Я думал, что она обидится, но «хороший ребенок» остался самим собой – Дрика только кивнула.

Хорошо, что Сэм догадался прихватить монтировку из машины: не пришлось бить стекла и лишать нас самих укрытия от ветра и дождя. Дверь была заперта, но она была тоже американская – хлипкая и с никудышным замком. Сэм ловко поддел ломиком, напрягся – что-то хрустнуло, и она распахнулась.

Вошли все втроем, светя фонарями, но Сэм с Дрикой должны было остаться прямо на пороге, мы так договорились. Укрываться сейчас на улице было неразумно – и видно плохо, и шум все равно не услышишь, и какой-то мертвяк мог подойти неожиданно, а тут все же какое-то укрытие. Заскочивший с ними Сокс, не бросивший своего спутника, в отличие от самовлюбленного полосатого кота, пристроился у порога, отряхнувшись так, что забрызгал всех вокруг. При этом вел себя спокойно, а это обнадеживало, я как раз на его чутье больше всего и рассчитывал.

Мне надо было осмотреть всего пару комнат, как оказалось, зря даже выпендривался перед девушкой, изображая из себя крутого специалиста по зачистке помещений: тут и зачищать-то нечего. Сейчас мы были в чем-то вроде приемной – пустая бутыль в кулере для воды в углу, стойка с компьютером, какие-то плакаты на стенах, простенькие виниловые диваны вдоль стены. Простенько. Но ветра нет.

Дверь в следующую комнату открыл пинком – тут наружу ничего не открывалось, пожарный надзор не разрешал. Проблем это не составило, бац – и настежь, стукнувшись о стену. Луч наствольного фонаря метнулся по углам. Стол, стеллажи, компьютер, несколько разномастных обшарпанных кресел, еще диванчик, рассыпанные по полу бумаги. За распахнутой дверью никто не прятался. Окно прикрыто жалюзи. Подошел, поднял и обнаружил обе наши машины, стоящие прямо под окном. И следить можно без проблем, случись чего.

Во второй комнате был еще один кабинет, уже на троих, но тоже ничего опасного или интересного не обнаружилось – конторка как конторка, чуть больше месяца назад я сам в такой заседал на складе дренажной сетки в Уэлтоне. Правда, там склад был поскромней.

– Чисто,– объявил я, выходя в приемную,– можем располагаться. Только «тревожные сумки» сюда надо принести.

Принесли. Сбегали вдвоем с Сэмом, навьючились рюкзаками, заодно я и Тигра притащил, спрятав его под дождевиком, испуганного и утробно мяучащего. Я было подумал, что это его ветер напугал, но все оказалось проще – по проходу ко мне решительно и довольно быстро шел зомби – высокий, пузатый, в рваных джинсах и клетчатой фланелевой рубашке, сильно искусанный. Дождь, лупивший его плетьми, смыл кровь с его ран, и они смотрелись странно, словно манекен повредили или просто муляж человека.

Слева под мышкой у меня был кот, вновь предупредивший об опасности, причем на свою голову – пришлось бросать его на мокрый асфальт, прямо в лужу, чтобы схватиться за «зиг». Кот пострадал незаслуженно, потому что застрелил мертвяка Сэм, пальнув у меня почти над ухом из М-16. Тот как шел, решительно и быстро, так и повалился вперед, со всего маху ударившись лицом о стальной широченный рельс, утопленный в бетон.

Обосновались в конторке мы даже с определенным уютом. Тигр наворачивал сейчас в углу мясные консервы с расстеленной бумаги, причем совершенно заслуженные, а на карауле его сменил Сокс, который улегся у самых дверей, и, хотя мне казалось, что учуять и услышать сегодня ничего невозможно, он время от времени поднимал голову, прислушивался к чему-то, может, даже к голосам в этой самой голове, после чего укладывал ее обратно на скрещенные лапы.

Дверь мы относительно прочно закрыли, привалив ее металлическим шкафом и диваном, так что напасть на нас можно было через маленькие подслеповатые окошки – не так просто, если просто лезть, а не стрелять: любая пуля могла пролететь насквозь через это дистрофичное строение.

Однако строение продолжало держаться под ударами ливня и ветра, лишь панели его стен время от времени довольно громко потрескивали. За крышу не беспокоились – она тут была точно такой же панелью, как и все остальное, так что оторвать ветром и унести ее было не должно. На стекла, гудевшие и даже этим немного пугавшие, опустили жалюзи: лопнут – так хоть от осколков прикроют. Но все же мы на них рассчитывали: окошки маленькие, должны держаться, если в них, конечно, какой-то предмет не прилетит.

Не все коту масленица, а если точнее, то не все одному лишь коту масленица, надо и о себе подумать. Поэтому мы тоже ужинали, усевшись кто на что вокруг выдвинутого на середину кабинета стола, на котором под кастрюлей горела спиртовка «Кулэнз Кэмп Хит» – хорошая штука, кстати.

Мне наконец удалось переодеться в сухое и вытереть волосы, так что я даже блаженствовал, несмотря на всю очевидную противоестественность такого состояния в данных исторических условиях. Дрика выглядела нервной, покусывала губы, хотя и старалась не подавать виду – ее томила неизвестность нашего будущего. Вот оно, судно до Роттердама, прямо за окном, но как туда попасть и как связаться с экипажем – никто не знает.

– Завтра у них вахта на палубе появится, когда буря закончится,– сказал я, перехватив ее взгляд, обращенный в окно.– Сегодня все попрятались, потому что все равно никакого толку, не видно ничего, а как успокоится – без нее никуда. Так капитана и вызовем.

– Это я понимаю,– кивнула она.– Я другого опасаюсь.

– Чего?

– Куда они идут на самом деле?

– Ну… да,– согласился с ней я,– это действительно вопрос всех вопросов. Но не спросишь – не узнаешь, верно?

– Вообще я не верю в голландскую команду,– хмуро усмехнулся Сэм.– Наверняка какие-то ребята из Азии, и соберутся они к себе домой.– Посмотрев на Дрику, он добавил: – Думаю, что лучше быть готовым к такому повороту событий, дочка.

– Я уже готова,– серьезно ответила она.– Я всю дорогу размышляла над этим. Если не получится, будем искать другой способ.

Я мысленно перекрестился с чувством глубокого и полного облегчения. Реакция Дрики на возможную неудачу меня пугала больше всего. Не то чтобы меня так уж волновали ее душевные переживания, хотя и они небезразличны, я к ней уже как к своей дочери привязался, пожалуй: слишком много пришлось вместе пережить, но больше меня пугало другое – попутчик в глубокой депрессии, а то и в ступоре. Это уже совсем никуда. Собственно говоря, я в качестве «прививки» все время заводил в дороге разговор о возможной неудаче. Не назойливо, но так, чтобы хотя бы раз в день на эту тему не порассуждать – не было такого.

Впрочем, ладно, все будет видно потом, нам бы ураган переждать, и так, чтобы на наше хлипкое строение какой-нибудь контейнер сверху не свалился. Пока они не падают, но и ветер не слабеет, скорее – наоборот, становится все сильнее и сильнее.

Шумно было и до этого, но сейчас на улице выло, грохотало, дождь дробью барабанил в стенки металлических контейнеров так громко, что их было слышно внутри офиса, где мы укрылись. Доставалось и его тонким стенкам – я даже не представлял, что дождь вообще способен так стучать. Или это уже град? Да и вообще, несмотря на могучую защиту от ветра из контейнерных штабелей, прочность нашего убежища внушала опасения. Я выглянул в окно и увидал, как покачиваются наши не самые легкие автомобили. Да, серьезно, настоящего урагана я пока еще никогда не видел и вот теперь сподобился.