Ибо то. что касалось жизни Рита становилось для меня жизненно важным и необходимее воздуха в легких!

— Спрашивай, Кудряшка, спрашивай! Не нужно так мучить себя этими терзаньями, — мягко улыбнулся Рит, в этот раз сидящий за рулем, как всегда совершенно волшебный и невероятно красивый даже в том, как ловко, уверенно и элегантно он держался одной рукой за руль, тарабаня пальцами второй руки по линии открытого настежь с его стороны окна.

Он рассмеялся, быстро посмотрев на мои округлившиеся глаза, и подмигнул, явно наслаждаясь тем, что застиг меня врасплох. В очередной раз!

— И, нет, я не умею читать твои мысли, да это и не нужно, когда все твои эмоции сверкают в глазах, девочка, — от этого низкого мурлыкающего голоса мои колени почему-то сжимались, словно по команде: «Смирно!», особенно, в те моменты, когда он смотрел вот тах… тяжело, горячо и обволакивающе, отчего казалось. что даже стальные стены машины сжимаются вокруг нас, пододвигая друг к другу и защищая от любопытных глаз вокруг.

А еще постоянно казалось, что в его сповах был заложен двоякий смысл, один из которых я не понимала до конца мозгами, но вот телом…чувствовала так, что просто забывала, как нужно дышать.

Откашлявшись, чтобы голос вернулся, я попыталась улыбнуться бодро и смело, что получилось едва ли, судя по хитрому прищуренному взгляду этих пробирающих горячих глаз:

— Надо сделать заметку, чтобы ходить при вас исключительно в темных очках!

Рит неопределенно хмыкнул, словно говоря тем самым, что меня это едва ли спасет, наконец, отворачиваясь на дорогу, и снова тяжело потерев глаза, будто ему было больно.

За последние дни Рит делал это все чаще и чаще.

И меня это волновало. Сильно волновало!

Он часто закрывал глаза, массируя их, или моргал так, словно ему что-то попало в глаза, при чем в оба сразу, но на все мои попытки поговорить о том, что неплохо было бы обратиться к врачу и проверить зрение, он лишь улыбался и отрицательно качал головой, говоря, что все отлично и это скоро пройдет.

И теперь, видя его огромных братьев в этих жутких черных линзах, я больше не верила в радужность того. что с драгоценными зелеными глазами Рита все будет в порядке!

Не смотря на то, что за прошедшие пару недель мы общались с Мией и Златой, словно были родными сестрами, за что я была невероятно благодарна девушкам, я так и не решалась спросить ни у одной из них, по причине чего обоим мужьям были сделаны такие серьезные операции, что эти здоровяки не могли ходить без линз даже дома, а уж на улице даже без темных защищающих очков!

Эти две пары меня просто завораживали своими отношениями, теплом и страстью, с которыми мужчины относись к своим маленьким женам.

Честно говоря, теперь я понимала давно услышанную фразу о том, что все идеальные пары похожи как брат и сестра! Это было правдой!

Увидь я где-то на улице Злату и Люциуса, то в первую секунду подумала бы, что они как раз и есть брат и сестра — такие стройные, высокие, с красивыми чертами лица, а главное с волшебными золотистыми волосами, в которых играли солнечные блики, переливаясь серебром и белым золотом! Но лишь до того момента, пока мощная рука Люцуса не обвилась бы вокруг тонкой талии Златы так властно, но вместе с тем так трепетно нежно!

Знаете, как он называл её?

Моя Снежная Королева!

Я замирала каждый раз, исподтишка наблюдая за тем, как Злата садилась на большой диван, поджав под себя ноги и нацепив на прямой маленький носик тонкую оправу изящных очков, чтобы углубиться в чтение какой-нибудь очередной научной статьи, но не проходило и пары минут, как Люциус, слово огромный кот растягивался на том же диване, чтобы закинуть свои длиннющие ноги наверх и положить голову на колени жены.

ЕЙ-богу иногда мне казалось, что он мурлыкает, только очень низко и еда слышно, когда она перебирала своими изящными пальцами его светлую шевелюру, не отвлекаясь от чтения, а мужчина дремал, дыша так глубоко и ровно, что его мощная грудь то поднималась, то размеренно опускалась вниз.

Иногда Злата читала вслух что-то особо интересное по ее мнению. шлепая мужа по лицу журналом, когда он случайно засыпал и начинал посапывать от блаженства, чем выдавал себя, даже если после этого смеялся и клялся своим необычным мягким голосом, что он лучше запоминает во сне.

Честно говоря, иногда я побаивалась Люциуса, если приходилось находится с ним где-то очень близко…не знаю почему.

Может потому, что он практически всегда молчал, редко участвуя в разговорах и дискуссиях, но наблюдал за всем происходящим так пристально и колко, что становилось даже не по себе! Но если и отвечал. то делал это чаще всего насмешливо и колко, явно скорее забавляясь происходящим, нежели пытаясь высказать свою точку зрения, чем иногда зарабатывал себе по прессу шлепки от Златы, веселясь от этого лишь еще сильнее.

Наверное, со стороны можно было бы подумать, что этот белокурый, молчаливый мужчина, словно лед, который невозможно растопить, если бы не та сдержанная нежность, с которой он относился к своей Злате, как бы она его не ругала и не шлепала периодически за колкие или пошлые словечки, от которых все мужчины в доме давились от смеха и весело косились друг на друга.

Это не были чувства на показ с цветами, конфетами и громкими словами.

Это была искренняя и абсолютная любовь, скрытая от глаз посторонних за стенами спальни, но которая просачивалась на свет в каждом осторожном и трогательном прикосновении, когда он просто поправлял белокурые пряди золотистых волос Златы или не выпускал ее на террасу ночью без себя, чтобы она не замерзла и не простыла.

А что уж говорить про пару Севы и Мии!

В них я была просто влюблена без оглядки, вбирая в себя это солнечное тепло крошки Мии ранним утром и искреннее восторгаясь безграничной заботой Севы, когда каждую секунду каждого дня и ночи он был рядом с ней, бегая за своей мелкой, но не в меру шустрой женой по всему дому с растопыренными руками, словно опасаясь, что мебель вдруг оживет и начнет сама кидаться под маленькие быстрые ножки Мии.

Этого огромного черноволосого красавца не останавливали охи и стоны жены, что она больше не может выносить этой гипер опеки, когда он стоял за ней у плиты, карауля. не упадет ли горячая сковородка, бегая по дому в поисках нужной вещи, а часто просто таская ее на своих мощных руках от места до места, словно Мия сама была его первым ребенком… которая ждала еще одного ребенка.

Это было мило, забавно, трогательно и так искренне, что мужчина не знал покоя ни секунды, переживая за своего малыша, пожалуй, даже гораздо больше самой Мии, и. кажется, готовый просто свалиться в обморок от любого писка крошки, даже если он не касался ее здоровья.

Кстати, эта парочка тоже походила бы брата и сестру, если бы так сильно не различалась в своих габаритах, когда Мия была миниатюрная и хрупкая. а Сева такой огромный, что я каждый раз терялась, оказываясь рядом с ним.