Когда процессия приблизилась на расстояние плевка, позволив изучить построение еще и аурой мощного кедра, я понял, что мои худшие опасения оправдались, и разозлился. Так, краем сознания. Ибо настраивался на бой и не собирался отвлекаться на всякую ерунду вроде эмоций. Влил Силу в усиление ветра и отворот, поудобнее перехватил костяные клинки, дождался «лекаря» и волчьим скоком зашел ему за спину.

Наработанная связка прошла, как по маслу. Более того, эта особь по какой-то причине среагировала на два болевых шока как-то уж очень сильно и не смогла шарахнуть изъязвлением. Но и это я отметил лишь краем сознания, ибо в этот момент тушки пленников полетели на землю, а корхи, стремительно развернувшись на месте, рванули… друг к другу и за считанные мгновения образовали плотный строй. Хорошо, хоть не все: «скрытники», технично сместившись за массивных «тяжей», ушли в «невидимость» и разошлись в стороны, планируя выждать время и зайти мне за спину.

Правый перестарался с длиной дуги и допрыгался: я поймал его силками, лишил «кисточки», венчающей хвост, «запутал» артефактный комплекс и вогнал правый клинок в нервный узел над «клоакой». Потом, правда, чуть не оглох от чрезвычайно мощного предсмертного визга, но успел оторваться от слишком подвижного «тяжа».

Второй «скрытник» оказался значительно умнее и за следующие три с лишним минуты маневренного боя на очень высоких скоростях не совершил ни одной ошибки. Боевого опыта за глаза хватало и остальным его сородичам, так что мне пришлось придумать альтернативный план — сделать вид, что впал в бешенство, и начать орать. Вроде как на них, а на самом деле озвучивая инструкции для Шаховой:

—Лара-а-а, оставайся-а-а на-а-а месте-е-е, слуша-а-ай и запомина-а-ай…

Пока надрывался, бил по строю всеми дальнобойными заклинаниями, какими мог, рассекал ответные или уворачивался, если не успевал, пытался продавить артефактную защиту одиночными ударами ножей и безостановочно двигался. На первый взгляд бессистемно, но на самом деле без какой-либо спешки смещался так, чтобы «скрытник» рано или поздно «прокрался» мимо Язвы и «под моим руководством» повернулся к ней спиной.

Намучился, конечно, здорово, заработав пяток не очень серьезных ожогов, штуки четыре пореза и дважды чудом избежав тяжелых ранений. Но в конце концов поставленная задача была достигнута, и Лариса Яковлевна доказала, что на службе ела свой хлеб не зря — идеально отработала рекомендованную последовательность атак и все-таки завалила изрядно надоевшую особь серией ударов одним из дедовских метательных клинков. Потом, правда, была вынуждена включить ноги, чтобы оклематься от тошноты, но в процессе беготни не теряла дистанцию и не подставлялась.

К тому времени, когда от тошноты не осталось даже воспоминаний, я придумал еще одну перспективную идею. И пусть реализовать ее удалось только с четвертой попытки, строй лишился «тяжа». К сожалению, корхи оказались не дураками, обдолбались Жизнью из накопителей и ушли в глухую оборону. Причем «танки» и один «тяж» держали внешний периметр, а второй нагло отдыхал и восстанавливал Силу!

На вскрытие этого мини-форта мы убили порядка двадцати пяти минут, перепробовав добрый десяток планов разной степени изощренности. А потом решили объединить второй, третий и седьмой в один, распределили роли, раз двадцать проговорили новый план вслух, чтобы согласовать действия и до предела ужать временные промежутки между ними, убрали две найденные шероховатости и рискнули. Первую скрипку сыграл я — метнулся к Язве, ускорил ее реакцию проворством, волчьим скоком вошел в ближний бой с мелким «танком», на считанные мгновения вывел его из боя головокружением и переместился к «крупному». Этого шокировал уколом в нервный узел, «потерял равновесие на уходе» и придержал «тяжа», находящегося перед Шаховой, силками. А когда «крупный», озверев от боли, рванул ко мне, кинулся ему под ноги, помог упасть самой обыкновенной подсечкой под опорную ногу и в два скока переместился к любителю медитаций. Оказавшись на позиции для идеальной атаки на полсекунды позже Ларисы.

Два ее удара ножом и один мой, нанесенный во время сверхкороткой паузы между ними, отправили особь в страну вечной охоты…

…Придумывая план для уничтожения третьего и последнего «тяжа», я то ли немного переоценил возможности Шаховой, то ли не учел, что она может и ошибиться. Поэтому даже после чрезвычайно подробного описания нужной траектории удара моя напарница не попала в самый центр обозначенного нервного узла, из-за чего особь не потеряла концентрацию и успела вложиться в контратаку. Язву унесло метра на четыре, слегка оглушило каменной шрапнелью и опалило чем-то вроде ярости пламени. Добить ее я, конечно же, не дал, приложив урода головокружением и остановив силками. А потом озверел… и расчетливо использовал ранение напарницы для того, чтобы вытянуть корхов в линию, придержать мелкого «танка» и убить его в одно лицо.

Его смерть нисколько не остудила ледяную ярость, так что я вцепился в «крупного» и, по откату кидая на него силки с головокружением, порвал в клочья последнего «тяжа». Потом дождался возвращения Ларисы Яковлевны, резко передумавшей спасаться бегством, и в компании с ней втоптал в землю последнего незваного гостя с Той Стороны. А когда умирающее тело начало заваливаться навзничь, метнулся к женщине, волчьим скоком оттащил ее на несколько метров в сторону, выпустил из рук и перешел на рык:

—Срывай с себя шмотье, падай на спину на коврик и покрывало, которые я сейчас постелю, и подставляй раны: если твой организм начнет их залечивать на этом этапе мутации, будет жопа!

Пока она избавлялась от остатков комбеза, я выдергивал из перстня все, что требовалось для экстренных процедур, и, видимо, делал это слишком энергично, так как Язва заметно побледнела и… перестаралась, раздевшись догола. Хотя для обработки довольно большой рваной раны на левой груди было достаточно опустить одну чашку лифчика, а к двум самым неприятным, на косой мышце живота и над лобком — чуть приспустить трусики. Впрочем, в тот момент тратить время на стеснение или смену белья было бы редким идиотизмом, поэтому я упал на колени рядом с обнаженным телом и минут на двадцать пять забыл обо всем на свете, кроме навыков работы с такими ранениями, вбитых в подсознание еще лет в девять-десять, и контроля за окрестностями.

В процессе выложился до предела, потратив всю Жизнь из резерва и дедовских накопителей и две трети запасов «химии», изрядно перегрузив магистральные жилы рук и… раз восемь или девять заблокировав попытки организма Ларисы Яковлевны включить регенерацию. К сожалению, пока я развлекался, запахи крови и корховской дряни распространились достаточно далеко, поэтому сразу после завершения процедур мне пришлось напрягаться совсем в другом ключе: наскоро обтирать Язву гигиеническими салфетками, взбадривать восстановлением, просить побыстрее одеться и уноситься к месту схватки. А там «развлекаться» обыском трупов корхов и оттаскиванием тушек пленных метров на семьдесят под ветер, приводить самых перспективных в сознание и проводить экспресс-допросы в самом жестком из известных мне вариантов, подвешивать еще живые тела на ветви окрестных деревьев, чтобы дать шансы дожить до появления «наших» рейдеров, и так далее.