Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Потому что это едва ли не единственный способ для магистра умереть и не отравить все вокруг проклятием, – так же безжизненно отозвался Дэймос.
– Значит, родители и брат живы! – радостно просияла она.
– И вас не смущает, что он не рассказал вам о своем плане, вынуждая жить с мыслью о потере близких?
– Раз не сказал, значит, так было нужно, – неуверенно заявила Кайт, отводя взгляд.
– Или он вам не доверял.
Смешно теперь вспоминать его поучения о важности доверия.
«Лицемерный ублюдок», – думал Дэймос, наблюдая, как девушка мечется по комнате.
Впрочем, развить эту тему он не успел. Дверь за их спинами распахнулась. Комнату залил яркий свет, ввалившиеся в крохотное помещение люди не дали им опомниться. Дэймоса вмиг скрутили, заставив опуститься на колени, и принялись шарить по карманам. Кайт успела шарахнуться назад, но и её повалили на пыльный пол. Пытаясь удержаться на ногах, она ухватилась за штору и оборвала, оказавшись под грудой пыли, поскуливая от боли. Нападавшие выкрутили девушке руки, опасаясь чужого Таланта.
Из тонких прорезей маски блестели золотые глаза. Заклеймённые.
Они быстро нашли дневник и подали сигнал. В комнату вошёл человек в белой маске на всё лицо. Руки скрыты перчатками, шея стоячим воротником, уши едва видны за тёмной шевелюрой, но как верно заметила Кайт – кожа смуглая. Из-под маски на него смотрели тёмные глаза, что показались смутно знакомыми.
Остановившись перед Дэймосом, незнакомец ничего не сказал. Только пялился, словно наслаждаясь его коленопреклонённым положением.
«Южанин, – мысленно определил Дэймос. – Имперец, судя по костюму. Не военный, чуть сутулый».
От него исходил аромат Таланта, пряный и удушливый. Сильные чувства заставили тело вырабатывать энергию в удвоенном объёме. Заклеймённые подали мужчине нож, и Дэймос с удивлением узнал его. Это был нож из одной из его тростей. Картинка в голове начала складываться. Жаль поздно.
– Это тебе за Майру, – прошипел Корин Кайм, замахиваясь.
В этот момент за окном что-то блеснуло.
«Оптика», – пронеслось в голове.
За очередным взрывом фейерверка что-то ужалило шею. Ахнув, Дэймос попытался вздохнуть, но не смог. Горячая густая жидкость пропитала воротник. В горле забулькало, а вздохнуть всё никак не получалось.
Корин в ужасе попятился, а Заклеймённые вмиг отхлынули.
Осознавая тщетность своих попыток, Дэймос попытался зажать рану, заваливаясь на пол. Кайт бросилась к нему, а Заклеймённые прочь.
– Не бойся, я рядом, – было последним, что он услышал.
Гадко пахло сигаретным дымом.
– Тебе обязательно здесь курить?
– Я уже открыл окно, – недовольно буркнул Зэван, – что тебе ещё нужно?
– Это, конечно, очень мило с твоей стороны, но ветер всё равно задувает весь дым в комнату.
Холодный осенний воздух касался лица, унимая жар. Комнату освещала одинокая лампа под бордовым абажуром с золотистой бахромой. Глядя на мягкий рассеянный свет, Дэймос пытался понять, почему всё ещё дышит.
– И всё же, пожалуйста, закрой окно, – твёрдо произнесла Кайт, устраиваясь на кровати, отчего та покачнулась, и Дэймос перевёл взгляд на девушку.
Маска осталась лежать где-то в стороне. Приглушённый свет смягчил черты, сделав волосы тёмными, словно карамель. Девушка хмурилась, смотря куда-то в сторону, но, заметив его пробуждение, тепло улыбнулась и спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– Даже не надейся, – зло оскалился Зэван. – Как только он поймёт, что ты использовала на нём Талант, разъяриться, и никаких извинений не хватит…
– Я ничего в нём не меняла, только закрыла рану на шее, – вмиг посуровев, строго ответила она.
– Угу. Постарайся рассказать об этом до того, как он начнёт тебя душить.
– В больнице с ним делали то же самое и нашли всё то же, что и я.
– Не то же самое, – он сделал паузу. – Во всяком случае, они знают, когда нужно остановиться и куда лезть не стоит.
– Не знала, что среди нас есть ещё один врач, чья квалификация позволяет делать столь смелые выводы, – с ядом в голосе отозвалась девушка.
Дэймос открыл было рот, но звука не получилось. Тут же пришла жажда, а вместе с ней и болезненная слабость.
– Не шевелитесь, – Кайт поднесла стакан воды к его губам и осторожно наклонила.
Вода и чужой Талант волной прохлады пробежались по телу.
Подняв руку, Дэймос коснулся шеи. Чуть правее кадыка осталась неровность. Сосредоточив взгляд на девушке, он без труда отыскал красное пятно на её шее.
– Как вы себя чувствуете? – вновь спросила она. – Хотите ещё воды?
Дэймос кивнул и в этот раз постарался удержать стакан самостоятельно. В руках жила слабость, и пальцы, потеряв чувствительность, едва слушались.
– Наша любопытная лисичка покопалась в тебе, – тут же наябедничал Зэван.
– Поэтому от нелепых попыток флиртовать ты перешёл к грубости? – тихо спросил Дэймос. Голос прозвучал хрипло, горло болело.
– Я бы на твоём месте беспокоился о том, что наша не-врач в тебе изменила, – поднимаясь, ответил тот.
Щелчком отправив недокуренную сигарету за окно, он двинулся к кровати. Дэймос почувствовал, как Кайт напряглась, готовая в любой момент отскочить.
– Зэван, – прервал напряжённую тишину Дэймос. – Прогуляйся по залам, разведай обстановку. Нас едва не поймали, не станет ли это для нас проблемой?
– Нет, – ответил он, скрестив руки и вперив испепеляющий взгляд в девушку. – Это была ловушка. Всё это – один большой капкан.
– Всех, кого ловили в той комнате с сейфом, расстреливали за садом, – тихо произнесла Кайт.
– И никто не услышал выстрелов? – удивился Дэймос, неосознанно касаясь горла. – Не мы одни пришли сюда за дневником, там палить должны были без передышки.
В него стреляли и раньше. Во время войны порядочно изрешетили, и не будь в их отряде нескольких магистров-медиков, он бы тут не сидел. Оказалось, он отвык от танцев с Луной.
Холод пробежал по телу от запоздалого осознания. Не окажись здесь Кайт и не будь она в достаточной мере безрассудна, всё бы уже закончилось.
Закончилось. В некотором смысле это даже заманчиво.
– Потому фейерверки и грохочут не переставая, – отмахнулся Зэван, меряя шагами комнату. – Они знали, что многие захотят выслужиться и заполучить дневник, наплевав на правила.
«Знали. Знали», – эхом пронеслось в голове.
Дэймос повернулся к Кайт, что тихо сидела в стороне, устало привалившись к столу.