Берия смотрел на меня, не мигая, словно уж, гипнотизирующий лягушку. Я же спокойно продолжил:

— Вы закрыли «дело врачей», о котором я упоминал в своих показаниях, выступали за пересмотр части репрессий, проведённых при Сталине, предлагали проведение различных внутриполитических и внешнеполитических преобразований, объявили амнистию… Объявили, честно говоря, не подумав, потому что вместе с теми, кто был осуждён за кражу нескольких колосков, на волю вышли тысячи уголовников, тут же принявшиеся за старое. У нас в 1980-е был даже снят фильм «Холодное лето 53-го», где главному герою пришлось противостоять такой вот банде вышедших на свободу отморозков. При разумном подходе, конечно, дело-то хорошее, только так вот, с кондачка, такие вещи не делаются.

— Хорошо, — кивнул Берия, делая пометки карандашом.

— Вы выступили за частную собственность и свободу частного предпринимательства. Этим же, кстати, тридцать лет спустя занялся и Горбачёв, затеяв в середине 80-х перестройку. Правда, как выяснилось, благими намерениями выстлана дорога в ад. При сменившем Горбачёва Борисе Ельцине СССР и вовсе развалился, а государственная собственность отдавалась в частные руки, зачастую за бесценок, после чего новые хозяева рабочих увольняли, а оборудование распродавали, имея с этого неплохой навар. Сотни, если не тысячи заводов закрылись по всей стране. Что интересно, вчерашние комсомольские и партийные лидеры моментально перекрашивались в новых русских бизнесменов, а те же коммунисты прилюдно сжигали свои партбилеты.

— Прогнила система, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Берия. — И, по-вашему, процесс было не остановить?

— Да я разве политик или экономист?! Наверное, что-то можно было предпринять, и наверняка кто-то говорил об этом, но его заткнули те, кто смотрел на Запад и получал оттуда если уж не материальную, то как минимум моральную поддержку. Лондон и Вашингтон напрямую были заинтересованы в ослаблении СССР, но даже они не рассчитывали, что мы сами же превратим в руины то, что предыдущие поколения возводили десятилетиями. Вот вам и революция, вот вам и миллионные жертвы во имя светлой идеи. А на деле обернулось всё пшиком.

И вновь по лицу Берии пробежала тень, пока он писал на уже втором листе бумаги. Закончив, поднял на меня глаза.

— Но в ваше время обстановка стабилизировалась?

— Не может же падение продолжаться вечно. Ельцин — гори он в аду — в канун 2000-го года добровольно ушёл в отставку, а исполняющим обязанности Президента России стал бывший чекист Владимир Путин. Из 2017-го я провалился в это время, и Владимир Владимирович так и оставался у руля страны. Недостатков у него тоже немало, но по сравнению с Горбачёвым и Ельциным совершенно другой коленкор. Во всяком случае, лично я достойной альтернативы не видел. Да и россияне в большинстве своём тоже, поскольку на каждых выборах он побеждал с огромным преимуществом.

— У вас были свободные выборы? — поднял голову Берия.

— Ну а как же вы хотели при многопартийной системе! Это в СССР кого партия выдвигала своим генсеком — тот и становился руководителем страны. А после 1991 года компартия вообще чуть ли не в подполье ушла. Смутное было время при Борьке… Но его сменщик сумел приостановить развал государства, заставив западных «друзей» уважать Россию. Неудивительно, что капиталисты возненавидели Путина, им-то выгодно было видеть мир однополярным, а нашу страну на коленях.

— А что Грузия, там что творилось?

— Отделилась, как и остальные бывшие союзные республики. Возглавил Грузию вчерашний Министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, тот ещё либерал недорезанный, который тут же принялся поливать грязью социалистический строй и дружить с Западом. К счастью, не все республики повернулись к нам задом, с Белоруссией, например, в нормальных отношениях, хотя там многое замешано на экономике. Так же и с Казахстаном. А вот Украина сразу же возвела Россию в число своих врагов. Впрочем, до поры до времени отношения были нейтральными, пока в 2014-м после государственного переворота жители Крыма не проголосовали за то, чтобы полуостров отошёл к России. Да и на Донбассе затянулась гражданская война, украинские националисты считали, что Россия поддерживает непокорённый регион.

— А разве Крым не является частью РСФСР?

— Пока да, но за время своего правления Хрущёв успел подарить полуостров Украинской ССР, и после развала Советского Союза Крым остался за Украиной.

— Какой же идиот этот Хрущёв, хорошо, что мы вовремя пустили его в расход.

— Уже?

— Он на посту Первого секретаря ЦК КП (б) Украины развил слишком уж бурную деятельность по выявлению врагов народа. Когда разобрались, то выяснили, что тысячи невинных людей оказались расстреляны или гниют в лагерях. А за ошибки нужно нести ответственность. Да и ваши показания вызвали у товарища Сталина определённый резонанс, так что с этим подлецом мы не церемонились.

— Круто вы с ним… Но я почему-то не слишком расстроен. Значит, история нашей страны уже точно не пойдёт по тому пути, который был в моей реальности.

— Жаль, что времени в обрез. Хотелось бы с вами пообщаться подольше, но пора собираться в Кремль. Надеюсь, нам ещё выпадет случай поговорить более детально… Кстати, а что вы там, у партизан, за анекдоты рассказывали?

— Донесли всё-таки? — криво усмехнулся я.

— Не донесли, а доложили. Так что за анекдоты, может, и мне тоже расскажете?

Пришлось оба анекдота про партизан пересказывать наркому. Второй раз за эти полчаса я услышал каркающий смех Берии, который смеялся явно от души.

— И кто же сочиняет такие анекдоты? — справившись с приступом смеха, спросил Лаврентий Павлович.

— Народное творчество будущего, — пожал я плечами.

— А про меня или товарища Сталина? — вкрадчиво поинтересовался он. — Про нас ведь тоже наверняка сочиняли?

— Ну, один помню… Только не знаю, стоит ли его рассказывать.

— А вы попробуйте. В этих стенах можете говорить всё, что угодно, это останется между нами.

— Ну ладно, слушайте. Звонит возмущенный Сталин наркому: «Алё, Лаврентий, что за дела творятся? У меня только что с прикроватной тумбочки в спальне украли мою любимую трубку!» Берия отвечает: «Сейчас разберемся, Иосиф Виссарионович». Через несколько минут опять звонок: «Лаврентий Палыч, я погорячился, трубка просто за тумбочку упала…» Берия: «Не может быть! У меня четверо похитителей уже задержано. Все признались, трое уже расстреляны».

Берия хмыкнул, покачав головой, но ничего не сказал. Вместо этого открыл ящик стола и вытащил из него серебряный образок, протянув мне. Это был мой Георгий Победоносец! Пять лет я его не видел, и вот он снова со мной, всё на том же шнурке.

— Не стоит благодарности, — наблюдая, как я надеваю образок на шею, сказал явно довольный Берия. — Я и сам удивлён, как эта вещь сохранилась за столько лет. Теперь она вернулась к законному владельцу… Что ж, нам пора прощаться, дела, товарищ Сорокин, ждать не будут. И никому про то, что вы попали к нам из будущего. Этого не знает даже сопровождающий вас майор Виноградов, на объекте также смотрите не проговоритесь. Всё, теперь может быть свободны.