– В итоге, все равно пострадал Айени, – с грустью произнесла я.

– Вся эта ситуация его только повеселила.

– Думаешь? Мне бы не было весело, если бы родители не приняли меня в собственном доме, когда жизнь и без того задом ко мне повернулась.

– Может, ты и права, – Одьен встал. – Но это было давно и изменить ничего нельзя. Мы есть, наконец, будем?

– Пойдем на кухню. Есть в гостиной я не привыкла.

***

Мы поели, и пока я смотрела новости по телевизору, Одьен принял душ и переоделся. В спортивный костюм.

Я с уважением взглянула на него:

– Поздравляю с наступлением выходных, доктор Ригард!

– Спасибо, доктор Ней! Остальные вещи в сумке, – добавил он.

– Какие вещи?

– Сменные!

Я вышла в коридор и взглянула на сумку. Судя по ее размерам, там были не только вещи на завтра, но и на послезавтра, и даже на послепослезавтра.

– Ты на неделю ко мне собрался? – я достала куртку из шкафа и накинула на плечи.

– Как пойдет, – он взял сумку и открыл дверь.

Замок в моей входной двери так никто и не починил.

– Айени сказал, что вызвал мастера, – Одьен попытался закрыть дверь, но у него не получилось. – Но это же Р.! Отсутствие конкуренции расхолаживает. Если мастер обещает приехать завтра – он приедет дня через три-четыре. И то, если напомнить о себе.

– Да черт с ней, с этой дверью. Гостевая свободна. Постельное белье сейчас принесу.

– Можешь не утруждаться, в гостевой я спать не буду.

– Хорошо, диван в гостиной тоже свободен.

– И на диване я спать не буду.

– Тогда, спи на полу, – я повесила куртку на вешалку и пошла в спальню.

Постельное белье я все-таки ему принесла. Он не поблагодарил. Неподвижно сидел на диване и пялился в телевизор. Я приняла душ, переоделась, почитала новости в сети и легла спать.

Проснулась в четыре тридцать утра. Просто открыла глаза и все. Вокруг полумрак, и только сопение под боком слышать непривычно. Я повернула голову и взглянула на Одьена. Тоже мне, охранник. И когда он пристроился ко мне на кровать?

Я тихо присела, чтобы его не разбудить. В спортивном костюме и капюшоне, натянутом на голову, он смотрелся далеко не как руководитель отделения. Мужчина. Красивый мужчина. Красивый мужчина в моей постели. Вот если бы он был голым, мне было бы чем гордиться. Честно. А так на моей кровати спал мужчина – мой руководитель, прошу заметить – одетый в спортивный костюм. Блеск!

Встала и пошла в душ. Когда вернулась в спальню, Одьен сидел в постели, и чашка горячего кофе стояла на прикроватной тумбочке с моей стороны.

– Суббота. Пять утра, – он потер веки. – Прилечь не желаешь? Часиков до одиннадцати?

– Спи, – присела на кровать, взяла в руки чашку с кофе. – И… …спасибо за кофе.

– Ты пей, – он потянулся, – а я пока в душ метнусь.

– Да спи на здоровье! Я никуда не собираюсь уходить.

– Конечно, – он встал и действительно метнулся, в том смысле, что переместился в душ так быстро, что по комнате словно ветерок пронесся.

Я отпила кофе.

– Алексис! – раздалось из ванной. – Я свою сумку в гостиной оставил! Принеси ее, пожалуйста! И полотенце чистое дай!

– Угу, – я спокойно продолжила пить кофе.

– Алексис!!!

– Уже несу! – прокричала я, и улыбнулась себе под нос.

Интересно, что он будет делать? Спустя минуты две дверь ванной комнаты открылась, и из нее вышел мокрый Одьен. Голый. Абсолютно. Бурча проклятия себе под нос, он пошел в гостиную и вернулся с сумкой в руке. Хлопнула дверь. Я продолжала пить кофе.

– Полотенце сухое дашь или мне твоим вытираться?!

Нет, ну не такая я уже и сволочь. Взяла с полки полотенце и постучала в дверь ванной.

– Не заперто!

Я открыла и передала ему полотенце.

– Спасибо! – гаркнул Одьен.

– Пожалуйста, – я закрыла дверь.

Спустя минут десять Одьен вышел из ванной в одних боксерах. Сходил на кухню и вернулся оттуда с кружкой кофе. Похоже, остывшего.

Он присел рядом со мной. В молчании и тишине он выпил его забрал из моих рук пустую кружку.

– Ты веришь в эту сказку про союз Aisori и Desima? – спросила я.

– Я знаю, что во времена правления Паствы райотов эту историю не принято было обсуждать в широких кругах. Это одна из тех баек, которые шепчут за углом и просят больше никому не рассказывать. В итоге, все ее знают, но молчат о ней. Я узнал ее от Айени, Айени ее рассказал наш старший брат Дерек. Он погиб во время Восстания.

– А Дерек откуда ее узнал?

– От моих родителей.

– Почему же они рассказали эту историю только ему?

Одьен посмотрел на меня:

– Потому что Дерек нашел свою Aisori. По крайней мере, так он утверждал.

– Она жива, его Aisori?

– Да, – кивнул Одьен. – Дерек погиб, спасая ее во время Восстания. Теперь его нет, а наша семья не желает иметь с его бывшей ничего общего. Впрочем, это желание взаимно.

– Значит, вы сокрыли информацию о палаче во время Восстания, – сделала вывод я.

– Иначе, гибель моего брата была бы напрасной, – Одьен взял меня за руку. – Теперь у его Aisori своя жизнь, и она никак не связана с нашей семьей.

– И как Дерек понял, что его отношения какие-то особенные?

– Я не знаю, – пожал плечами Одьен. – Понял и все. Ты смотришь на женщину и задаешься вопросом, что с тобой не так? Ведь с тобой явно что-то не в порядке. Совершенно не твой тип. Ни лоска, ни утонченности, ни смирения, – в ней нет ничего, что тебе обычно нравится в женщинах. Но от этого ты не перестаешь меньше на нее смотреть. Нет, – Одьен покачал головой, – наоборот, ты начинаешь постоянно думать о ней и уже эти мысли мешают нормально работать. Она умеет довести тебя до кипения за несколько минут, и ты психуешь, злишься, и уже через пять минут готов идти за ней следом, чтобы узнать, не лишком ли перегнул палку? И на лоск уже наплевать, да и на то, что она явно райот, тоже. Она улыбается, а ты залипаешь на ее лице прямо на обходе, не слушая, что говорят остальные. Она злится, – и ты злишься вместе с ней, готовый порвать придурка Ельзи, а с ним, в придачу, и своего брата, и сестру заодно. Ты замечаешь, что она умеет кокетливо повести плечиком и улыбнуться другому мужику так, что у тебя сердце останавливается. И что на эту манипуляцию не я один ведусь. И вот уже прекрасней ее ты никого не встречал, и только мысли о том, что ее нужно подкормить Потоком и заставить нормально есть донимают тебя. И не только эти мысли. Есть еще и другие, совсем не возвышенные. Может, пригласить ее на ужин? Предложить показать Т.? Заманить в театр или на концерт какими-нибудь «пропадающими» билетами? Но, как она это воспримет, ведь ты ее начальник? Да черт с ней, с этой субординацией! Главное, чтобы согласилась пойти на свидание. А там ты что-нибудь придумаешь, чтобы обаять ее и затащить в постель. О, да! Теперь уже постель занимает все твои мысли. Но кто-то приносит весточку о том, что твой брат тебя обскакал. И за это ты начинаешь ненавидеть всех и вся. И ее, в первую очередь. И она приходит на работу, как ни в чем не бывало. И благодаря тому, что ты поделился с ней Потоком, она выглядит так, как должна была выглядеть всегда. Ей оборачиваются вслед, ее обсуждают на каждом шагу, по ней пускают слюни и от ее лоска слепит глаза. И вот ты уже составляешь новый график, чтобы она дежурила вместе с тобой. И не важно, что она спит с твоим братом. Ты должен ее отбить. Должен заставить бросить те отношения, чтобы самому получить шанс. Тяжелое дежурство, и ты точно знаешь, что она потеряла пациента на столе. Она ушла в душ и слишком долго не выходит. Может, ей стало плохо? Что случилось? Почему она не откликается, когда ты ее зовешь? Почему она не откликается? А потом она оборачивается, протягивает к тебе руки и целует. Все. Наплевать на брата, на весь мир наплевать. Ты хочешь ее. Хочешь, и все тут.