Хагг огрызнулся, но затем стал жалобно хныкать – исколотое существо относилось к копью с немалым уважением.

Джено отпустил и Диану, и принца; и Гелдион подошел к клетке с того края, где находился плененный хагг, и снова заговорил с ним. Постепенно, когда тот попритих, Гэри убрал копье и оглянулся на своих друзей, на Джено, но дворф в сомнении покачивал головой.

– Если только эта тварь снова запрыгает, ты его убьешь, – приказал дворф. – Клетка не выдержит дальнейших встрясок, а я не в восторге от мысли, что хагг улизнет на глазах у всех!

Гэри посмотрел на Кэлси и Микки: они оба были полностью согласны с этим.

… Всех всполошил вопль Гелдиона, а Гэри он заставил крепко схватиться за древко копья. Принц кричал не от отчаяния – это все вскоре поняли, – а от удивления. Когда он отпрянул от клетки, остальные поняли, что вызвало этот крик.

Лицо хагга выглядело теперь не таким волосатым, и волосы выпадали клочьями, а глаза были полны надежды. Они уже не казались дикими и звериными.

– Киннемор, – разом прошептали Диана и Микки. Вдруг хагг вновь впал в неистовство, ударив по клетке и сбив принца с ног. Гэри тут же метнулся к нему и пропихнул копье сквозь сетку. Копье послало заряд, вызывающей оцепенение энергии, затем второй, но хагг оставил их без внимания, слишком поглощенный своей болью. Он без конца бросался на стенку клетки, ударялся о нее, ослабляя устойчивость опорных балок.

Томми схватился за железный ящик, пытаясь хоть как-то сохранить его, но рука хагга просунулась сквозь сетку и нацелилась на великана когтями.

– Клетка не выдержит! – закричали Джено и Кэлси.

Эльф выхватил свой меч, Джено взялся за молот, а Гэри приготовился нанести смертельный удар.

Однако, как только острие копья приблизилось к хаггу, тот неожиданно умолк, глядя скорее смущенно и испуганно, чем злобно.

– Спокойствие, парень, – посоветовал Микки.

Затем хагг стал отчаянно дергаться, и Гэри убрал копье, чтобы он не поранился. Чудовище испустило душераздирающий крик, крик неимоверной боли. Все недоверчиво переглянулись, когда хагг стал корчиться и биться в конвульсиях. Кости его захрустели и затрещали, и на глазах руки хагга стали изменяться: одна удлинялась, другая укорачивалась, пока обе не оказались одинаковой длины. Затем то же самое произошло с ногами. Края широких губ подобрались, и все лицо преобразилось, став более похожим на человеческое, нежели на звериное.

Когда все это кончилось, вместо дикого волосатого хагга в клетке оказался обнаженный человек примерно пятидесяти лет. У него было изможденное лицо и седые всклокоченные волосы. Тело покрывали глубокие шрамы, особенно на руках и ногах, а его пальцы и ногти были все в земле и носили следы запекшейся крови – следы его неистового скольжения под землей.

Принц Гелдион упал на колени и едва мог говорить. Джербил старался изо всех сил, возясь с ключами, чтобы открыть клетку, а Кэлси бросился к вьючному мешку за покрывалом.

Клетка оказалась слишком покореженной, чтобы дверь могла так просто открыться, и Джено пришлось несколько минут стучать молотком, прежде чем удалось выпустить наружу ошеломленного и измученного короля.

Киннемор вышел и впервые за многие годы встал прямо. В глазах его читалось замешательство, руки и ноги дрожали. Он завернулся в покрывало и стал очень похож на грязного бродягу. Гэри и Диана переглянулись: никто из них не был готов к подобному печальному зрелищу. Да, король Волшебноземья стоял перед ними, но не разучился ли он говорить?

– Мы остановимся в ближайшем крестьянском доме, – обнадеживающим тоном заключил Микки. – И разыщем одежду, более соответствующую положению этого человека. А затем мы повезем его прямо в Бремар для долгожданной встречи с народом.

Киннемор посмотрел на лепрекона и моргнул, но ничего не сказал в ответ.

Языки пламени лизали стену таверны «Дремлющая фая», в которую попало не менее десятка зажигательных стрел. Мужчины, женщины и даже дети собрались со всего Бремара с ведрами в руках и храбро боролись с градом несущих огонь стрел, которые продолжали падать на землю. Воздух прорезал резкий, раздражающий лязг стали о сталь, когда началась битва на тропе к западу от города. Дозорный, смотревший по сторонам с уступа горной стены, находящейся к востоку от Бремара, прокричал, что войска Киннемора видны на западе, севере и юге.

Лорд Баденох со слабой надеждой взирал на одну, пока остававшуюся открытой тропу – узкий проход, ведущий из Бремара на восток, к вершинам могущественной гряды Двергамала. Его армия была вынуждена отступать к городу, преследуемая меж холмов превосходящими силами Киннемора. Даже окопавшись на новом поле сражения, ополчение Бремара и горстка дворфов и гномов не могли сопротивляться натиску коннахтской армии. Через считанные минуты после начала сражения Баденох объявил об отходе и велел своим людям со всех ног бежать в Бремар, чтобы забрать свои семьи и необходимое имущество.

Баденох знал, что им не отстоять город от нашествия; армии Киннемора. Ему самому и его людям придется воспользоваться предложением дворфа Кервина и отправиться в Двергамал. Правитель Бремара надеялся, что большинство жителей это сделают. Здесь. он не станет насильно требовать от них подчинения. Те, кто пожелают уйти в Двергамал, будут там приняты; те же, кто предпочтут сдаться Киннемору, не встретят осуждения, по крайней мере со стороны Баденоха.

Однако в данный момент это выглядело спорным. Неожиданно король Киннемор затеял ночное преследование отходящих сил Баденоха, и с зарей нападение на Бремар было в полном разгаре. Теперь лорд понимал, что нужно будет оставить позади себя сильный отряд воинов, который прикрыл бы восточную тропу и не подпускал Киннемора. Сегодня Бремар потеряет немало защитников, и Баденох допускал мысль, что и он может оказаться в их числе. И в огне устроенных королем пожаров сгорит его город, дорогой его сердцу Бремар. Слезы струились из глаз мудрого лорда, когда он наблюдал отчаянную схватку с огнем, в которую вступили жители с ведрами в руках. Они боролись, спасая свои дома.

Они вели войну, в которой невозможно было победить.

– Вели им прекратить, – сказал лорд находящемуся поблизости командиру. – Пойди к ним и скажи, чтобы не тратили понапрасну силы и время на тушение пожаров. Мы должны отходить к дороге в горы, пока еще не поздно.

– Уже слишком поздно, – раздался сбоку хриплый, но довольно дружелюбный голос.

Баденох обернулся и увидел Кервина и еще троих дворфов, вышедших из-за угла дома, который стоял сзади. Лица их были более угрюмыми, чем обычно.

– Киннемор разместил на тропе своих людей, – сообщил Кервин. – Он узнал, что вы попытаетесь скрыться, и потому разослал всадников по дорогам, ведущим из города на север и юг.

– Сколько их? – спросил Баденох.

– Достаточно, чтобы удерживать нас, пока основные силы не прижмут с другой стороны, – убедительно произнес Кервин.