Это я еще по бункеру усвоил, там всегда холоднее, нежели на поверхности, а потому обогреватели там шпарят на полную мощность.

И когда я, практически потерял надежду, а за спиной послышались шаги древних солдат, выломавших дверь, я увидел ее. Наша машина времени стояла за бочками с вином. Я, еще ни разу, не был так рад ее видеть, как сейчас.

Я подбежал к ней, и хотел было уже дотронутся до нее, как вовремя одумавшись, отдернул руку.

— Ты чего? Нам нужно бежать от сюда. — верещала Авдотья.

— Слишком просто. Помнишь, что было с посохом? Это для царицы, не менее важный артефакт, и ты думаешь, что такая хитрая особа, как она, просто так возьмет и поставит его в подвале, рядом с запасами провизии. — сказал я вслух свои опасения.

— Тогда, что мы будем делать? — немедленно спросила Ава.

— Прячься! — крикнул я, хватая ее за руку, и затаскивая за гору с какими-то неизвестными мне фруктами.

— Они ведь и так знают, что мы здесь. — сказала она мне.

— И что, это значит, что нужно пойти и немедленно сдаться? Тогда ради чего все это было? Пусть поищут, а я пока подумаю. — сказал я ей, снова как-то злобно.

Я не хотел грубить, но нервы на пределе. Если нас действительно поймают, это будет конец, домой мы уже никогда не вернемся. А если уж рассуждать совсем логически, то и дома-то не будет, потому как, если изменится прошлое, изменится будущее. И неизвестно, каким мир будет, после победы царицы Фейредины.

И удача вновь, второй раз за день, от меня отвернулась. Не успел я нормально подумать, как стражник ткнул мне в щеку копье. Что ж, это конец.

Он что-то сказал на своем родном языке, но я даже не стал заглядывать ему в голову, было и так понятно, что он хотел, что бы мы следовали за ним.

Я встал во весь рост, еще в маленькой надежде на то, что их пара человек и я смогу с ними справится, как и она умерла, их было не меньше трех десятков.

Единственное, что теперь нам оставалось, это быть послушными овечками, это могло хотя бы на несколько часов продлить наши жизни.

Стражники вывели нас из подвала, и из дома в целом. Даже кандалы не надели, впрочем с таким эскортом это излишне, мы никуда не денемся.

Посох, впрочем, у меня отбирать не стали, видимо никто не решился взять такую ценную реликвию. Или есть что-то еще, чего я не знаю.

Нас вели в сторону порта, видимо посадят на корабль и сопроводят до дворца в Каире, где нас уже и так заждалась царица.

Но как оказалось, она нас слишком заждалась, и прибыла на Элефантину сама.

— А ты, оказывается настырный, посланник богов. И тупой еще. — констатировала Фейредина.

Царица подошла вплотную к моему носу, что я кожей ощущал тепло ее дыхания. Она пристально смотрела на меня своими угольно черными глазами, в которых метались молнии.

— Я лишь пытаюсь исполнить свое предназначение. — с привычной мне улыбкой, сказал я.

— Ты, так ничего и не понял. Ты был, лишь моим способом обойти пророчество. Сделай ты все правильно, и если бы не пытался мне перечить, я бы разделила с тобой власть. Ты умен, образован, в тебе кровь богов и ты красив, молод — я бы разделила с тобой свое ложе, и жил бы ты не зная бед. А теперь, ты умрешь. — сказала царица.

Она отошла от меня на несколько шагов, затем повернулась ко мне и громко спросила:

— Где посох Джаралла?

Я был в полнейших непонятках. Что значит, где посох? Я стоял в паре метрах от нее, и держал его в руке. Она просто не могла его не видеть, но тогда почему спрашивает? Я взглянул на Авдотью, у той от изумления округлились глаза, она явно тоже, ничего не понимала.

Так, когда нас поймали стражники, они не отобрали у меня посох, не потому что не смогли взять его, как я подумал ранее, а потому, что не видели его. Теперь, его точно так же не видит эта царица с манией величия. Но при этом, Авдотья его видит прекрасно в моей руке. Что же это такое происходит.

— Ну, говори! Где ты его спрятал? — продолжала реветь Фейредина.

— Что мне будет, если я скажу? — спросил я у нее.

— Я тебя не казню. Будешь жить, но уже рабом, ты потерял право на мою милость. — уже более ласково сказала царица.

— У большой статуи, в Каире. — решил я ей подыграть.

Она немедленно отдала приказ стражникам, и часть из них отплыла на материк. Что ж, теперь хотя бы меньше противников. Но их все равно слишком много, что бы сражаться с ними в одиночку.

Но вопрос по прежнему остался без ответа. Почему я и Ава видим посох, а египтяне нет? Хотя нет, не та постановка вопроса, ведь до этого египтяне его тоже видели. Почему сейчас они его не видят?

И тут до моего сознания начали приходить отголоски догадки. Я наделен силой читать мысли, а с посохом в руках, еще и доносить свои, до голов других людей. Управлять мыслями других людей. Я очень не хотел, что бы посох заметили, и что если я сам того не понимая, заставил всех думать, что его тут нет. Ведь в первый раз, это тоже вышло случайно, когда я на этом не зацикливался. Вот только, раньше моим противником в мысленной баталии был всего лишь один человек, а сейчас несколько десятков.

И как долго продлится этот эффект, неизвестно. как только царица увидит, что посох здесь, она прикончит нас. А я до дрожи боюсь, как не потерять эту связь с посохом.

— Что здесь происходит? — услышал я чужой голос. Да, именно услышал, а не счел из чей-то головы.

Я посмотрел в сторону говорящего, это был мужчина, немного старше меня. Высокий, статный, красивый, мускулистый и весь в золоте. Я почему-то сразу понял, что это тот самый фараон Кленак. Он был именно такой, каким и должен был быть правитель, на лысо обрит, весь в ритуальных рисунках, загорелый и строгий взгляд черных глаз, таких же, как и у его жены. Он подошел ближе к нам, а потом остановился, как и стража за его плечами.

— Я повторю вопрос еще раз. Что, здесь происходит? — обратился он к своей жене.

— Не долго тебе осталось, тут командовать. Сейчас мне привезут величайшую реликвию, и ты будешь ни кем. Отныне я буду править миром. — сказала она зло улыбаясь своему мужу.

Фараон посмотрел на меня с Авдотьей, и задержал свой взгляд на посохе в моей руке. Значит он его видит. Почему, от одних он скрыт, а от других нет. но как бы там не было, фараон не подал виду, что видит, хотя по любому понял в чем дело. Умный мужчина, однако.

— А можно, мне вопрос. Почему я понимаю ваш разговор? — решил я встрять, все равно мне терять нечего.

— Потому, что каждый, кто оказывается в окружении великой избранной богами царицы Фейредины, способен понимать и общаться на едином языке. — ответил, непонятно от куда, взявшийся верховный жрец Ламана.