— Не ставь под угрозу наших детей, ради своих. Нас всех убьют. — Тина с беспокойством осмотрелась. У входа в салон собрались зеваки. — Продолжайте работать… — приказала она женщинам. Все сделали вид, что занялись делом.

Массажистка, чьи ноги терла пемзой ее же товарка, заговорила:

— Откуда мы знаем, что наших детей тоже не заберут? — негромко спросила она. — Мы не можем им доверять. Мы должны рассказать об этом кому-то. Она выглядит хорошо — наверное, у нее есть приличная работа, вдруг она сумеет помочь.

Все повернулись к ней. Она не понимала, о чем они говорили, но почувствовала: они взвешивают, стоит ли ей сообщить что-то очень важное. Это мог быть ее шанс.

— Пожалуйста, послушайте, — обратилась к ним Бекки. Ее взгляд остановился на Розарио. — Я работаю в полиции. Я приехала сюда, потому что в Лондоне похитили ребенка. И я пытаюсь здесь найти этого ребенка. Может быть, я помогу найти и ваших детей тоже.

Теперь женщины повернулись к Тине, которая явно была у них главной. Она всегда принимала решения.

Тина отрицательно покачала головой. Уставилась в окно. Сердце сжалось от страха за ее собственных детей.

— Я должна, Тина, — взмолилась Розарио по-тагальски. — Мне этого не вынести.

Тина прекратила массировать шею Бекки. Ее голос смягчился:

— Ладно, ладно, говори.

— Я прослежу, чтобы больше никто не вошел, — сказала еще одна девушка, жестом показав коллегам у входа, чтобы они не заходили.

Бекки ждала, сознавая: сейчас должно что-то произойти.

— Моих детей нет, мэм. — Темные глаза Розарио вновь наполнились слезами, когда она заговорила с Бекки по-английски. — Их у меня забрали — двух девочек, одна тринадцать, другая пятнадцать. Хорошие девочки, красивые. — При этом ее подруги согласно закивали. — Я не знать, где они. Их забрать плохой мужчины.

Женщины опасливо оглядывались на тех, кто толпился снаружи и заглядывал в салон, недоумевая, что там творится. Тина успокаивала их широкой улыбкой. Все девушки не находили себе места. Все переживали за Розарио, которая испытывала боль и ужас. Они прекрасно понимали, что их дети запросто могут оказаться следующими. Никто не хотел, чтобы такое с ними произошло, но сделать что-то у них не было возможности.

— Здесь, в Пуэрто-Галере, сейчас многие девочки пропадать. И не возвращаться.

— Когда их забрали?

— Моих девочек нет уже три месяц.

— Двенадцать девочек исчезли, никто не возвращаться, — добавила Тина. — Отсюда и из города рядом.

— Кто их забрал? Вы знаете? Расскажите мне о девочках, вдруг я смогу помочь, — сказала Бекки.

Женщины встревоженно переглянулись. Тина взглянула на Розарио и кивнула, разрешив говорить.

— Кано. Плохие белые люди. — Розарио, глядя в пол, вытерла слезы и продолжила массировать ноги Бекки. — Этот Кано знает, куда их забрали.

— Эти люди живут здесь, в Пуэрто-Галере?

— Да. Очень большой здесь. Очень важный.

— Как их зовут?

Мужчина подошел к женщинам, стоявшим у входа в салон, чтобы поговорить. Те заволновались, старались привлечь к нему внимание своих товарок внутри. Ему было лет под шестьдесят, поредевшие и поседевшие светлые волосы стянуты в хвостик сзади. У него была фигура человека, не знакомого с физическими упражнениями, в руке сигарета. Другая рука была засунута глубоко в карман шортов. Он выглядел так, будто усох в своей одежде. Она была сама по себе, а он сам по себе. Он слегка смахивал на постаревшего байкера, подумала Бекки.

— Одного зовут Жирный Гарри, а другой — вон тот человек… — Тина качнула головой в сторону мужчины с хвостиком, который теперь разговаривал с продавцом жемчуга в ларьке напротив салона. — Это — Английский Боб.

— Остынь, брателло.

— Я же сказал тебе, собирайся, Риз. Мы уходим.

— Нет никакого смысла, брателло. Мы вполне можем посидеть здесь, расслабиться — сегодня ведь не летит ни один самолет. Ни одного рейса до утра. Это такой особый момент, когда всем все до лампочки. Здесь такое случается — мы далеки от цивилизации.

— Заткнулся бы, Шерлок Холмс! Если бы я хотел услышать твое мнение, то спросил бы… а пока вставай и начинай собираться, мать твою.

Риз развалился на постели и начал скручивать косячок. Он смотрел, как София играла с Принцессой Пони. Терри упаковывал вещи в большую сумку. В душе Терри был согласен с Ризом: не было никакого смысла срываться с места прямо сейчас. Куда они пойдут? Им придется всю ночь просидеть в аэропорту. Но он не собирался ничего говорить — по крайней мере в данную минуту. Риз вел себя как обычно, стоял на своем. Он никогда не знал, в какой момент пора заткнуться. У Учителя был такой вид, будто он напуган — Терри никогда его таким не видел. Мистер Спокойствие, Собранный и Крутизна явно едва не наложил в штаны по какой-то причине.

Риз закурил косячок и глубоко затянулся, задержав дым в легких так долго, как только мог, перед тем как выдохнуть. Предложил косячок Терри, но тот отказался и продолжил сборы. В комнате горел яркий свет. Учитель потребовал, чтобы они закрыли дверь. В комнате постепенно становилось жарко. Местных это не беспокоило, но Учитель потел. На его лбу заблестел пот. Рубашка кое-где промокла.

— Включи этот гребаный кондиционер. Какого хрена ты его вырубил?

Риз лишь пожал плечами.

— Здесь такое случается, брателло. Это вовсе не заговор. — Но мысленно он улыбнулся. Он собирался скатать себе целую кучу косячков — думал, сегодня ночью они ему понадобятся. Пусть хоть все застрелятся, он не собирался обходиться без того, к чему привык, — без секса, например. Даже его флирту с английской блондинкой они помешали. Пошел он, этот Учитель! Всю ночь ему не удастся испортить. Если не подвернется ничего другого, Риз хотя бы обкурится.

София перестала передвигать Принцессу Пони по мебели и уставилась на Учителя, у которого капли пота стали падать с кончика носа. Девочка сдвинула брови. Потом начала хихикать. Терри прекратил сборы, взглянул на нее и улыбнулся. Риз снова брякнулся на кровать и громко захохотал. Все его тело колыхалось. Рука, в которой был косячок, лежала на кровати, и пепел сыпался на одеяло. Терри принялся смеяться. София продолжала веселиться. Чем больше Учитель злился, тем громче все смеялись.

Учитель бросился было на Риза, но не рассчитал, что тот сможет так быстро вскочить. Риз был поджарым, тогда как Учитель громоздким. И австралийцу ничего не стоило от него убежать. Когда Учитель на Риза кинулся, тот мгновенно выскочил за дверь. Он быстро оставил позади гостиницу, добежал до дальнего конца пляжа и спрятался между лодками. Все небо уже было покрыто звездами. Согнувшись, он присел, время от времени поглядывая поверх борта барки. Но ему и в голову не пришло оглянуться назад. В темноте по песку бесшумно двигался человек. Он подошел к Ризу со спины и только тогда поднял кинжал за рукоятку и вонзил в шею австралийца. Лезвие пронзило горло насквозь и вышло через кадык.