- Посмотрим, - ответила, стараясь побороть смущение. Необычное ощущение, однако, когда ты для кого-то центр Вселенной.

- Может, обратно съедетесь? – предложил Никита.

- Может и съедемся. Тебе-то что? Ты все равно решил остаться на всю жизнь холостяком. Хотя! Уж я-то знаю, что однажды тебя приструнят… в общем, Кать, до обеда. Пошли, бурчащее создание.

* * *

Обедали мы вместе: вчетвером. Весело, громко и необычно. Ирка, правда, то и дело поглядывала на дверь. Ждала видимо Макарова.

После пар я убежала на работу. Рома обиделся, он-то хотел отвезти меня. Однако быстро остыл и заявил, что просто приедет раньше. Будет выполнять функцию личного телохранителя. Когда слышишь такие вещи, невольно краснеешь. До сих пор не верю, что мы вроде как… вместе. Хотя заветное «да» пока озвучено не было, но кое-кому оно, судя по всему, неважно.

На работе людей было на удивление много. Я закрутилась с напитками, чаем, уборкой. Народ еще активно требовал поболтать с ними, выслушать насущные проблемы. Не отпускали по десять, пятнадцать, а то и двадцать минут. Шеф даже разозлился немного. Ему ж там фотоотчет надо.

К восьми поток утих, и я смогла присесть на кресло. Налила себе травяного чая и ковырялась в телефоне. Свободную минутку никто не отменял. Колокольчик издал звук, я подняла голову и невольно улыбнулась. Рома стоял на пороге, держа в руках коричный пакет. Черт, не думала, что буду так радоваться его появлению здесь.

- Привет, труженица. – Он подошел, усаживаясь рядом. Чуть наклонился, чмокнув в щечку. Такое простое движение, а спину мурашками осыпало. Пульс зачастил, робость сковало тело.

- Ты так всегда будешь делать? – спросила смущаясь. Старалась говорить уверенней, но явно получалось так себе.

- Целовать тебя? А что нельзя?

- Я ведь еще не сказала “да”.

Рома положил пакетик на столик.

- Ну, так и я еще не переходил на сторону запретных дел, - развел он руками в стороны, играя бровями.

- Какое благородство, - пыталась шутить я.

- Тебе со мной вообще повезло. Кстати, я тут вкусняшку притащил.

Фил потянулся к пакетику, открыл его и запах жареного мяса разлетелся по маленькой кофейне. Желудок сладко заурчал, взывая к трапезе.

- Шашлык?

- Ну, ты же у меня мясная девочка.

Телефон, который я положила на столик, пиликнул, оповещая о входящем сообщении. Мне было все равно, кто там пишет. Ведь Рома здесь, сидит напротив, не сводит глаз. В груди парили бабочки, теплые, весенние, с красивыми крыльями.

- Опять он? – Фил мыслил иначе. Он наклонился, заглянув в экран мобильного. На скулах его забегали желваки, показывая раздражение. Я не сразу поняла, в чем дело, но потом заметила имя отправителя – Макаров.

- У тебя странная реакция на нашего препода, - осторожно произнесла, вытаскивая тарелочку с мясом из пакета.

- Зачем он тебе пишет? Это ненормально, не находишь?

- Через пару недель мы сдадим проект, и писать не будет. Времени мало, переживает, может. – Я закинула кусочек шашлыка. Сочный, безумно вкусный, даже горячий еще.

- Переживать о тебе есть кому, - нахмурился Фил, отворачиваясь.

- Вы с ним что-то не поделили? – без задней мысли спросила, облизывая губы.

- Да, - категорично заявил он. – Тебя.

Тарелочка с едой выскользнула из моих рук, но к счастью, упала на стол, а не на пол.

- Ты чего? – спросил Рома, растерянно рассматривая кусочки мяса, которые валялись на прозрачном столике.

- Руки влажные, видимо поэтому, - постаралась найти хоть какой-то аргумент нахлынувшим эмоциями. Наверное, здесь сказывается отсутствие опыта. Но мальчишки никогда не ревновали меня. Даже ни намека. Да, девчонки рассказывали, а я… ну пожимала плечами, и вытаскивала учебник. Теперь вот сижу – робею. Приятно, конечно, улыбка тянется к губам, но реагировать надо как-то иначе, а то совсем стремно выходит.

- Забавляешься смотрю? – выгнул бровь Филатов, чуть наклонившись вперед. Мы сидели так близко, что я могла разглядеть каждый сантиметр его лица, но заострила внимание почему-то на глазах и пушистых изогнутых ресницах.

- Не понимаю, о чем ты.

- Серьезно? – Рома неожиданно придвинулся, опыляя своим дыханием мои губы. Сердце сжалось, разбежалось и готовилось совершить кульбит. Но тут, к счастью, или в грусти, колокольчик дернулся, и в помещение вошла клиентка.

Девушка глянула на нас, мило улыбнувшись. Высокая, худенькая, с пышной копной волос. Такие, наверное, могут смело претендовать на фотосессию в каком-нибудь женском или мужском журнале.

Я поднялась, и направилась за барную стойку. Работу никто не отменял. Клиентка заказал капучино, расплатилась и уселась на свободный стул. Не рядом с Ромой, но достаточно близко. Кофе варить стало сложней. Я никак не могла сосредоточиться. Все хотелось глянуть, что там происходит за машинкой.

- А мы с вами не встречались ранее? – подала голос незнакомка, обращаясь к Филу. Он лениво глянул на нее, пожал плечами и отвернулся. Видимо дулся за Макарова, ну да пусть дуется. Главное по сторонам не смотрит. Но Рома будто прочитал мои мысли. Развернулся вдруг, закинул ногу на ногу и с присущей ему харизмой, да признаю, было в нем-то что-то чертовски обаятельное, заговорил:

- А вообще мир тесен, все может быть. Вы часто ходите за кофе?

- Вообще я чай предпочитаю, - девушка подставила локоть на рукоятку стула, и подперла ладошкой подбородок. В этот момент у меня снова случился казус. Я передержала молоко, и пальцы обдало жаром. От внезапной боли, железный ковшик выскользнул и с треском полетел на пол. Брызги молока разлетелись по кухне, попадая и на меня, в том числе.

Дальше я уже не смотрели на Филатова, хотя мысленно ругала и себя, и его, и клиентку. Никогда подобного не было. Не первый день работаю. Даже на стадии обучения, когда молодой и активный Сережа крутился рядом, я не терялась. А ведь многие новички побаиваются, переживают. Но не я, не со мной. Наверное, поэтому Сергей быстро продвинул меня по лестнице до баристы, а потом и до старшего баристы. Увидел бы он сейчас вот это все, явно бы удивился.

Я присела, подняла ковшик. Потянулась за тряпкой, стараясь перестать злится. Однако тут Рома нагло зашел за стойку, хотя у нас строго – посторонним нельзя. Тоже уселся на корточки, схватил меня за руки и на грозовом небе появился радуга.

- Ты не обожглась? Господи, Кать, нигде не болит?