утром. Когда она ушла, я записал еще несколько вопросов под именем Поли Гринер. Зачем она врет ради Брэда? Почему у Теда хранился ключ от дома Брэда? Почему Лили Кинтнер соврала мне?

Я как раз собирался позвонить шефу полиции Джиму Айрленду и предупредить, что я собираюсь приехать и поговорить с Поли Гринер, как он сам позвонил.

– Вам лучше приехать, – сказал он. – У нас тело. В доме, который строил Даггет.

– Это он? – спросил я, вскочив со стула.

Натягивая куртку, я проверил в кармане ли ключи от машины.

– Нет, точно не он. Это женщина. Я еще не видел ее, но, скорее всего, это Миранда Северсон. Ей проломили голову.

– Скоро буду, – ответил я, подхватывая под руку Роберту, которая только что уселась за столом перекусить.

– Мы едем обратно в Мэн, – сообщил ей я.

Убедившись, что Брэд мертв, я сняла проволоку с его шеи. Ухватилась за его джинсовую куртку и сумела перетащить с переднего сидения на заднее, где пристегнула его ремнем. Я откинула сиденье вместе с Брэдом назад, затем застегнула молнию на его куртке и подняла цигейковый воротник, чтобы скрыть следы на шее. Если бы кто-то увидел нас в машине, то подумал бы, что Брэд задремал. По крайней мере, я надеялась на это.

Я завела машину и выехала на дорогу, не включая фар до самой Микмак-роуд. Я прикинула, что бензина хватит до Коннектикута. Я планировала заправиться на станции самообслуживания и расплатиться наличными, но радовалась, что не придется. Пока что никто не видел меня в Мэне, пусть так и остается.

Я поехала на север, в сторону съезда на I-95. Я съехала с Микмак-роуд, не доезжая до Кенневик-Бич: если полиция ищет Брэда, скорее всего, они следят за его коттеджем. Конечно, лучше было бы заехать к нему домой, взять кое-какие вещи, чтобы выглядело как настоящий побег, но рисковать не стоит. Прежде чем выехать на автомагистраль между штатами, я свернула к закрытому автомагазину «Майкс» – одному из захолустных гаражей, заваленных рухлядью. С выключенными фарами я припарковалась возле ржавого хлама и вышла из пикапа. Выбрав машину, которая выглядела так, словно она не двигалась с места года два, я с помощью инструментов из ножа «Leatherman» сняла с нее номера штата Мэн, а вместо них прикрутила номера с машины Брэда. На это ушло минут пять, и ни звука – кроме непрерывного ветра, который шуршал редкой листвой на деревьях. Поменяв номера, я вернулась в пикап; свет в салоне на мгновение упал на Брэда, голова которого неестественно свесилась на бок. Я отвернулась и краем глаза заметила коробку изи-пасс[16], приклеенную к лобовому стеклу. На магистрали взимали пошлину, два раза в Мэне, затем еще один раз там, где трасса проходит через Нью-Гемпшир. Я подумала, стоит ли использовать изи-пасс, – скорее всего, полиция отследит машину – или заплатить наличными. Решив заплатить наличными, я содрала коробку с лобового стекла и выбросила ее в лесу за гаражом. Брэд был действительно похож на мужа, который отсыпается в машине после разгульной ночи, и я не боялась, что меня кто-нибудь узнает. Свои рыжие волосы, слишком приметные для других, я спрятала под шапкой.

Я зря волновалась. За всю четырехчасовую поездку в Коннектикут кассиры на трассе едва взглянули на Брэда и на меня. Дороги были свободны, и я могла бы доехать за три с половиной часа, но строго соблюдала скоростной режим, оставаясь в правом ряду, пока грузовики с грохотом пролетали мимо меня. Я не включала радио, но примерно возле Ворчестера тело Брэда сдвинулось с места и издало свист, выпустив газы. Я была готова к этому, помня, что мертвецы издают звуки, но все равно вздрогнула. После этого я решила включить радио, долго искала что-то приличное, пока где-то в Коннектикуте не нашла ночное джаз-шоу на радиостанции без рекламы. Не очень люблю джаз, он напоминает мне о родителях, но несколько известных мелодий мне были знакомы. «На улице зеленого дельфина» Майлза Дэвиса плавно перешла в «Осенние листья» Нэта Кинга Коула. Я вслушивалась в слова, стараясь забыть, что еду среди ночи с мертвецом на заднем сиденье. Даже сквозь громкую музыку я слышала, как еще дважды тело испускало газы, салон пропах мочой и экскрементами. Мне вспомнился бездомный черный кот, которого я, будучи еще девчонкой, убила много лет назад, и то, как меня удивили его выделения. Я вспомнила, что из-за отвращения к этому дохлому коту я еще больше радовалась, что убила его. С Брэдом Даггетом то же самое. Он получил то, что заслужил, наверное, даже больше, чем заслужил. Теперь он мертв и больше никому не причинит зла, но с его омерзительным трупом еще придется повозиться. И нужно пережить оставшийся путь. Я нажала на газ – ничего страшного, если я немного превышу скоростной режим. Миля сменялась милей, пролетая сквозь «Маленький отель» и «Печали» Чета Бейкера и «Горькую землю» Дины Вашингтон. Сигнал радиостанции стал неустойчивым, когда я подъехала к дому, но я не стала искать что-то другое, предпочитая обрывки старой классики рекламе мебельных магазинов и низкопробным ток-шоу.

Я выключила радио, когда въехала в Шепог, прислушалась к тишине, заворачивая на знакомые улицы, усаженные деревьями. Я проехала мимо «Монкс-Хауса», инстинктивно повернула голову и заметила свет в одном окне на втором этаже. Мама, видимо, снова заснула за чтением, как каждый вечер, с раскрытой книгой на груди и включенной лампой. Я свернула направо, к заросшей сорняками дорожке, ведущей к заброшенной ферме. Выключив фары, я сбавила ход. Как и в Мэне, в Коннектикуте стояла безоблачная ночь, темное небо усеяли яркие звезды. Фермерский дом, пустой, бесцветный, возвышался посреди заросшего двора. Единственное дерево, посаженное слишком близко к дому, словно обнимало его, одна из веток проросла сквозь крышу. Я вышла из машины, и меня окутал знакомый аромат соснового леса. Я достала фонарик и пробралась на поляну; высохшая трава шуршала под ногами. После убийства Чета я пару раз возвращалась сюда, но ночью – впервые. Я дошла до того места, где должен был быть колодец, и, подойдя к нему ближе, включила фонарик, посветив на землю. Минут через пять мне удалось отыскать крышку колодца, которую я забросала травой много лет назад. Я положила фонарик на деревянный край крышки, направив его чуть вверх, чтоб видеть его бледный свет, а затем вернулась к машине.

За исключением вчерашнего дождя, сентябрь и октябрь выдались сухие в Новой Англии, и земля на лугу была мягкой, но не вязкой. Ориентируясь на свет фонарика, я въехала на луг, громыхая по камням – руинам старой стены. Брэд Даггет дергался взад-вперед на сиденье, он снова выпустил газы. Я высунула голову в опущенное окно. Я остановила машину слева от колодца и, не заглушая мотор, вышла и обошла крышку колодца. Надев перчатки, я стала очищать от травы крышку. Затем аккуратно сдвинула ее, стараясь не разломать прогнившее дерево, и положила ее рядом с колодцем. Я подняла фонарик: под крышкой копошились черви. Я посветила вниз и увидела только камни и грязь, скрывавшие тело Чета. Я представила себе, что могло от него остаться – иссохший труп, обрывки измазанной краской одежды, несколько сгнивших рам от картин, очки в темной оправе. Вокруг вдруг стемнело, и меня охватил страх. Я подняла голову – одинокое облако закрыло луну. Вот оно пронеслось мимо, и лунный свет снова наполнил мир вокруг меня.