Много вопросов вызвало то обстоятельство, что Монкальм не провел свои силы по лесам в верховьях Монморанси и не напал на левый фланг Вулфа, раз один канадец в лесу стоит трех вымуштрованных солдат. Одной из причин называют то, что несколько канадцев сами отважились на этот ход с намерением совершить ночную вылазку против Монктона, но запаниковали и ничего не добились. Другой, более полный ответ состоит в том, что Монкальму было достаточно придерживаться выжидательной тактики. Вулф заявил, что возьмет Квебек, даже если ему придется просидеть там до конца ноября. Но с каждым часом приближался сезон бурь и мороза, а заметного продвижения не было. Индейцы, которыми кишели леса, регулярно вырезали английских часовых и дозорных.

Таким образом, климатические условия подталкивали англичан к тому, чтобы прорваться в каком-то месте и попытаться достичь высоты внутри укрепленного лагеря. 31 июля Вулф сделал такую попытку на западе от устья Монморанси. У подножия местных высот французы построили несколько редутов. Вулф решил, что если он пойдет в лобовую атаку, то французы спустятся со своих утесов и англичане получат битву на открытой местности, которой добивались. Утром корабли отошли вглубь для бомбардировки с моря; после начала отлива, обнажившего широкие отмели, атакующие высадились из шлюпок.

Кампания против Квебека

Их ждала катастрофа. Гренадерский полк, первым сошедший на берег, бросился вперед без приказа, не дожидаясь остальных; французы спокойно оставили свои редуты у подножия утесов и расстреляли англичан с верхних укреплений, которые находились на такой высоте, что совсем не пострадали от артподготовки. Вулф потерял 450 человек, большую их часть скальпировали воевавшие на стороне Монкальма индейцы. Вулф потерял бы больше, если бы не проливной дождь с грозой, от которого промок весь порох. На французских укреплениях решили, что операция закончилась. Правда, Амхерст повлиял на стратегическое положение, выгнав французов из Тикондероги, но он по-прежнему находился далеко от Святого Лаврентия, и Монкальм отправил на оборону Монреаля своего лучшего офицера шевалье де Леви.

Тут в истории есть белое пятно. Вулф составил новый план, намереваясь занять высоту позади города, но не поведал его никому, кто записал бы этот план. Он послал одного из своих бригадиров совершить вылазку в направлении реки Ришелье, а сам принялся методически выжигать страну, чтобы спровоцировать новую волну дезертирства среди канадцев. Его обуяло уныние; в августе он заболел и неделю пролежал без связи с внешним миром.

Тем временем британцы, никогда не успокаивавшиеся на море, послали несколько легких кораблей и плоскодонок в верховье реки, командование над ними взял контр-адмирал Чарльз Холмс, заместитель Сондерса. Это не прошло незамеченным в лагере Монкальма; Монкальм назначил Луи Антуана де Бугенвиля, позднее прославившегося в качестве путешественника и сенатора при Наполеоне, наблюдать за англичанами, дав ему в подчинение полторы тысячи человек. Холмс занимался тем, что отвлекал внимание Бугенвиля, дрейфуя и время от времени высаживая в шлюпки войска. Как только Вулф поднялся с постели, адмирал и бригадиры стали убеждать его попытаться совершить ночную высадку между Кап-Ружем и Квебеком. Вулф поддержал предложение и 31 августа приказал покинуть позиции на Монморанси и сконцентрироваться в Пойнт-Леви. Вулф осмотрел выбранное место, небольшую бухту под названием Анс-дю-Фулон, но попасть в нее во тьме было довольно трудно.

Монкальм не упустил из виду переброску войск. Он написал Бугенвилю, приказывая не дать Холмсу скрыться. 11 сентября Сондерс выдвинул свои большие корабли в сторону Бопорта, открыл стрельбу и спустил шлюпки. Новость об этой попытке высадки обеспокоила Бугенвиля; когда в два часа ночи начал прибывать прилив, он разрешил своим уставшим людям отдохнуть, вместо того чтобы следовать за Холмсом. Десант Вулфа тихо присоединился к людям Сондерса, в главной шлюпке с двадцатью четырьмя рядовыми сидел сам Вулф, шепотом читавший «Элегию, написанную на сельском кладбище» Грея. Дойдя до слов «Дороги славы ведут к одной могиле», он воскликнул: «Господа, я отдал бы победу над Квебеком за то, чтобы быть автором этих строк».

Дважды их окликали французские дозоры, но оба раза солдат шотландского полка, говоривший по-французски, верно называл пароль. Прилив унес их на четверть мили дальше предназначенного для высадки места, но оказалось, что это к лучшему, так как на единственном пути, которым они могли бы подняться из бухты, стояло заграждение и сторожевой пост. Двадцать четыре человека вскарабкались по крутому склону, хватаясь за древесные корни и кусты, зашли к французам с тыла и взяли пост без лишней стрельбы и шума. Дорога была расчищена, и британцы один за другим стали подниматься вверх, пока шлюпки сновали взад-вперед, доставляя на берег остальных. К рассвету чуть меньше 5 тысяч англичан построились боевым порядком на поросших кустарником Равнинах Авраама с западной стороны от города.

В самом Квебеке и особенно высших эшелонах власти началась страшная неразбериха. Монкальм с силами, сосредоточенными напротив Сондерса в Бопорте, двинулся на Равнины Авраама, как только услышал о высадке, но Водрейль убеждал всех, что это ложная атака, и не позволял перебросить войска от Бопорта к Монморанси; вдобавок губернатор Квебека не дал Монкальму двадцать пять полевых орудий, которые тот просил. Тем не менее Монкальм с имевшимися у него силами около 5 тысяч человек, почти столько же, сколько у англичан, двинулся вперед, намереваясь атаковать, что было теперь его единственным выходом, — ибо если он стал бы дожидаться помощи от Бугенвиля или Водрейля, англичане успели бы закрепиться, а ведь они стояли между Монкальмом и его источниками снабжения.

Монкальм наступал, располагая пятью регулярными полками и тремя пушками, его фронт прикрывали многочисленные отряды канадских ополченцев, снайперов, рассыпавшихся по кустам. Они нанесли противнику некоторый ущерб, например, ранили Вулфа в запястье; но он приказал своим людям залечь и не поднимать головы, пока несколько расстроенные перестрелкой ряды французов с громкими криками не приблизились на расстояние ста тридцати ярдов. Вулф сам обучал своих людей тому, чему научился у прусского короля Фридриха, и он полностью их контролировал. Солдаты не сходили с места под огнем подходящих французов, пока враги не оказались на расстоянии сорока ярдов. Тогда британцы дали такой согласованный залп, что он прогрохотал, словно пушечный выстрел, после чего сделали четыре шага вперед, снова выстрелили и повторили все опять. Через пятнадцать минут бой закончился, французы в беспорядке бросились наутек, многие погибли, Монкальм получил смертельное ранение.

Так же смертельно был ранен и Вулф; две пули прострелили его навылет, но он дотянул до того момента, когда ему передали, что французы бегут, и заметил: «Теперь, слава богу, я могу умереть спокойно». Квебек сдался через пять дней, и французскому владычеству в Канаде пришел конец.

IV

Но не только Равнины Авраама положили ему конец. Сказалось то, что в декабре 1758 года к власти в Париже пришел герцог Луи Этьен де Шуазель, имевший два преимущества перед другими кандидатами, будучи любимцем мадам Помпадур (этот дамский угодник даже Казанову заставил восхищаться его любовными подвигами), а также энергичным человеком, имевшим необычные для своих предшественников, бездеятельных формалистов, мысли. К тому времени, когда он оказался у вершины власти, уже произошла битва при Росбахе; Канада, подобно Индии, уходила из рук. Шуазель понял, что времени у него мало и только дерзновенный ход позволит победить в борьбе. Он подготовил очень дерзкий ход — вторжение в Англию 50-тысячными силами.