я даже обратила на тебя внимание. Не знаю, какими ты владеешь силами, но я не дура, — благодаря мне ты со своим проклятым Орденом нашли нас!

— Да пойми же, Крит был обречён, он совершил столько преступлений, за которые нет оправдания. У вас не может быть будущего, он умер тогда, когда стал демоном! — Винс старался донести до неё эту якобы истину, но безуспешно.

— Да кто ты такой, чтобы судить о будущем? Ты обладаешь даром предвиденья? Вспомни его последние слова, которые он сказал тебе — у каждого есть выбор, и Крит пожелал остаться человеком, а ты — трус! — произнесла она с особым презрением, — пёс подневольный, бездумно выполняющий поручения хозяев…

— Замолчи! Ты ничего не знаешь обо мне и Ордене, не знаешь, ради чего мы живём, за что сражаемся! — гордо воскликнул Винсент.

— И ради чего ты сражался?

— Ради тебя Мира, — после короткой паузы он добавил, — я люблю тебя, — Винсент жалостливо посмотрел на неё, надеясь, что эти слова изменят её отношение.

— Если бы ты меня любил, то исчез бы из моей жизни и оставил Крита в покое.

— Пойми же ты наконец, он не был нашей целью, мы хотели выйти на его хозяина, и если бы Крит не стал припираться, а сказал бы Норадину всё, что знает, то возможно остался бы в живых. Так что сам виноват в своей смерти и в твоих страданиях, поэтому я прошу тебя, смирись с тем, что его нет, живи настоящим, здесь и сейчас. Позволь мне показать тебе истинное лицо Ордена, ты поймешь, что мы хорошие, что я хороший и делаю всё ради твоего блага, — Винсент произнёс эти слова искренне, но почему-то от них на лице Миры пробежал ужас.

— Что ты говоришь, ты вообще сам себя слышишь? Неужели ты действительно надеешься, что я смогу принять вашу веру и жить рядом с тобой? Если ты этого хочешь, то можешь снова использовать свою силу, снова надеть на меня поводок и сделать меня своей послушной собачкой, другого выхода у тебя не будет! — злостно сквозь зубы сказала она.

— Какая же ты глупая это у тебя нету другого выхода. Мира, если ты не примкнёшь к нам, то тебе сотрут память и отправят домой. Ты не будешь помнить ни Крита, ни меня, всё это навсегда исчезнет из твоей жизни, — умоляюще произнёс Винс.

— Пусть так и будет! Это самый лучший вариант, тебя я с радостью позабуду, — она запнулась, словно проглотила ком в горле, после чего со слезами добавила, — а если Крит умер, то зачем о нём вспоминать, всё равно нашего прошлого уже не вернуть.

— Мира прошу, не говори так, я надеюсь, ты одумаешься, всего одна неделя…

— А знаешь, на что я надеюсь!? — снова перебила она, — Я надеюсь, что Крит жив или хотя бы этот, его хозяин. Надеюсь, что они придут сюда и уничтожат всё и всех, что здесь есть, сотрут с лица этот ваш монастырь и псевдосправедливые убеждения. А теперь убирайся вон, я никогда не приму того, о чём ты просишь! Иди, пожалуйся своим настоятелям или магистрам, пусть решают, что со мной делать, лучше всё забыть или даже умереть, чем то, что ты предлагаешь! — Мира бросила убийственный взгляд на Винсента, тот был в ступоре и не знал, что ещё можно сказать.

— Пошёл вон! — Винс понял, что сейчас её точно не образумить, ничего не оставалась, как уйти. Он быстро развернулся и молча вышел в коридор, сильно хлопнув дверью. У Миры всё ещё текли слёзы от этого разговора и воспоминаний. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Всё же в её полной отчаянья и горя душе, светил тоненький фитилёк надежды на то, что её любимый жив и, что он придёт за ней.

Винсент стремительным шагом вышел из жилых секций и устремился по каменной лестнице вверх. Неприятно, когда тебя называют трусом и подневольным псом, а ещё неприятнее, когда это правда. Ведь по большому счёту так и было — Винсент покорно выполнял приказ, не имея возможности возразить. Хотя иногда он пытался переубедить Арона или Эндрила, но разве его слово что-то значит для магистра? Громкие высказывания Миры поселили в его душе сомнения, а точнее возродили. Винс до сих пор не был полностью предан и согласен с некоторыми действиями Ордена. Арон всегда ему тщательно всё разъяснял, а если до Винса всё равно не доходило, объяснение было одно — со временем ты поймёшь. И он смиренно служил и исполнял волю света, но пока так и не понял… Почему силы света настолько критичны и беспощадны в своих действиях? Ведь если разобраться, то Мира права — Крит не виноват в содеянном. Конечно, обращён он был по собственной воле, но Орден то об этом не знал, а все убийства совершались под руководством Грегориана — по-хорошему он в ответе за все эти действия. Почему бы не проявить милость и не сохранить Криту жизнь? Даже сам Норадин сказал, что охотник любит и решил остаться человеком. Настоятель обладает силой, способной очистить его душу и снова сделать Крита человеком, но почему они этого не сделали? Может из-за угрозы, которую представляет собой Грегориан, Орден пытается как можно быстрее разрешить эту ситуацию, невзирая на такие мелочи, как две человеческих жизни. И кто вообще этот Грегориан такой? Эти рассуждения крутились в голове Винсента, пока он поднимался из скальных глубин к поверхности. Внезапно у него родилась идея, как можно уговорить Миру. Что если встать на её сторону и согласиться с неправотой Ордена, а затем разыграть совместный побег? Только вначале ей всё-таки продеться стать послушницей, для маскировки так сказать, а через некоторое время, она сама того не ведая станет верным членом Ордена света. Хотя это полный бред — Мира не верила ни единому его слову. Винс со злости ударил кулаком по стене, вспоминая недавний разговор, по камню пробежала небольшая трещина. Он остановился на небольшом круглом пролёте, от которого шли три коридора. Злость и обида, непонимание и бессилие бурлили внутри него. Где в глубине он прекрасно понимал, что целиком и полностью заслужил такое отношение к себе, но только не хотел этого признавать.

— Почему она не слушает, почему не верит, ради неё, всё ради её блага! — сдавленно прокричал Винс, и несколько раз ударил по стене, — Крит, будь ты проклят! Как тебе удалось так влюбить её в себя, как!? Даже мёртвым ты не оставляешь её, не даёшь жить дальше, будь