«Не уходи».

– Я не сумею остановиться позже.

Его контроль болтался на волосинке, и та уже рвалась.

– Я не попрошу об этом…

И где-то в нем упал последний заслон – взгляд стал иным, сказал мне да. И «ты сама этого хотела». Еще до того, как он отнес меня в спальню, я знала, что мне будет «слишком», но мечтала именно об этом.

О да, Рид умел нарушать приказы.

И плевать, что самих касаний я почти не чувствовала – слишком много ощущений испытывал мозг, взрывалась от перегрузки нервная система. От избытка кайфа, от чего-то на грани опасного блаженства, плевать, что меня внутри вело, как пьяную, а пьяный неспособен следить за мелочами. Зато я чувствовала его. Его обнаженную грудь, прижавшуюся к моей, его губы, его язык, видела странное сияние его глаз – мы перешли в зону высоких мощностей. Меня снесло еще тогда, в коридоре, сейчас уже даже возвращать в привычное состояние было поздно – тело требовало Рида. Я была готова ему подчиняться, позволить ему все, я распахнула все внутренние дверцы, я сказала этому мужчине «да», как никогда ни одному другому. Меня взрывало от каждого его движения, от каждого жеста, от каждого выдоха. Наверное, если бы меня накачали наркотиками, я бы не чувствовала себя столь странно, как теперь – я ощущала ВСЕГО Рида. Сразу. Обычно женщина в постели чувствует то, на чем сфокусирована: если это фрикции, то фрикции, если это сосок, на котором чужие губы, то это сосок, если поцелуй, то поцелуй. Но с Ридом ощущения с каждого участка моего тела наваливались разом, ничто не ускользало от нервной системы, рецепторы горели. Ни одна оргия не взорвала бы меня так сильно, как это делал он один.

И когда дошло до физического вторжения, во мне было уже столько моего мужчины, что я дышала им, я купалась в нем, я растворялась под ним. Зря я недооценивала размер, зря я недооценивала мощность этого человека без поводьев, без сдерживающих уз, и останавливать его теперь – то же самое, что браться голыми руками за оголенный провод в мегавольт. Я впервые заканчивала от каждого толчка головой до того, как закончить телом, и поняла, наконец, чего именно хотела – Рида в каждой своей клетке.

Все слилось. Касания, толчки, выдохи, звон рецепторов. В меня вливали свою любовь напрямую, прямо в сердце, в душу, через глаза в ядро.

Когда меня трясло в судорогах оргазма, я поняла, что там, где обычный мужчина орудует лишь пенисом, Комиссионер проникает и взрывает собой, своей энергией твой мозг.

Спазмы унимались – он завладел всем. Он стал всем. Крепкий, жесткий, только начавший показывать мне, сколько сторон и вкусов себя еще предстоит постичь.

(Niklas Paschburg – Tuur mang Welten)

Все стало правильным, таким, как мне хотелось.

И не перегорели провода, не навалилось сумасшествие. Только тихое счастье. Я, наконец, была под руками Рида, обнятая ими, притянутая к себе. Он голый, горячий, воздух до сих пор звенит вокруг, наши нервы передают общие на двоих сигналы.

Вот зачем, и вот ради чего. Ради такого настоящего полного единения…

Удивительный Рид. Когда я впервые увидела его в машине, когда взглянула в его глаза, то не ошиблась ни в чем. Теперь знала, как дышала – он пойдет за мной в любую пропасть, пройдет через любую драму, вытянет у дьявола из задницы, если будет нужно. И если опять преступлю черту, скрутит узлом, поставит на колени. Не для того, чтобы унизить, но чтобы вернуть равновесие. Я лежала и думала о том, что женщины в моем мире выходили замуж за стабильных, надежных мужчин для спокойствия, и заводили любовников для ролевых игр. Рид содержал в себе все сразу. Если мне захочется тихой гавани, он ей станет, если шторма, даст такое количество баллов, что поджилки затрясутся. И удивительное это качество – слышать его чувства кожей. Разговаривать без слов.

Лежа к нему спиной, я улыбалась.

«Буду и дальше тебя провоцировать». Мне понравилось.

«Знаешь, что за этим последует».

«Всегда найдешь способ меня усмирить?»

«Найду, Инга».

Много нежности. Вагон.

«Люблю тебя», – сказала я мысленно. И чувствовала это – ту мягкость и умиротворенность рядом с ним, которую искала. Его пальцы подтолкнули развернуться, посмотреть ему в глаза.

– Произнеси это вслух, – попросил он, мой неулыбчивый пока мужчина, но оттого не менее теплый.

– Я люблю тебя, – прошептала я вслух. – Я знаю, ты всегда меня защитишь, всегда укроешь, порешишь, если надо, полгорода…

«Больше. Я за тебя все!»

Странное словосочетание, но оно впиталось влагой сразу под кожу. И лилась напрямую из клеток в клетки его собственная любовь.

– Произнеси это вслух, – попросила я, хоть чувствовала все наверняка.

– Я люблю тебя, – голос тихий, мягкий, глаза впервые спокойные, как море.

Он прижал меня к себе, к своей груди. Стук сердца, одно на двоих гудение проводов.

«Сумасшедшая человеческая девчонка…»

«Такая, как тебе нужна».

«Единственная, которая мне нужна».

Он не врал.

Я зажмурилась.

(Rusez1 – Long Away)

Бернарда.

Бархатный вечер; пати увешано лампочками. На церемонии, как мне поведал Дэйн, настоял именно Даг, пригласивший нас на празднование. Сам виновник торжества, одетый в костюм и отглаженную рубашку, танцевал с Алиной по центру залитой светом прожекторов площадки. Столики, гости, вкусная еда, напитки. И почему я раньше думала, что на Уровнях нет свадеб? Оказывается, есть. Невеста – нежная девушка с каскадом из черных локонов, одетая в белое, – счастливая, благодарная судьбе.

Счастливых людей видно издалека, в них нет нужды, но есть покой. А еще есть душевный свет, летящий в мир через глаза, через жесты, слова, объятья. Эти двое – Браун и Алина – были счастливы, окружены светящимся коконом своего единого на двоих уютного мира.

– Как все сложилось, да? – обратилась я к Эльконто. – Совпадение на совпадении.

Дэйн, с аппетитом откусивший какое-то сложное пирожное, кивнул с измазанным ртом:

– Чего-чего, а совпадений в этой истории хоть отбавляй.

Действительно. Хоть я давно в них не верила. Совпадение – это когда человеку кажется, что все случайно, но, живя с Дрейком, я научилась понимать – случайности есть не более чем невидимые глазу закономерности. Причем математически точные.

– А ведь тем утром я просто читала газету про Говиндана…

– Говнодама! – Дэйн хрюкнул и подавился очередным куском пирожного. Закашлялся от смеха.

Я толкнула его в бок, чтобы «потише», все-таки музыка, танец молодых, все красиво.

– Надо же, мы «высадили» Брауна почти в том же месте, куда позже депортировал Ингу Рид. Скажи, как такое возможно?