— Вломился с бабой в руке, — продолжил я. — Потом он врезал ей так, что чуть голова не отлетела. Платье рванул и на кровать бросил. А там я. Вот и сказал ему, что все, друг, спасибо, можешь идти.

— Врешь, ублюдок, — заорал Бьерн и толкнул поцарапанного, — говори, как дело было!

— Он сказал мне, чтобы я эльфийку, — по стенам зашептались, — в покое оставил.

— Ну раз ко мне в комнату не только затащил и на кровать бросил, но даже и платье разорвал, то я счел это подарком, так сказать, в счет будущей дружбы. Чтобы меня не оскорбило вторжение ночью в мои покои. — Ярл ухмыльнулся. По стенам тоже послышались смешки, судя по всему, симпатии были на моей стороне. Чересчур бесцеремонные ночные вторжения обществом не одобрялись, хозяин был вправе прикончить непрошеных гостей, не разбираясь, что им вдруг понадобилось. Я продолжил развивать успех. — Спасибо, говорю, за женщину, очень тебе благодарен, но ты тут лишним будешь. Подсказчиков мне не надо, сам справлюсь.

Собравшиеся начали посмеиваться довольно откровенно. Истец, он же пострадавший, ощерился, на изукрашенной кровоподтеками и синяками зеленой морде выражение смотрелось довольно забавно.

— В моей комнате, на моей кровати для посторонних места нет. А кто решит, что есть, будет потом на своих кишках валяться, — сделав паузу для пущего эффекта, абсолютно серьезным голосом добавил я.

— И что дальше? — продолжил расспросы ярл.

— А дальше он зачем-то выхватил кинжал, — пожал я плечами. — Пришлось его бить, пока меня не зарезал.

— Я за эльфа его принял, — попытался оправдаться виновный. В зале заржали.

— Ты что, в темноте не видишь? — умильным голосом уточнил ярл и запустил шпильку в район очень злого Бьерна. — От кого тебя мама тогда родила? Друг твой тоже в темноте не видит?

— Светлый он кожей, — сник оппонент.

Попытку Бьерна раскрыть пасть пресек ярл, жестом приказав молчать.

— Так что, родственники моей жены с островов у меня погостить не могут? — повысил ярл голос. — Без того, чтобы их в темноте резать не стали? За эльфов приняв? Что вообще эльф где-то, кроме тюрьмы, делать может? У моих детей тоже кожа светлая, — продолжил старик, — и что, ты, в темноте их встретив, сразу бы убивать стал? Так у меня и внуки есть, значит, им тоже в моем замке беречься надо? Как бы кто ночью не зарезал? Спросил ты, кто перед тобой? — в открытую заорал ярл на сопляка, даже не играя в объективность.

— Нет, — сразу упредил я возможную попытку соврать. — Молча за кинжал схватился.

— Дальше что было? — смягчив голос, обратился ко мне дед.

— Этот упал и остался лежать, появился второй. Увидел, что приятель лежит, сам на меня с кинжалом бросился.

— Спросить, кто ты или что другое, не пытался?

— Нет, разве что попытался под ребра клинок загнать. Вломился в комнату уже с кинжалом в руках.

— Коли оба оружие вытащили и резать тебя, как ты говоришь, собрались, как ты выжил? — Бьерн сообразил, что дело приняло невыгодный оборот, и уловил симпатии ярла и общественности.

— Кинжал выбил и руку ему сломал, — опять пожал я плечами.

— Лжет, — осмелился подать голос сам инвалид, тоже, видать, сообразивший, что дело идет не так, как хотелось бы. Он действительно оказался гнидой, как я и думал. — Не хватался я за кинжал. В кулаки драться кинулся.

— Что врешь, много таких, как ты, щенок, ублюдков, могут у воина кинжал выбить? — внаглую попытался наехать на меня Бьерн.

— Такого же возраста? — поднял я брови в демонстративном удивлении. — И продолжил: — Может, и немного, а может, и наоборот. Противник не больно-то на Бранда А'Браги похож.

Я надеялся, что этот ход будет правильным. Доказать, что дебошир брался за кинжал, я, с точки зрения Бьерна с его сыном, не мог. Эльфийка, даже если и видела, во-первых, лицо пострадавшее, во-вторых, пленница, не имеющая права выступать в суде. Во всяком случае, с привлечением ее в качестве свидетеля многие бы не согласились.

— Предплечье ты мне кулаком порезал? — обратился я к инвалиду. Потом повернулся к ярлу: — Когда кинжал из его руки выбивал, он мне успел по предплечью резануть. Кинжалы этих придурков в моей комнате, на лезвии кровь должна остаться. Сама рана вот. — Я задрал рукав, показав пропитавшиеся кровью тряпки.

— Кровь, значит, твою пролили. — Лицо деда исказилось в циничной усмешке. Во взгляде, брошенном на Бьерна, блеснуло торжество. Тот, по-видимому, растерялся, бросил взгляд на сына, на лице проступила ярость.

Мой сопровождающий отправился в комнату за кинжалами, тем временем появившиеся девицы, включая утреннюю визитершу, показавшую умение фыркать и задирать нос, совместно с колдуном Асмундом сменили мне повязку, продемонстрировав всем желающим рану на предплечье.

— Можешь не волноваться, все уже решилось. — Асмунд, закончив перевязку, положил мне на плечи руку, кивнув в сторону Бьерна, шипевшего что-то сыну…

Сопровождающий возвратился, продемонстрировал всем кинжал со следами крови на лезвии.

— Есть еще что сказать? — поинтересовался у Бьерна дед.

Тот мотнул головой, мол, нет. Ему, по всей видимости, стало ясно, чья взяла и чем кончится дело.

— Избил их, и что потом? — для проформы уточнил у меня ярл, прежде чем огласить решение.

— Выбросил за дверь, не знаю, кто их там оттуда забрал, или сами уползли.

— А бабы куда делись, раз одна в твою постель угодила, а ты ее отпускать не хотел?

— У меня ночевали.

— Обе?

— Обе.

— Да? — заинтересовался ярл, доброжелательно улыбнувшись. — У тебя самого царапин не осталось?

— Нет, не осталось. Во всяком случае, я не видел, — огрызнулся я, — а спину я вам показывать не собираюсь.

Зал пару секунд молчал, потом грохнул. Улыбнулся и дед. Бьерна и обоих виновников перекосило, у кое-кого из их группы тоже появились и пропали ухмылки.

— Итак, — начал ярл свою речь, — тут ко мне пришли за справедливостью. Уважаемый Бьерн, известный как Черный Меч, заявил, что его сына с другом избили. Просто так, ни за что. Если не кровь, то виру требовал, родственников ответчика поносил. Будет ему справедливость.

Что надо делать с теми, кто в чужой дом или покои в нем посреди ночи с оружием врывается? Что надо делать с теми, кто хозяина дома кровь проливает? Может, они в самом замке хозяева, а гость, в гостевых комнатах поселенный, зло какое замыслил? Нет, такие же гости, как и ответчик, хотя нет, не такие же. Так почему они решили, что в моем доме я кому-то позволю моих гостей по пьяни убивать? И не просто гостей, а моего родного внука?

— Что-о-о-о?! — заорал Бьерн.

— Закрой рот, — бросил ему дед.

Бьерн заткнулся, в зале зашумели, значит, новость дошла еще не до всех. Помалкивали больше ребята в таком же трауре, как и дед. Я уже понял причины.