Я вошёл в пахнущую пылью квартиру и опустил пса на пол. Тот, застучав коготочками по паркету, побежал обнюхивать и обследовать свою бывшую обитель. Бог ты мой, сколько страху довелось мне натерпеться в этих стенах! Именно здесь Жерар впервые проявил на полную мощь своё хитроумие, которое я принял за вероломство. Здесь я имел возможность попрактиковаться в ремесле палача, но отказался, вследствие чего сам сделался жертвой. Здесь меня дёргал за незримые ниточки кукловод-«кракен». Сейчас-то всё это кажется безобидной ерундой, а тогда мне было совсем не до смеху…

Заглянув в гостиную и в кухню, где на разделочной доске всё ещё лежали пыточные инструменты Убеева — штопор, мясорубка, пассатижи, ножи и иглы, я отправился искать беса. Тот обнаружился в спальне. Стоял возле хорошенькой корзиночки, украшенной лентами и рюшами, и тяжело вздыхал.

— Тоскуешь по своему гнёздышку? Можем забрать, — предложил я. — Место в прихожей найдётся.

— Глупо было бы… Да мне в нём сейчас и не уместиться. Ладно, — он встрепенулся, — хорош сырость разводить. Ключи от мотоцикла должны лежать в кармане плаща. Старичок редко их оттуда доставал.

— А плащ где?

— В прихожей, в одёжном шкафу.

Знаменитый кожаный плащ Железного Хромца оказался настоящим складом полезных предметов. Помимо ключей от «Харлея» нашёлся небольшой пистолет в потайном кармане (с запасной обоймой) и удостоверение работника частного охранного предприятия «Калибр.45» на имя Убеева Овлана Мудреновича. Документ был безнадёжно про-срочен, но выглядел в высшей степени значительно. Особенно впечатляли бордовые корочки с золотым тиснением — геральдическая птица, сжимающая в лапах пистолет и щит. Фотография владельца была выполнена, очевидно, фотохудожником, да ещё с использованием ретуши — Железный Хромец на ней был по-настоящему красив. А, стало быть, по-ходил на себя не больше, чем на меня. Я решил оставить документ себе. Вдруг пригодится. В том же шкафу на полке для головных уборов лежала мотоциклетная каска, краги и защитные очки. Формой каска наминала бундесверовскую, была изготовлена из легкого метала и раскрашена в стилистике «Харлея-Дэвидсона».

— Произведена в Италии по специальному заказу, — пояснил Жерар. — Как и пистолет. Старичок любил штучные вещи.

— А почему в прошедшем времени?

— Потому что предатель для меня всё равно, что покойник, — отрезал пёс.

— Подпишусь под каждым словом, — одобрил я слова сурового напарника. — А теперь поясни, почему мы должны ехать в эту самую Кошму на мотоцикле? Вместо того чтобы с комфортом докатить в автомобиле. Это притом, что у меня и прав-то нету.

— Не тупи, Паша. Мотоцикл надёжнейше заговорён Сулейманом. Менты просто не обратят на него внимания. Хоть ты под светофор на красный лети. Да и прочие участники движения будут изо всех сил помогать нашему перемещению. Уступать дорогу, притормаживать и так далее. Думаешь, отчего старичок ни разу в жизни не угодил в аварию или на штрафную стоянку?

Я вспомнил, как водил Убеев, и согласился — без Сулеймановых чар этот лихач расшибся бы ещё на выезде из гаража.

— Теперь второе. Нам абсолютно не нужны свидетели вроде постороннего шофёра. Ведь он, того и гляди, захочет сунуть нос, куда не следует.

— Ну почему сразу постороннего? Это могла быть симпатичная дылда Катерина из «Five-O’clock»-а, — мечтательно заметил я.

— Ах ты, развратник! — Бес заржал. — Не о бабах сейчас думать надо, а об ожившей саранче. Ну и последнее. Я что, по-твоему, должен всю дорогу помалкивать?!

— Вот оно что, — проговорил я. — С вами всё ясно, гражданин Болтливый. Как же я сразу не догадался?

— Что поделаешь, — Жерар притворно вздохнул. — Ты всегда был малость бестолков. Смирись, горемыка, это не лечится. Примерь-ка лучше плащ. Лучшая одежда для дальней поездки. Да не забудь шейный платок. А то схватишь с непривычки ангину. Возись с то-бой потом…

Плащ оказался чуточку коротковат — как раз настолько, чтобы ноги при ходьбе не путались в развевающихся полах. Я помахал руками, наклонился вправо-влево. Под мышками не жало, грудную клетку не сдавливало, пистолет в рёбра не упирался.

— Точно впору. Как на меня шили.

— Колоссально! — одобрил бес. — А теперь каску, очки и краги.

Надел и это. Изнутри на дверце шкафа имелось зеркало. Я взглянул в него и преисполнился гордости. Отражённый мужчина был в высшей степени брутален. Ему следовало уступать дорогу даже без воздействия колдовских чар. Просто из чувства самосохранения.

— Ну, красавец! Ещё бы башмаки подходящие. А вот штаны подойдут и эти, я всегда говорил, что стиль «милитари» универсален.

Я взглянул на ноги. Да, светлые кроссовки смотрелись малость неуместно. Увы, но рассчитывать поживиться обувью Железного Хромца не стоило. Все его сапоги и ботинки имели левый уклон. Ортопедический.

— Да и хрен с ним. — Я махнул рукой. — В униформе главное, чтобы было тепло и не натирало. И вообще, долой конформизм. Да здравствует революционная эклектика!

— Думаешь? — засомневался Жерар.

— Уверен, — сказал я, снял очки и краги, извлёк пистолет и начал его рассматривать.

Это оказалось миленькое десятизарядное средство уничтожения, изготовленное на фабрике «Беретта». Калибр был невелик, зато вид превосходен. Рукоятка отделана слоновой костью и перламутром, на стволе серебряные арабески. Коллекционный экземпляр. Странно, что Убеев не прихватил его с собой. Не то опасался, что в самолёт с оружием не пропустят, не то просто забыл второпях. Удирал он из Императрицына, прямо скажем, по-спешно. Впрочем, сейчас он был настолько богат, что мог заказать себе целый грузовик таких игрушек.

— Старичок хвастался, что там выбито его имя, — сообщил бес. — И очень этим гордился. А, по-моему, это жлобство.

— Конечно, жлобство, — согласился я. — Итак, рыцарь фронтира, гроза Дикого Запада, охотник за головами Пол-из-Стены готов выполнить свой долг. Говори, где стоит наш двухколёсный скакун.

— В подземной конюшне. Выход туда есть прямо из холла первого этажа. Замок кодовый, но старичку дверь обычно открывал консьерж.

— Значит, придётся пообщаться с этим достойным человеком.

— Видимо… — без особого оптимизма согласился Жерар. — Неудобно спрашивать, но… Так в каске и пойдёшь?

— Так и пойду! — подтвердил я. — Пусть офигеет.

Я сунул краги за пояс, очки повесил на шею. Пистолет с сожалением спрятал обрат-но в потайной карман. Поднял воротник, выпятил челюсть и уверенно ступая, двинулся из квартиры. Бес семенил следом. На руки он не просился. Понимал, что рыцарю фронтира и грозе Дикого Запада, резкому парню Полу-из-Стены носить за пазухой такого щеночка совсем не к лицу.

Едва мы вышли из лифта, навстречу метнулся приземистый мужичок в камуфляже. Выражение досады на кирпичной морде (кто такой, как прошмыгнул?) быстро сменилось решительностью. Однако я не позволил ему и рта раскрыть.