Сценарий взаимодействия военных ведомств был расписан, как в Останкине — и там и здесь стреляли по своим. С какой целью? Чтобы, во-первых, был повод для расстрела защитников Дома Советов, а во-вторых, чтобы обозлить нападавших. В результате этой пальбы друг в друга были десятки убитых и сотни раненых. Сражались между собой подразделения на БТР, БМП и стрелковые подразделения. Не думаю, что это было случайно. Ведь сценаристы и режиссёры таких столкновений считали, что чем больше будет убито русских, тем лучше, и эффект от таких действий получался большим.

Например, «первым убитым в полку (119-й парашютно-десантный полк. — Л. М.) стал заместитель командира сапёрной роты старший лейтенант Константин Красников. Он был убит снайперским выстрелом в голову ещё на подходе к Белому дому у мэрии. Эта жертва тут же была «списана» на защитников Верховного Совета и практически спровоцировала участие полка в карательной акции» [40, с. 433]. «В ходе следствия Генеральная прокуратура установила, что «все погибшие 119‑го ПДП были убиты от огня подразделений, верных президенту. Ни один из них не пал от пули защитников Дома Советов» [40, с. 434]. О том, что убийство своих было задумано изначально, говорит и тот факт, что из командиров, допустивших открытие огня по своим, никто не был привлечён ни к уголовной, ни к какой-либо другой ответственности. Не были установлены и привлечены к ответственности снайперы, стрелявшие «по своим» со зданий американского посольства, мэрии и гостиницы «Мир».

Почти отсутствуют свидетельства вооружённого сопротивления войскам. Но такие свидетельства всё-таки имеются. «К двум часам дня, — вспоминает И. И. Андронов, — штурмующие войска захватили почти всё здание за исключением пятачка его обороны на третьем этаже возле Палаты национальностей. Уцелевшие ополченцы ещё сражались в четырёх ведущих к Палате коридорах» [40, с. 440–441]. Вероятно, оружие было только у тех, кто охранял депутатов Верховного Совета, находящихся в Палате национальностей, и членов правительства.

В 14 час. 54 мин. к зданию Верховного Совета прибыли офицеры группы «Альфа». Сразу пуля сразила одного из офицеров. «Баллистическая экспертиза, — отмечал позднее генерал Г.Н. Зайцев, — доказала, что он погиб от пули, пущенной снайпером не из Белого дома. Эта провокация была сделана нарочно, чтобы озлобить личный состав, чтобы он начал действовать активно и агрессивно. От нас хотели крови оппозиции, но мы не стали карателями. На эту провокацию мы не поддались» [40, с. 442].

А. М. Макашову, В. П. Баранникову (так и не установлено, чью сторону представлял Баранников во время противостояния) и В. А. Ачалову было предложено сдаться. В результате переговоров было принято решение о сдаче находящихся в Доме Советов группе «Альфа». В 15 час. 58 мин. танки прекратили стрельбу. Группа «Альфа», воспитанная на традициях чести советского офицера, спасла много жизней. «Мы честно выполнили свои обещания, — утверждает генерал Г.Н. Зайцев. — Под нашим контролем люди выходили из здания в сторону набережной Москвы-реки. Но тем, кто выходил через 20‑й подъезд в сторону метро «Краснопресненская», пришлось несладко. Там лютовали сотрудники МВД» [40, с. 454]. Ещё хуже пришлось тем, кто выходил через центральный подъезд. Надо отметить, что сотрудники МВД лютовали везде, включая набережную, избивая людей, иногда даже до смерти, истязая и расстреливая. Не миновала такая участь даже многих из тех, кто уезжал на автобусах. Их избивали в милицейских участках. О муках, которые пришлось пройти оставшимся в живых, и о расстрелах написали А. А. Марков, Н. С. Афанасьев, В. Фахрутдинов и другие свидетели трагических событий.

10.4. Как выходили из Дома Советов. Нарядные люди на улицах Москвы

Один из защитников Дома Советов написал о том, как выходили они. Он рассказывал, что представитель «Альфы» предложил пойти с ним и разъяснил, что когда группа «Альфа» уйдёт, то в здание ворвутся мародёры, которые, вероятно, будут издеваться над людьми и поэтому лучше уйти сейчас, чем погибнуть от рук подонков. Когда группа людей вышла из Дома Советов и «Альфа» её оставила, по ним открыли огонь. Впереди идущую женщину на его глазах сразило пулей. Все бросились бежать. Они с другом хотели забежать в первый на пути двор, но там стреляли, и они побежали дальше, в конце концов забежав в один из дворов, пробежали его насквозь, заскочили в подъезд, в лифт и поднялись на верхний этаж. Люк на чердак был открыт, и они там затаились. Омоновцы поднялись вслед за ними, открыли люк, но забираться вовнутрь не стали, а дали очередь из автомата. В результате чего другу прострелили руку. Он начал жаловаться, что они вынесли и осаду, и штурм, и вышли живыми, а теперь придётся умереть на этом чердаке. Друг его успокаивал, перевязал рану. Кость оказалась не задетой.

Прошла ночь. Они слышали выстрелы и крики во дворе. Утром спустились вниз. Весь двор был завален трупами. Мертвецы лежали в странных позах с задранными руками или ногами. Многие в нижнем белье. Они поняли, что ночью с них сняли и утащили одежду и в связи с тем, что одежду снимали, мёртвые и лежали в таких позах. Потом они собрались с духом и побежали из подъезда через двор к арке на входе во двор. По ним открыли огонь. Но, видимо, была уже другая смена, и огонь вели не на поражение. Выскочив со двора на улицу, они опешили. На противоположной стороне совсем недалеко от арки подъезда стояли бронетранспортёры. Они подумали, что пришёл час прощаться с жизнью. Но офицер, стоящий у ближайшего бронетранспортёра показал им глазами, куда бежать. И они побежали, через какое-то время выбравшись на многолюдную улицу Москвы. По улице шли нарядные люди, смеялись, делали покупки в магазинах, и ничто не указывало на то, что совсем рядом в течение прошедших суток за Россию приняли муки и смерть сотни людей.

Не знаю, можно ли в это верить, но в газете есть и такой рассказ, среди рассказов в статье Евгения Чернова, под названием «Как это было…»: «Машина остановилась у Горбатого мостика, задний полог откинулся, и на асфальт, усыпанный битым стеклом, дроблёным камнем и оружейными гильзами, вывалилась странная компания. Поджарые бородачи в чёрных сюртуках и в чёрных шляпах с широкими полями и несколько юнцов в глухих тёмных свитерах. Взрослые, задрав бороды и придерживая шляпы, посмотрели, как медленно, словно преодолевая невидимое препятствие, ползёт чёрный дым. Прошлись по пятачку, весело притопывая. Пожилые чувствовали себя как дома, молодняк, с непривычки видимо, пока — дичился. Вскидывая ноги вперёд, вращая верхней частью туловища, засунув два пальца в жилетные карманчики, вытянув другую руку