– Адрес Левы можно получить?

– Конечно. Кладбище, тринадцатая аллея…

– Что-что? – взметнул брови Наговицын.

– Адрес называю, он у него теперь постоянный.

– И когда Лева умер? – обалдел Наговицын.

– Тогда же, в конце февраля. Только не умер, его задушили, думаю, из-за бабок. Наверное, брал попутчиков на обратном пути, те и придушили его. Леву нашли через три или четыре дня после отъезда. Машины при нем, точнее, поблизости не было, она до сих пор в угоне.

– В каком месте его нашли?

– За поселком Бережной, там оврагов полно, лес. Помните, в феврале снега выпало – завались. А потом ударила теплынь, Леву и подмыло. Местные его нашли. Вот, пожалуй, и все.

– Бережной – это же на севере от города. Он там жил?

– Нет, Леве квартиру родители купили в центре города.

Наговицын сразу отправился к Стрижу, через часок они знали все о находке за поселком Бережной. Действительно, труп убийца закопал, да неглубоко и наверху оврага, не предполагая, что внезапное тепло растопит завалы снега, талая вода хлынет потоками и увлечет за собой рыхлую землю, оголив одну руку. На руку наткнулись местные туристы, которым не сиделось дома, потянуло помесить грязь в лесочке. И еще важнейшая деталь: труп не ездил на юг, экспертиза установила, что он свеж, как мясо на рынке, возрастом не более четырех дней. А если отсчитать эти четыре дня по календарю назад, то получается число, когда Лиза с Филиппом решили спешно покинуть город.

– Выходит, на юг они не попали, – сделал вывод Стриж.

Он забегал, подсуетился и вытребовал руки с лопатами, после рванул с группой за поселок Бережной. Очевидец из тех, кто работал по трупу в феврале, показал точное место, Стриж заставил рабочих копать в нескольких точках, Наговицын догадался, зачем:

– Надеешься найти Лизу и Филиппа?

– Надеюсь. Если они не уехали на юг, то убили всех троих: парочку и водителя. От трупов стараются избавиться как можно быстрее. Сюда добраться проще всего – нет поста ГАИ на выезде из города. А теперь ответь: ты на месте убийц возил бы тела в разные концы?

– Не знаю, что я сделал бы.

– А я думаю, избавлялся бы от всех сразу.

– И подозреваемый у нас… э-э…

– Роди. Он, он, красавец.

– А как же алиби? – недоумевал Наговицын. – Там, где Роди находился в это время, подтвердили: был, открывал салон, поил местную знать. А соседи подтвердили, что вернулся Роди в сопровождении мальчиков с рожами висельников через ДВА ДНЯ после того, как Лиза с Филиппом отчалили на юга.

– Не знаю, – честно сказал Стриж. – И мотив у Роди… с натяжкой. Салоны ему не принадлежат, казалось бы, вот мотивчик. Но они не принадлежат и Лизе, владелец ее отец – Верховой Всеволод Федорович. Значит, Лизу убивать невыгодно…

– Выгодно подсунуть папе новую дочь, – съязвил Наговицын.

– И дальше что делать? Ну, кончить папу, так? Новая Лиза получает наследство, а где гарантия, что она захочет отдать все Роди?

– Я бы даже часть не отдал. Допустим, она напишет отказ от наследства в пользу Роди, – фантазировал Наговицын и сам же нашел контрдовод: – Заодно смертный приговор себе…

– Правильно, ни один человек в здравом уме не напишет отказ.

– А под пытками! Думай, что говоришь.

– Ну, надо долго пытать, пока человек не предпочтет умереть, не выдерживая боль. Но как потом покажешь изуродованного человека нотариусу? Не забывай, что отказ от наследства пишут у нотариуса и требуется присутствие того, кто идет в отказную!

– Есть идея! Не надо отказную писать! Едешь с фальшивой женой отдыхать, а там она тонет в глубинах синего моря, ее кушают на ужин акулы и прочие морские жители – все! Богатство достается единственному мужу.

Стриж серьезно задумался, потом одобрительно кивнул:

– Это предположение годится. Короче, нужны трупы.

– Ты уверен, трупы точно есть?

– Нет, конечно, не уверен. Ну, да, да! Не уверен, и что?

– Зачем же заставил копать? Тут пространства… им все перекопать прикажешь?

– Прикажу. Я люблю приказывать.

– Заметно. Копать придется до следующей зимы, и нет гарантии, что трупы найдут.

– Да нет ее – гарантии. Но! – Закурив, Стриж рассуждал вполне убедительно: – Если всех троих убили, то их везли одновременно и в одно место. Зима, холод, земля мерзлая – три отдельные ямы не выкопаешь без бульдозера. Кстати, очень разумно выбрано место, земля здесь без примеси глины, рыхлая, с песком. Короче, если есть трупы Лизы и Филиппа, они под нашими ногами… – Машинально Стриж вытащил мобильник. – Да, Захар?

– Я еду на свидание со Светланой, – сказал Захар.

– С кем, с кем?

– Со Светланой. Вчера мне позвонили и обещали свидание.

– Захар! – заорал в трубку Стриж. – Не вздумай идти!

– Да нет, все в порядке будет. Светлана подала сигнал, который только она и я знаем. Если бы меня заманивали обманом, она этого не сделала бы.

– Когда у тебя свидание? – не успокоился Стриж.

– В два. Мы с Мишкой едем уже.

– Где? Назови место.

– Отель «Корона», номер 234. Я на всякий случай говорю, хотя думаю, кровавых разборок не предвидится. Пока.

– Черт! – взмахнул руками Стриж. – Сколько до отеля «Корона» ехать?

– Это далеко, через весь город ехать, потом за ним, – ответил Наговицын. – Учитывая время до города, а также пробки на улицах, часа полтора потратишь в лучшем случае, а то и все три. Бывает, я стою в пробке по сорок минут, но если с мигалкой да по тротуарам… А что случилось?

– Поехали, по дороге объясню. А вы копайте без меня, ты за старшего, – бросил он милиционеру.

– Хоть бы сказали, что мы ищем? – догнал его голос одного из шестерых рабочих, взятых на стройке.

– Когда найдете, не ошибетесь, что нашли. Уж поверьте. Копайте, копайте… квадратно-гнездовым, пожалуйста, квадрат – два на два метра.

А то скажешь им, мол, останки двух страстно любящих сердец ищем, дунут отсюда – только пятки засверкают. Деньги-то за это не платят, строительная фирма гарантировала дневной заработок, кому охота за копейки разложившиеся трупы откапывать?

– Мне 234-й номер, – потребовал Захар ключи.

Администраторша подозрительно на него взглянула и выдвинула требование в ответ:

– Паспорт покажите.

Захар отдал ей паспорт, нет, ей этого мало.

– Фамилию с именем назовите.

– Захар Макагонов. Скажу больше: номер заказан на имя Верхового Всеволода Федоровича.

– Это его отец… приемный, – зачем-то солгал Михаил. – То есть он его приемный сын.