Трое снова появились в меховом отделе. Их дорожные сумки теперь были забиты до отказа и раздулись до невероятных размеров, будто в каждой было по сто батонов молочной колбасы. Грабители, неслышно ступая, прошли мимо кота. Максим выглянув из-под стойки, смотрел им вслед.

Они прошли по галерее второго этажа, спустились вниз. Приблизились к огромному стеклу витрины. Снаружи послышалось урчание двигателя.

Максим побежал посмотреть, что будет дальше. Он глянул вниз и увидел, что к витрине пятится тентованная “Газель” с откинутым задним бортом. Такие часто заезжали на задний двор, привозили косметику и мыло в коробках. Машина замерла рядом с витриной, осветив ее огнями стоп-сигналов. В следующее мгновение произошло что-то страшное. Один из троих, которые находились в супермаркете, поднял руку с каким-то большим и тяжелым предметом, сделал резкое движение. Раздался звон разбитого сткела. Посыпались осколки. Грабитель склонил голову и закрылся от осколков полой куртки, потом махнул еще раз, и еще более громкий звон прокатился по всему супермаркету. Максим бросился по галерее, подальше от страшного шума.

Кот не видел, как люди в масках побросали сумки в “Газель”, заскочили в нее, закрыли борт, опустили тент. Взревел мотор. Машина отъехала от супермаркета, развернулась и понеслась по пустынной ночной улице.

По супермаркету прошелестел ветер, влетевший в магазин через разбитые стекла. На вешалках качнулись легкие платья, в отделе игрушек в руках у одетых в бархат гномов тревожно зазвенели невесомые колокольчики, запоздало затрещал огромный звонок в комнате охраны. Кот понял, что произошло что-то ужасное.

Владимир Генрихович открыл глаза и увидел жену, спящую в кресле возле кровати. Жена во сне похрапывала. Он опустил взгляд на руку и заметил, что на сгибе локтя вся она покрыта следами от иголок. И сейчас ему в вену была воткнута толстая игла, от которой к капельнице тянулся длинный пластиковый шланг. Игла покоилась на его руке на специальной плоской подушечке. В банке с лекарством к поверхности один за другим поднимались небольшие пузырьки. Владимир Генрихович тяжело вздохнул. Он почти не чувствовал своего тела и даже глянул на свой живот, скрытый мягким одеялом, чтобы убедиться, что там внизу что-то еще есть.

Жена захрапела громче, и Владимир Генрихович поморщился. Он вспомнил то последнее, что осталось в его голове перед тем, как он потерял сознание: голос Моисеева, оживленное шоссе, впереди правое заднее крыло “восьмерки”. Больше ничего. Сколько он уже здесь? Попытался поднять левую руку, чтобы взглянуть на несуществующие часы, но не смог — безумная, раздражающая слабость.

— Наташа! — позвал Владимир Генрихович жену. Голос был слабый и чужой, будто его подменили, пока он лежал без сознания. — Наташа, хватит храпеть!

Жена открыла глаза, уставилась на него в удивлении.

— Господи, Володя, наконец-то! — произнесла она шепотом. Соскочила с кресла, бросилась из палаты.

Владимир Генрихович оглядел палату. Красивые шторы на окнах, в углу на тумбочке большой японский телевизор, рядом с кроватью — приемник, в углу — бесшумно работающий холодильник. “Интересно, сколько стоит такая палата в сутки?”— подумал Владимир Генрихович, поднимая взгляд к большой люстре под потолком.

Жена привела в палату дежурного врача и медсестру. Врач склонился на Владимиром Генриховичем.

— Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? — спросил врач.

— Я ничего не чувствую, — ответил Владимир Генрихович.

— Еще бы! — усмехнулся врач. — От вас мало что осталось. Скажите спасибо Всеволоду Станиславовичу, он вас с того света вернул. Ничего, сейчас дела пойдут на поправку, — подмигнул он директору. Повернулся к медсестре. — Физраствор, гемодез, глюкозу — подкормите его как следует. Есть хотите?

Владимир Генрихович отрицательно покачал головой.

— Ничего, скоро у вас появится волчий аппетит, вот увидите. А вы ничего, крепкий малый, жить очень хотите.

— Хочу, — слабо улыбнулся директор.

— Вот и прекрасно. Завтра к вам придет лечащий и все расскажет, — врач направился к двери. — А вы, Наталья Александровна, можете теперь спокойно поспать.

— Спасибо, — всхлипнула жена, размазывая руками слезы по щекам.

— Ну, хватит реветь уже, не видишь — жив? — сердито произнес Владимир Генрихович.

Супермаркет был ярко освещен. Горели все лампы. Около разбитой витрины стояло несколько милицейских машин. Работала оперативная группа. По меховому отделу, заложив руки за спину, расхаживал толстый человек в мундире майора милиции. Он следил за тем, как работают его люди. Рядом топталась зав. отделом Людмила Ильинична.

— Как же так? Как же так? — твердила она срывающимся голосом. — А камера?

— Не видите — камера! — недовольно глянул на нее майор. — На мониторе симпатичная картинка — пустой отдел и никаких воров!

В отдел ворвался взмыленный Евгений Викторович.

— Я — заместитель директора, — представился он, пожимая руку майору. — На даче был, мне туда и сообщили.

“Рука мокрая,”— подумал следователь, неприязненно глядя на Евгения Викторовича.

— Много украли? — спросил зам у Людмилы Ильиничны.

— Почти все, что Владимир Генрихович из Греции принес, — всхлипнула зав.отделом. — Мы только одну шубу продать успели.

— Вот беда-то! — Евгений Викторович всплеснул руками. — Ведь говорил я ему — не сезон! А он уперся!

— Где, кстати, ваш директор? — поинтересовался майор.

— Видите, беда у нас: Владимир Генрихович находится сейчас в больнице. Сильнейшее отравление. Исполняю обязанности пока что я. Что вы можете сказать? Есть надежда найти преступников?

— Пока что я вам ничего не могу сказать, — скривился майор. — Одно только ясно, что действовали они не без помощи ваших сотрудников.

— Да что вы такое говорите! — возмутился Евгений Викторович. — У нас вся охрана такая надежная! Бывшие ваши сотрудники, между прочим.

— Ну, это еще ни о чем не говорит. В семье не без урода. Кто-то записал на кассету вид отдела ночью, передал преступникам. Кто-то из вашей охраны. Больше некому. Да и потом… надо было знать, сколько чего на складе. На сколько, говорите, меха?

— На сто двадцать одну тысячу, — вздохнула Людмила Ильинична и добавила: — Долларов.

— Мы в протокол ваши доллары вносить не будем. Вы шубами в рублях торгуете?

— В рублях, — кивнул Евгений Викторович.

— В рублях и сосчитайте, — майор отвернулся и направился к своим оперативникам.

— Подождите, — остановил его заместитель директора. — Вы говорите, из охраны кто-то помогал. Начальник службы сейчас приедет, может, мне и остальных всех вызвать?

— Неплохо бы, — кивнул майор. — Тут одних допросов суток на трое, — вздохнул он. — Вы бы лучше сами подумали — кто. По горячим следам легче раскрывать.