— Синьор Джакомо, доброе утро! Вы уже знаете, что произошло?

— Маэстро, какая радость, что вы меня навестили! Доброе утро! Выпьете со мной кофе? Вы уже пришли в себя после праздника?

— Да, синьор Джакомо, я чувствую себя великолепно. Но, судя по всему, вчерашний прием пришелся не по вкусу нашему другу Лоренцо да Понте. Не будем вспоминать неприятное происшествие, свидетелем которого мы стали. Намного хуже, что синьора да Понте вы звали в Вену. Он уехал сегодня утром. Теперь у нас нет либреттиста! Я уже договорился с Бондини и Гвардазо ни, что мы в очередной раз перенесем премьеру на несколько дней. Объясним все болезнью одной из певиц. Но что будет с либретто? И кто заменит да Понте на репетициях? Я пришел к вам и смотрю на вас с мольбой. Могу ли я просить вас, смею ли надеяться, что вы ока жете мне эту услугу?

— Дорогой маэстро, честно говоря, я был уверен, что вы попросите меня об этом. Рано утром мне сообщили об отъезде Лоренцо, поэтому у меня было время, чтобы подумать о вашей просьбе. Для меня большая честь помочь вам, если вы позволите воплотить мои замыслы и идеи. Возможно, вы помните, что однажды мы уже говорили об опере. Я был искренен с вами и откровенно высказал свое мнение. Представление еще не закончено. В нем не хватает некоторых деталей, которые сделают его совершенным.

— Разумеется, я помню наш разговор. Я также не забыл, что во всем был согласен с вами. Разве я не готов был что-то менять? Неужели я не поинтересовался, как улучшить оперу?

— Дорогой маэстро, ваши слова вселяют надежду на то, что я действительно смогу вам помочь. Поэтому я заранее прошу предоставить мне свободу действий, прежде чем мы станем работать вместе. Если вы согласны и пообещаете мне это, я всегда буду в вашем распоряжении, когда бы вам ни понадобился.

— Велите принести кофе, синьор Джакомо. И бокал великолепного пунша, который подавали вчера вечером. Пусть моя просьба ознаменует начало нашей совместной работы.

Казанова подал знак Паоло, стоявшему у двери, И что-то прошептал ему. Затем взял текст и принялся листать его, покачивая головой.

— Мой друг, да Понте прислал мне либретто, поэтому я подготовлен. Я полагаю, Что вы давно написали музыку для всех сцен?

— Да, для всех, кроме финала.

— И для серенады?

— И для серенады. Почему вы спрашиваете?

— Вы действительно написали музыку на этот простенький текст?

— Это было несложно сделать. Именно потому, что текст настолько прост.

— Разве вам не мешали «медоточивые уста» и «нежные сердца»?

— Слишком наивно и по-детски. Конечно, порой слова меня отвлекали.

— Да, именно по-детски. Напрашивается вопрос: почему Дон Жуану приходит в голову только глупая болтовня? Что же делать? Так как мы уже не сможем изменить текст да Понте, нужно заставить Луиджи петь иначе, чем предполагалось. Мы сделаем так, будто чувства нахлынули на Дон Жуана. Из-за этого он станет запинаться.

— Тогда серенада будет почти трогательной…

— Она будет трогательной и в то же время немного забавной. Я думаю, это то, Что нужно. На примере серенады мы поймем, как можно изменить всю оперу Лоренцо испортил решающие моменты. Он мысли» слишком просто, прямолинейно и наивно. Дон Жуан С этой минуты назовем его дон Джованни…[14]Дон Джованни не будет обычным распутником. Кому интересно чудовище, насилующее женщин? Такой образ внушит лишь отвращение. Он не покорит публику, Дон Джованни заставит публику поверить, что женщины любят его. Он станет льстить дамам и ухаживать за ними. Его очарование должно быть настолько явным, что публика задастся вопросом: не потому ли женщины преследуют дона Джованни, что хотят быть с ним? Например, донна Эльвира… Она ходит за ним по пятам, мечтая только о том, чтобы снова оказаться в его объятиях.

— О, великолепно. Я вас понимаю.

— А Церлина! Нужно создать впечатление, что Мазетто не для нее. Что она считает его простоватым парнем. За таких выходят замуж, но не любят.

— Вы хотите сказать, что она втайне любит Дон Жуана?

— Она любит дона Джованни!

— Простите, дона Джованни. Она любит его, но сама еще не уверена…

— Она любит иллюзию, которую он создает для нее: восторги любви, желание, предвкушение праздника. Ей нравятся его ухаживания.

— О, я понимаю. Тогда она не любит дона Джованни. Вернее, не только его. Она любит… Что же она любит? Она любит больше, чем человека…

— Маэстро, мы на правильном пути.

— Ах, теперь я догадался, о чем вы. Что нам сделать, чтобы превратить Дон Жуана в дона Джованни, который так нам нужен?

— Давайте сначала поедим и выпьем, дорогой маэстро! Насладимся жизнью. Ведь публике нравится лишь тот, кто умеет сполна наслаждаться жизнью. О чем писал господин да Понте в либретто? Дон Жуан ест, пьет. Больше ничего. Мы же подадим дону Джованни «Марцемино», а на обед сервируем…

— Фазана. Ах, пусть ему подадут фазана, синьор Джакомо!

— Пожалуйста. Дону Джованни подадут фазана и кроме того…

— Немного ветчины…

— Вы говорите «ветчины»?

— Порадуйте меня. Пусть дону Джованни и его гостям подадут ветчину.

— Я записываю: дон Джованни заказывает cioccolata, caffe, vini[15]и — только ради вас — prosciutti.[16]

— Почему ветчина в конце? Странная последовательность.

— Пусть такой и будет!

— Пусть будет. Ну да, почему бы и нет? Необычный человек заказывает блюда в необычной последовательности.

— Это привлечет внимание зрителей.

— Верно. Кроме того, это рассмешит их. Синьор Джакомо, мне нравится ваша идея. Я даже не могу выразить словами, насколько она мне нравится. Запишите все это в текст, чтобы я мог изменить музыку. Дон Джованни умеет наслаждаться. Только тот, кто наслаждается жизнью, способен любить. Вы совершенно правы. Я поражен, как этот простой прежде текст меняется прямо на глазах. Меня беспокоит лишь финал…

— Что именно вас беспокоит?

— Последняя сцена. Дон Джованни пригласил на праздник Каменного гостя и ждет его в замке. Да Понте заставил его ждать. Мы слышим только разговор испуганных слуг. Сцена затягивается. Она невыразительна. Какая музыка сможет преодолеть это ожидание?

— Вы совершенно правы. Я разделяю ваше мнение. Поэтому я давно нашел решение, как исправить этот огромный недостаток.

— Вы уже нашли решение?