Кстати, это еще черта города или уже нет? Фиг поймешь этот Новосибирск.

Я почему-то сразу решил, что это не ловушка. Что Пастырь действительно имеет сказать мне нечто важное. Не знаю, как объяснить. Пусть будет интуиция.

Но она могла и ошибаться. Поэтому я протянул письмо Аналитику.

— Слишком похоже на ловушку, — вынес тот ожидаемый вердикт.

— Не знаю, парни. Мне кажется, что нет, — не согласился с ним Андрей, принимая лист бумаги. — Мы же можем заранее подъехать, все проверить, обеспечить пути отхода. Можем взять всех Воинов — у кого сейчас хватит сил с нами справиться?

— Ты это, выключай режим шапкозакидательства, маг воздуха. Слышал, как наш спецназ переговоры по рации ведет? Им учиться еще и учиться, флудерам недобитым. Понятно, что я засаду смогу засечь. И скорее всего мы справимся, если на нас сектанты нападут.

— Ну а чего тогда?

— Не знаю. Есть ощущение, что ехать надо. И есть опасение, что это ловушка. Может, я параною просто, но паранойя и здоровая бдительность — синонимы.

Еще минут десять мы со всех сторон обсуждали ситуацию и решили все-таки ехать. Подняли в ружье весь клан, ночевавший на базе. И выдвинулись к указанным координатам колонной из шести машин. В середине которой — сплошные джипы — ехал серый «Рено-Логан» лидера клана.

Может, и права была Инга? Стоит поменять авто на что-то более солидное? Деньги вроде позволяют…

18

Новосибирск. Село Новолуговое.

11 июня

Встретились мы на окраине примыкающего к лесу коттеджного поселка, последние дома которого пока еще представляли собой пустые кирпичные коробки. Никакой засады, как я и предполагал, не обнаружили. Воины прочесали всю территорию замершей на ночь стройки, да и я сканер практически не выключал. Нашли только Пастыря. И мантикору, спокойно лежащую у его ног. Никаких сектантов с гранатометами и снайперскими винтовками, никаких функций и ничего, что могло бы сойти за глушилку.

На всякий случай я все же распорядился выставить оцепление вокруг места встречи. А сканер перевел на режим паранойи.

Наставник сидел на паллете с кирпичами и спокойно смотрел, как к нему приближаются несколько новусов. Молодых и довольно агрессивно настроенных. Многие из них потеряли по его вине друзей. А кое-кто и родных. Та же Аня, до сих пор не пришедшая в себя после гибели Влада, смотрела на лидера сектантов с нескрываемой ненавистью.

— Решил переметнуться, когда дела пошли плохо?

Ходить вокруг да около я не собирался. Время позднее, место глухое, да и визави так себе.

— Хотел бы переметнуться, сделал бы это раньше.

Фанатик исчез. Не было больше больного блеска в глазах, как не ощущалось и страсти в голосе. Пастырь походил на усталого учителя географии, которому уже месяца четыре не платили зарплату. Посеревший какой-то, потасканный, пребывание в бегах явно не пошло ему на пользу. Был лидером сектантов, несгибаемым борцом с новусами, а превратился в средних лет мужика, внутри которого сломался стержень. Не тот, который позвоночник, а невидимая опора, благодаря которой человек продолжает жизнь, даже если современная медицина делает все, что в ее силах.

Смотрел он только на меня. И просто-таки излучал новые, не свойственные ему прежде эмоции: страх, отчаяние и какую-то обреченную усталость. Словно узнал, что жить ему осталось несколько дней. Хотя по факту так и было.

Мантикора, кстати, тоже выглядела неважно. Чешуя потускнела, хвост поник, глаза гноились. Странно, я думал, мутанты не болеют. Или она с недокорма такая?

— Как знать. — Я остановился от парочки шагах в пяти. — Раньше-то у тебя дела неплохо шли. Рассчитывал на победу. Интересно, ты хотя бы понимал, что в конце функции тебя просто грохнут? Нафига им чокнутый?

— Я благодарен, что ты пришел, — произнес он, будто не слышал ни одного моего слова.

Вздохнув, я махнул рукой.

— Ну, тогда говори. Что за страшная тайна?

— Я лучше покажу.

— Не-не, братан, я тебе прикоснуться к себе не дам!

— А словам поверишь?

— Без доказательств? Нет, конечно!

— Тогда мы в тупике? Доказательства тут, — он постучал себя пальцем по лбу. — Я могу их показать. Тебе нечего бояться.

В завершение он обвел рукой вокруг, как бы показывая, что нас очень много, а он один и опасности для такой толпы не представляет.

Если это ловушка, то я не понимал, на что он надеется. Ну, погрузит меня в свой виар — дальше-то что? Внушит, что все вокруг враги, и заставит убить? Так на это время требуется и немало. Несколько сеансов плюс какой-никакой настрой на сотрудничество. Умей Наставники убивать или зомбировать одним коротким прикосновением, на вершине общества новусов стояли бы они, а не Лидеры.

Но даже имея козырь в рукаве, он ведь должен понимать, что шансов выжить нет. Или настолько фанатичен, что и свою жизнь, если выполнена задача, готов принести в жертву? Может, у него в руке капсула с ядом, специально разработанным функциями для убийства новусов?

— О чем хоть речь?

— О тех, кто стоял за мной все это время.

— И зачем тебе это?

— Скажем так, я утратил веру.

И усмехнулся так горько, так по-человечески, что я поверил. Утратил. Узнал что-то о своих кукловодах. Интересно, что?

— Пытаешься найти новых хозяев?

— Просто хочу передать то, что знаю. Напрямую. Мне безразлично, что станет со мной после.

Черт, как бы не уподобиться той кошке, которую сгубило любопытство! И колется, и хочется! Интересно ведь, что он там за образы собрался мне перекинуть. Родион Павлович несколько раз отправлял мне такие «информационные пакеты», так что о чем идет речь, я понимал. Что-то вроде архива, который распаковывается прямо в голове.

— Почему мне? Стой, не говори! Потому что я избранный?

И эту издевку Пастырь проигнорировал.

— Потому что Структура почти полностью погибла, пытаясь уничтожить тебя.

Вот даже как? Структура. Не Свет и Тьма? Походу, у мужика мозги на место встали. Может, рискнем?

— Чего хочешь взамен?

— Я не торгую, а отдаю.

— Все имеет цену.

— Кое-что настолько дорого, что говорить о цене смешно.

— Подарок?

— Знание — всегда дар.

— Ох, какой же ты мутный тип, Пастырь!

Тот дернул уголком губ и пожал плечами. Чем заставил принять решение.

— Аня, — не оборачиваясь бросил я. — Ствол ему к башке. И зверюге тоже.

— Мы не причиним вреда. — Впрочем, противиться Наставник не стал.

— Всем остальным — контроль. Если попробует выкинуть что-то — убить. — И уже обращаясь к Пастырю, уточнил: — Сколько времени займет контакт?

— Несколько секунд объективного времени. Пять, может, шесть. Усвоение информации — минут десять.

— Симптомы? Как это будет выглядеть со стороны?

— Я положу руки тебе на виски. Тебя может трясти. Может быть, в конце сеанса ты упадешь. Тут все зависит от пластичности твоего разума. Насколько он готов принимать и усваивать новое.

Ну, с этим-то у меня порядок. Как там говорил Родион Павлович? С тобой, Ваня, приятно работать — голова пустая! Не нужно ничего вытеснять.

Поначалу это было очень обидно!

Ну что, поверим перебежчику? Лях «за», Охотник тоже вроде не возражает. Блин, вот закинет мне сейчас в голову вирус!.. Вдруг он смертник?

Так, без паники! Интуиция молчит, опасности я не чую, так что приступим, помолясь!

— Ладно, давай попробуем. Народ, если через семь секунд… Ну, вы поняли!

Четвертые зашумели, мол, не бойся. Конечно, не им башку подставлять Наставнику, взращенному функциями. Да, я боялся. Но все же пошел на риск. Была мыслишка поставить вместо себя кого-то из подчиненных, но я ее отмел. Власть не только возможности. Это еще и ответственность, как ни печально…

— Ну давай!

Я решительно приблизился к Пастырю, руки Наставника взлетели, потянулись к моим вискам…

В тот же миг ожила рация. Голос зама по мозгам произнес:

— Гости! Четыре камэ на юг! Десять машин! Свернули с Бердского шоссе на Первомайскую. Это Лолидзе, Лях!

Не думая, я оттолкнул Наставника. Одновременно давая Ане знак не стрелять.

— Вот, значит, как!

— Это не я, — безразличное спокойствие в голосе недавнего фанатика убедило меня больше, чем если бы он предоставил доказательства своей непричастности.

— Миш, как нас нашли?

— Жучок? Я знаю? Какого хрена? У нас же мир вроде?

— Ага! Миру мир, маю май! Мы же им планы все коту под хвост пустили! Веди их.

— Это не центр Москвы, а окраина Новосиба. Повезло, что они вообще мимо камер проехали. Видать, сильно торопятся. Там возле моста еще одна