Магда повернула отца лицом на север, чтобы солнце не слепило ему глаза, а потом встала рядом на колени и аккуратно взяла его руки в свои. Сегодня профессор выглядел на редкость плохо, и от этого сердце Магды болезненно сжалось. Он должен быть сейчас дома, в Бухаресте! Он может не выдержать такого напряжения.

- Так что же случилось? Только расскажи мне все до конца. Он ведь приходил снова, да?

Когда отец заговорил, голос его стал каким-то чужим и далеким, а взгляд был устремлен на замок:

- Как здесь тепло! Тепло не только моему телу, но и душе. А у тех, кто долго остается там, внутри, душа может навсегда замерзнуть.

- Отец…

- Его имя - Моласар. Он утверждает, что был одним из соратников Влада Тепеша.

Магда ахнула.

- Так, значит, сейчас ему никак не меньше пятисот лет!

- Нет, я уверен, что он значительно старше, но он не позволяет мне спрашивать обо всем, о чем мне хочется. Наверное, у него есть какие-то свои интересы, но первое, чего он хочет, - так это избавить свой замок от незваных гостей.

- Но, значит, и от тебя тоже?

- Нет, дочка, это не совсем так. Он имеет в виду только иностранных захватчиков, а меня он считает своим земляком, румыном. Вернее, валахом, как он говорит; и как раз мое-то присутствие его не слишком смущает. Дело именно в немцах - на них он сейчас очень зол. Ты бы видела, как он гневается при одном даже упоминании о них!

- Так это его замок?

- Да. И он выстроил его, чтобы спрятаться здесь после того, как убили Влада.

Магда немного помолчала, а потом спросила, не скрывая сомнения:

- И он вампир?

- Да. Мне так по крайней мере начинает казаться. - Профессор многозначительно кивнул. - Во всяком случае, он - именно то создание, которое мы привыкли называть вампиром. Но при этом я думаю, что многие наши представления о вампирах, сложившиеся на основе старинных легенд и преданий, могут оказаться в корне неверными. И, скорее всего, нам придется называть его как-нибудь по-другому; причем я имею в виду не старые, уже известные нам слова, а именно новые, появление которых будет зависеть от того, что нам расскажет сам Моласар. - Профессор закрыл глаза. - Мне кажется, что теперь и на многие другие вещи мы будем смотреть совсем иначе.

Магда попыталась забыть обо всех отрицательных образах, возникших в ее голове при слове "вампир", и посмотреть на вещи более объективно.

- Значит, ты говоришь, боярин - приближенный Влада Тепеша? Я думаю, нам несложно будет навести о нем исторические справки.

Отец не сводил глаз с замка.

- Трудно сказать. Ты ведь знаешь, что Влад был трижды у власти, и каждый раз у него находилось много новых сподвижников. А это сотни имен… Но среди них были не только дружелюбно настроенные бояре, появлялось и множество недоброжелателей. И именно их - почти всех - Влад имел удовольствие посадить на кол. Ты же сама помнишь: о том периоде сохранилось слишком мало летописей, и большинство из них очень противоречиво. Ведь даже в те времена, когда турки оставляли Валахию в покое, обязательно находились какие-то новые враги. Так что даже если нам удастся подтвердить существование человека по имени Моласар, то что это докажет?

- Наверное, ничего. - Магда стала прикидывать, что бы она конкретно могла рассказать о таком человеке. Боярин, соратник Влада Тепеша…

Самой Магде Влад всегда казался позорным пятном в румынской истории.

Сын человека по имени Влад Дракул, что означало "дракон", князь Влад был известен как Влад Дракула, то есть "сын дракона". И кроме этого, носил прозвище Тепеш, что значит "насаживающий на кол". Его он получил из-за своего любимого способа умерщвлять пленных солдат, провинившихся подданных и предателей-бояр, а также всех, кто самому Владу не смог в чем-либо угодить. Магде вспомнились гравюры, иллюстрирующие его массовые убийства в городе Амлас, которые сам Влад назвал "Варфоломеевским днем": тридцать тысяч непокорных жителей этого города были посажены на длинные деревянные колья и оставлены на медленную я мучительную смерть под палящим солнцем.

Жертву связывали, клали на землю и пронзали колом от промежности до подбородка, причем считалось особым "искусством" сделать так, чтобы острие вышло изо рта несчастного. Затем кол поднимали и ставили вертикально в заранее выкопанную лунку. Чтобы тело не сползло до самой земли, на высоте двух-трех футов прибивалась небольшая поперечная перекладина, и со стороны могло показаться, что казненные сидят на окровавленных перевернутых крестах. Если человек сразу не умирал, его обливали холодной водой, чтобы, по возможности, привести в чувство, и оставляли агонизировать на глазах остальных приговоренных, ожидающих своей очереди. Такая участь ждала любого, кто вызывал у Влада хоть малейшее сомнение в полной преданности и послушании.

Хотя иногда это делалось и в чисто стратегических целях; в 1460 году вид двадцати тысяч пронзенных трупов военнопленных, гниющих на колах на высоком северном берегу Яломицы близ Тырговиште, вызвал панику среди турецкой армии, готовящейся к вторжению в Валахию, и турки на несколько лет прекратили свои агрессивные поползновения.

- Представляю себе, - в задумчивости проговорила Магда, - что может значить "приближенный Влада Тепеша".

- Не забывай, дочка, что и времена тогда были совсем другие, - сказал профессор. - Влад - только сын своей эпохи, и Моласар тоже. А в этих местах, кстати, Влада до сих пор считают национальным героем. Хоть он и наказывал иногда своих соотечественников, но все же был грозой турков. И в этом страна не знала ему равных.

- Да, наверное, Моласар не находит ничего предосудительного в поступках Влада. - Магда еще раз представила себе всех женщин, мужчин и детей, медленно умирающих на солнцепеке, и ей стало нехорошо. - Видимо, это казалось тогда забавным зрелищем.

- Сейчас трудно судить об этом. Зато становится понятно, почему представитель, так сказать, нечистой силы тяготел к Владу: рядом с ним у него не было недостатка в жертвах. Он вполне мог питаться их кровью, а у окружающих не возникало никакого сомнения, что все враги Влада умирают лишь от его колов. А если учесть, в каких огромных количествах гибли в то время люди, то будет совершенно очевидно, что заподозрить Моласара в адском происхождении не смог бы даже самый проницательный человек.

- Но это все равно его не оправдывает, - в ужасе прошептала Магда.

- Магда, мы с тобой не вправе судить его. Это можно позволить только тем, кто будет равным ему. А кто может сравниться с ним? Ты представляешь себе, что значит само его существование?! Ты понимаешь, как многое оно меняет? И сколько наших убеждений разобьется в результате этого?

Магда медленно кивнула, с трудом отдавая себе отчет, как именно могут измениться теперь ее представления о мире.

- Да. Видимо, существует какая-то форма бессмертия…

- Больше того! Причем во много раз больше! Это же принципиально новая, еще не известная нам форма жизни! Отличный от нашего, новый способ существования! Нет, я опять говорю что-то не то… Конечно, это СТАРЫЙ вид, но он будет новым с точки зрения нашей науки и даже религии! Ведь если на секунду забыть обо всем рациональном и подумать о духовной стороне дела… - Тут профессор запнулся. - Да все наши понятия до сих пор были в корне неверными! Вся наша наука и религия просто рухнут!