Идиотская куриная логика.

Карл съехал на обочину и взял в руки первый снимок.

На нем была представлена группа людей, празднующих какое-то счастливое событие. Бокалы с шампанским высоко подняты в направлении фотографа, все излучают улыбки.

Ассад ткнул пальцем в центр снимка.

– Вот стоит Филип Нёрвиг, но не с Миа, а с другой женщиной. Думаю, будет справедливо предположить, что со своей первой женой. А теперь взгляни вот сюда, – он слегка сдвинул палец к краю. – Вот Герберт Сёндерсков и Миа, и тут они не такие старые, как сейчас. Тебе не кажется, что уже тогда он был к ней неравнодушен?

Карл кивнул. По крайней мере, рука Сёндерскова обнимала Миа за плечи.

– Карл, посмотри на оборот.

Он перевернул карточку. «4 июля 1973 года, пятилетний юбилей конторы «Нёрвиг энд Сёндерсков».

– Взгляни на еще одно интересное фото.

Сириец протянул Карлу снимок. Матовый и явно сделанный непрофессионалом. Свадебная фотография Миа и Филипа Нёрвиг перед мэрией Корсёра. Она – с замечательным круглящимся животом, Филип – с торжествующей улыбкой, резко контрастирующей с угрюмым лицом Герберта Сёндерскова, стоящего несколькими ступеньками выше.

– Карл, ты понял, что я имею в виду?

Он кивнул.

– Филип Нёрвиг трахнул подружку Герберта Сёндерскова. То есть секретарша спала с ними обоими, но трофей в итоге достался Нёрвигу.

– Да. Нужно будет проверить, действительно ли Сёндерсков отсутствовал, когда пропал Нёрвиг, – предложил Ассад.

– Можно. Но думаю, что он действительно отсутствовал. Меня куда больше заинтересовало, почему он так защищает Курта Вада, которого так сильно и явно ненавидит Миа… А ведь, честно говоря, Вад говорит действительно не особо приятные вещи, верно? Мне кажется, женская интуиция в отношении исчезновения мужа, мысли об обстоятельствах коего не покидают Миа Нёрвиг, требует более тщательного обсасывания.

– Более тщательного чего?

– Изучения, Ассад. Более тщательного изучения. Можно загрузить Розу, если она, конечно, пожелает.

Когда они достигли щита с рекламой «Макдоналдса», который зазывал проезжающих по шоссе мимо Кальструпа, Роза перезвонила.

– Ты же не думаешь, что я по щелчку пальцами отчитаюсь тебе обо всех перемещениях этого ублюдка Курта Вада? Ему не меньше миллиона лет, а он, черт возьми, не сидит сложа руки, уж поверь мне.

Голос женщины повысился до того предела, когда разумнее было вмешаться и немного успокоить ее.

– Нет-нет, Роза. Только предоставь мне информацию об основных направлениях. К деталям мы вернемся позже, если возникнет такая необходимость. Просто скажи мне, существует ли какой-нибудь источник информации, суммирующий данные о его жизни. Какая-нибудь статья или что-то вроде того… Хочется узнать, замешан ли Курт Вад в каких-либо темных делишках в связи со своей работой. Что говорит пресса? Я так понимаю, на него была направлена кое-какая критика…

– Если хочешь получить критику на Курта Вада, поговори с журналистом по имени Луис Петерсон. Он действительно разносил его в пух и прах, поверь моим словам.

– Да, верю, это имя я сегодня уже слышал. А в последнее время он что-нибудь писал?

– М-м… нет. Последний раз лет пять-шесть назад, а потом, по-видимому, завязал.

– Так, может, история изжила себя?

– Не думаю. По крайней мере, многие другие журналисты пытались попрекнуть Курта Вада за то, чем он занимался. Но именно Луису Петерсону удалась парочка самых громких заголовков.

– Хорошо. Где живет журналист?

– В Хольбэке. А зачем тебе?

– Дай мне, пожалуйста, его номер, и я буду очень благодарен тебе.

– Эй, что там стряслось? Что ты сказал?

Карл думал было пошутить, но отказался от этой идеи. Не придумал ничего подходящего.

– Я сказал, что буду очень тебе благодарен.

– Да ладно! – прокричала она и продиктовала телефон. – Если хочешь пообщаться с ним прямо сейчас, ты найдешь его в «Вивальди», Альгэде, сорок два, где он находится в данный момент, по словам его жены.

– Откуда ты знаешь? Неужели звонила ему домой?

– Да, звонила! А ты думал, с кем ты разговариваешь? – тут она бросила трубку.

– Вот дьявол! – Карл показал на экран навигатора. – Ассад, набери, пожалуйста, Альгэде, сорок два, Хольбэк; мы едем в столовую. – Он представил себе выражение лица Моны, когда позвонит ей и сообщит, что ему пришлось отменить встречу с ее дружком-психологом Крисом.

Она точно не обрадуется.

Почему-то он представлял себе небольшой ресторанчик из тех, куда никогда не проникает дневной свет. К подобным заведениям потрепанные журналисты по неизвестной причине питают особое пристрастие. Однако кафе «Вивальди» таковым не являлось, скорее наоборот.

– Разве ты говорил не о столовой? – спросил Ассад, когда они вошли в самый красивый дом на главной улице с башенкой и прочими причиндалами.

Карл оглядел большой переполненный зал и лишь тут сообразил, что понятия не имеет, как выглядит тот, кого он ищет.

– Позвони Розе и попроси описать Петерсона, – обратился он к Ассаду, рассматривая помещение.

Чистые матовые стекла, лепнина на потолке, со вкусом оформленное освещение, симпатичные стулья и скамьи, множество деталей.

«Готов побиться об заклад, это он», – подумал Мёрк, зацепившись взглядом за человека, возвышавшегося из кучки парней средних лет, сидевших в приподнятой на ступеньку центральной части зала. Типично пресыщенные глаза, отпечаток некоторой потасканности на лице, взгляд вечного охотника.

Карл посмотрел на Ассада, кивавшего в мобильник Розе.

– Ну что? Вон тот? – Он показал в направлении намеченной фигуры.

– Нет. – Ассад быстро изучил разношерстный ассортимент потребляющих салат подружек, влюбленных парочек с переплетенными над чашками капучино пальцами и одиноких посетителей с газетой перед носом и полным бокалом пива. – Думаю, вот, – он указал в направлении рыжеватого молодого парня, сидевшего на красной скамейке в углу у окна и игравшего в нарды со своим ровесником.

«Никогда бы на него не подумал, будь я даже семи пядей во лбу», – заметил про себя Карл.

Они подошли вплотную к двум приятелям, которые тем временем продолжали передвигать на доске фишки, и, поскольку так и не были замечены, Карл учтиво кашлянул и сказал:

– Луис Петерсон, мы можем с вами поговорить?

Он поднял на них глаза на десятую долю секунды, что заставило его выйти из состояния глубокой концентрации и очутиться в реальности.

Менее чем за секунду журналист приметил различие между двумя стоявшими перед ним мужчинами, что не помешало ему признать в обоих полицейских. Затем вновь обратил взгляд на игровое поле и после пары поспешных ходов попросил партнера сделать небольшой перерыв.