Сфокусировать конус на таком расстоянии было слишком сложно, изображение дергалось и расплывалось, но Мандрагор сумел кое-как обследовать отсеки «Афродиты» и установил, что один из трюмов практически пуст. Вообще погоня выходила на финишную прямую — через три-четыре часа «Принцесса» должна была подтянуться к паруснику достаточно близко, чтобы вихри вакуума протянули между кораблями устойчивый канал телепортации.

Внезапно события словно с цепи сорвались и помчались нервными рывками. Откуда-то появился кришнаванский крейсер, пожелавший остановить «Афродиту» для досмотра. Проявив очередную грань неожиданной прыти, парусник отогнал пиратов маломощными хлопушками и, еще немного потеряв скорость, взял курс на близкую улитку.

Командир Фонг радостно доложил:

— Мы догоняем цель напересечку. Дистанция быстро сокращается. Прикажете пройти улитку?

— Проходи что хочешь! — зарычал Мандрагор, ужасно раздосадованный очередной порцией помех. — Только не потеряй след… И пираты эти совсем некстати!

К его удивлению, Фонг лишь скорчил презрительную гримасу и сказал надменно:

— Пираты нам не помеха.

— Но у них вдвое больше пушек, — напомнил Тиберий.

— Тут другая математика, профессор, — усмехнулся командир «Принцессы». — Они — воры, мы — убийцы. Гиена не осмелится перейти дорогу волку.

И в самом деле: убедившись, что фрегат намерен до победного конца преследовать «Афродиту», кришнаваны сбавили ход и начали отворачивать. Тиберий вздохнул с облегчением, но офицеры фрегата остались равнодушны, словно изначально не считали пиратов серьезной угрозой.

Частично свернув паруса, «Афродита» скользнула в черную дыру. «Принцесса» продолжала мчаться полным ходом, не притормозив даже при входе в улитку. Тиберия заставили сесть в кресло-антиграв и пристегнули ремнями сбруи. Последовала серия толчков, корабль сильно раскачался, в глазах потемнело, в ушах стоял раздражающий тихий звон, голова кружилась и болела.

Потом неприятные ощущения отступили, и Тиберий почувствовал, как чужая рука запихивает ему в рот капсулу с лекарством. Он раздавил зубами упругий шарик, почти не почувствовав горечи, и открыл глаза. На голограммах снова светился узор созвездий, прямо по курсу расправляла паруса растерявшая скорость «Афродита». Рядом с изображением парусника горела информация:

Дистанция — 1.2 св. часа.

Собираясь в эту вылазку, Виталий нарядился по всем правилам десантной моды, нацепив на себя много разного оружия и непонятных приспособлений. При этом майор был весел — наверняка предвкушал скорую драку.

— Не беспокойся, начальник. — Норидзе ободряюще подмигнул. — Привычное дело. Часто на абордаж ходили.

Не ответив ему, Тиберий включил установку и еще раз осмотрел отсеки парусника. На этот раз, по причине короткой дистанции, голограмма была четкой, так что удалось разглядеть все подробности. Почти все обитатели — люди и вуркхи — собрались на камбузе, по одному члену экипажа дежурили в рубке и машинном отделении.

— Очень удобно, — обрадовался Мандрагор. — Пошли.

Он изменил тензор поляризованной напряженности поля, вакуумные вихри скатали пространство в цилиндр, длина которого вдоль выделенной сингулярной координаты мгновенно сжалась до нуля. Теперь отсеки «Афродиты» и «Принцессы» разделял всего шаг, сделав который Мандрагор и Норидзе оказались в пустом трюме. За их спинами, прошелестев, свернулся проход, по науке называемый «плоскостью телепортации».

Стало темно, потому что в трюме не работало освещение. При помощи прозорливо прихваченных десантных фонарей они нашли щит, и Тиберий повернул рубильник. Тускло загорелась одинокая лампа над шлюзом, открывавшим путь в забортную пустоту.

— Проще всего было бы захватить это корыто. — Виталий рвался на подвиги. — Кто вздумает сопротивляться — положим без труда, остальные сами лапки поднимут. Потом заберем проционида, прикажем экипажу притормозить…

— Оставим это на крайний случай. — Тиберий поморщился. — Лучше сделать работу без лишнего шума и ненужных трупов.

— Как скажешь, — немного разочарованно проворчал майор.

Они сложили в уголке скатанные скафандры. Потом Норидзе приладил на замок шлюза глушитель сигналов тревоги, а Тиберий осмотрел люк, ведущий во внутренние отсеки парусника. Люк оказался запертым.

— Как откроем? — осведомился уставший от нескончаемых затруднений физик. — Расстрелять из бластера?

— Ты вроде хотел сделать все по-тихому…

Отодвинув его от люка, майор-наемник достал из наколенного кармана сложное механическое приспособление. После недолгих манипуляций из внутренностей замка послышался громкий звук сломанного металла. Виталий убрал отмычку, достал пистолет и, приоткрыв люк, осторожно выглянул.

— Темно и тихо, — сообщил он и поманил спутника рукой. — Побежали.

Ближайший светильник горел довольно далеко, возле трапа, ведущего на другие палубы. До жилых помещений они пробирались в полумраке, но без проблем — никого не встретили. Даже об мертвецки пьяных спейсменов и пассажиров ни разу не споткнулись, хоть это и было бы вполне нормальным делом для корабля такого пошиба.

Отыскав нужную каюту, Норидзе снова воспользовался отмычкой, затем прилепил над входом крохотный видеодатчик — чтобы знать, когда появится Баттоц. Около часа они просидели в каюте, не включая света и нетерпеливо поглядывая на экран — оставленное снаружи устройство посылало лишь изображение пустого коридора. Потом на мониторе появились две фигуры — человеческая и проционская.

Пассажиры остановились возле каюты, продолжая спорить. Из их реплик легко было понять, что Кахур Баттоц хранит самые важные сведения на кристалле, который находится в нагрудном кармане его балахона. Вуркх отказался отдать свое открытие землянам, прогнал собеседника и вошел в каюту.

Стоявший за дверью Норидзе легонько толкнул Кахура подальше от входа, захлопнул люк и включил свет. Проционид с ужасом и ненавистью смотрел на двух незнакомцев, один из которых миролюбиво произнес:

— Здравствуйте, коллега Баттоц. Я — профессор Тиберий Мандрагор. Мы занимаемся одной научной проблемой и могли бы помочь друг другу. Ваше сотрудничество будет оплачено очень щедро…

Завизжав: «Проклятые гладкокожие, как я вас ненавижу!» — проционид выхватил из-под одежды большой кривой нож и бросился на Тиберия. Астроевразийца спасли только навыки, полученные в годы гражданской войны: он машинально увернулся, одновременно швырнув в лицо Кахура тяжелую статуэтку, которая удачно подвернулась под руку.

Норидзе поспешил вмешаться, вывернул оружие из покрытой перьями лапы и ударил кулаком в челюсть, пониже клюва. Ударил привычно, как бил многих до того — таковы уж рефлексы профессионального десантника. Худощавый проционид оказался тварью легонькой, он пролетел спиной вперед через половину каюты, врезался затылком об угол тумбочки, стоявшей возле койки, медленно сполз на пол. Или на палубу — кто знает, как принято у спейсменов называть нижнюю переборку каюты…