— Анабель, это уже ребячество, — от Давернетти.

— Мисс Ваерти, наденьте шубу, мы находимся почти на вершине горы, снаружи зверский холод, — от лорда Арнела.

Что ж, разумно.

Я вернулась, забрала любезно подданную лордом Арнелом шубу, в который раз надела ее, и покинула драконий склеп, воспользовавшись тем выходом, в который служители драконьего правопорядка, хотя какой вообще правопорядок может быть у драконов, вывели леди Арнел.

И замерла, едва поднялась по лестнице.

Там, увлеченно беседуя вместе с несколькими драконами в форме, стоял профессор Наруа.

Вот теперь впору было рукоплескать и разразиться криками «Браво»!

И мне следовало бы понять все раньше, когда Давернетти расписывал положение дел, оказавшись внезапно в курсе всего, что обнаружили я и мои домочадцы. Или когда эти двое драконов вдруг существенно озаботились безопасностью миссис Макстон. Мне следовало понять это уже тогда! А желательно бы еще раньше! Мне следовало догадаться сразу, а не сейчас, когда боевой маг значительно побледнел под моим полным упрека и обиды взглядом.

— Как вы могли? — лишь тихо прошептала я.

— Мисс Ваерти, я… — Наруа судорожно сглотнул. — Мисс Ваерти, я передавал не все, я…

— Вы уволены, — и, боюсь, на этом силы покинули меня окончательно.

***

Мы вернулись в стылый дом профессора Стентона поутру.

Я оказалась не настолько горда, чтобы отказаться от услуги полицейского кэба, который довез меня до поместья Арнелов, а мои домочадцы не настолько всепрощающими, чтобы простить драконам все вот это! О предательстве Наруа они уже догадались. Нашим доблестным мужчинам, мистеру Уоллану, мистеру Илнеру и мистеру Оннеру хватило обрывочного рассказа встревоженной миссис Макстон о том, что оба дракона остановили их с мистером Нареллом, и переговорив так, чтобы сама экономка не услышала ни слова, отправили обратно в поместье, заменив качественной иллюзией. Мистер Илнер не стал делать вид, что ничего не понял, а потому, оставив экипаж в распоряжение драконов и мага, сопроводил миссис Макстон обратно. И уже там, и он, и мистер Уоллан объяснили ей, что конкретно произошло. Мистер Оннер не объяснял ничего — он готовил. Завтрак. С таким зверским выражением лица, что даже Бетси побоялась сообщить, что это хлеб на разделочной доске, а не драконы.

Так что мы покинули поместье гордые, непобежденные и отомстившие.

И тот факт, что над нами и во все время поездки и по возвращению в дом парил огромный черный дракон, вовсе не означал, что мы хоть как-то смягчимся.

В десять утра в поместье Арнелов начался фейерверк!

Так что дракон был вынужден оставить свой пост и ринуться в свой дом! К полудню, туда ринулись все городские доктора и они же были вынуждены ринуться повторно в пять тридцать, аккуратно после вечернего чаепития и успели вовремя — в смысле самое время вечернего фейерверка наступило.

— Красиво, — протянула Бетси, наблюдая, как в небе взрывается очередная надпись: «Все драконы подлые сволочи».

— Слишком много экспрессии, — не согласился мистер Уоллан.

— Каюсь, я была зла, — сделав глоток чаю, покаялась я.

— Я тоже, — мстительно улыбнулась миссис Макстон.

И следующий фейерверк поведал всем: «Катарина Арнел пыталась отравить профессора Стентона дважды».

— Правда? — искренне удивилась я. — Дважды?

— Да, — кивнула миссис Макстон, — один раз это произошло еще до вас, моя дорогая, но я успела заметить и подменила чашки.

— Аа, вот как, значит, — и мы все снова посмотрели в небо.

Чаепитие происходило на крыше дома профессора Стентона. Немного нестандартное решение, но месть такая вещь, которой хочется наслаждаться, имея наилучший вариант обзора, так что мы сидели на крыше.

Еще один взрыв, и в небе:

«Внимание, всем желающим вступить в общество «Месть драконам» обращаться по адресу Роуз-гарден, дом 12».

Наш адрес.

И последней надписью было: «От расстройства желудка помогает ромашковый чай. Вторая полка сверху, банка с золотым тиснением. С искренним неуважением, миссис Макстон».

— А нам точно ничего за это не будет? — взволнованно спросила Бетси.

— Точно, — заверила я. — Фейерверками ведь у нас заправлял мистер Нарелл, не так ли?

И мы все принялись вновь молча пить чай. Замечательное вышло вечерне-мстительное чаепитие. Замечательное, и очень горькое для меня.

Лорд Арнел оказался прав — я могла бы догадаться обо всем раньше. Значительно раньше, если бы уделила достойное внимание как минимум книге «Список известнейших семейств Вестернадана». Если бы уделила внимание истории рода Арнел хотя бы, тогда я знала бы, что дед лорда Арнела, прожил ровно восемнадцать лет после смерти своей супруги. И умер в тот же день, в который она, произведя на свет прекрасного мальчика, отдала богу душу. А тот самый прекрасный мальчик, прожил все те же восемнадцать лет, день в день, и умер на могиле первой жены, обняв каменное надгробие с ее портретом… Каталина Стентон была его второй женой, и в браке с ней лорд Эндрю Арнел имел трех дочерей, но… в день восемнадцатилетия сына умер на могиле первой жены. Умер с улыбкой на губах. Судя по тем газетным снимкам, что мне довелось увидеть, это была его первая и последняя улыбка.

Лорду Давернетти можно сказать «повезло» чуть более — в его роду погибал мужчина. Отец лорда Кристиана на своей могиле приказал написать: «Любимая, если ты читаешь эти строки, знай — я умер счастливым». Когда эти строки прочла я… это ужаснуло. Я вспомнила леди Давернетти, хрупкую невысокую пожилую леди, которую так обрадовало мое появление. Могла ли она в тот момент знать, что никакого интереса лорд старший следователь ко мне не испытывает? Вероятно, она знала, ведь матери знают своих детей гораздо лучше, чем те полагают. Значит леди Давернетти знала, и сделала все, чтобы мотивировать сына жениться на мне вовсе не из-за любви — из-за страсти. Той страсти, которую пробуждает в мужчине вид малоодетой женщины. Но теперь, когда обо всем знала я, весь мой гнев на леди Давернетти унесло ветром. Очередным порывом ледяного ветра…

— Я полагаю, всем нам стоит вернуться в дом, — решила миссис Макстон.

Кивнув, я сделала еще глоток чаю, грустно глядя в медленно темнеющее небо.

— Мисс Ваерти, — мистер Оннер остался сидеть, как впрочем, и мистер Уоллан, — что мы будем делать дальше?

— Жить, — тихо ответила я, — просто жить.

— Нам осталось не так уж и много, — резонно напомнил дворецкий. — Часть переписки я перехватил, но зная леди Катарину Стентон-Арнел, более чем убежден — последуют и другие письма, а родственников у профессора Стентона не мало, я бы даже сказал — слишком много.

Я молча сделала очередной глоток чая.

Миссис Макстон, задержавшаяся у спуска на чердак, вдруг вспомнила: