— В общем, сам я всегда, с первого дня работы в министерстве, проводил такую политику. Другое дело, всегда считал и считаю, что надо называть вещи своими именами. Не хочу врать: мол, фестиваль Манского «эксперты не одобрили». Эксперты — это полдела. Это и моя принципиальная позиция. И все, точка.

— Но нет ли в этом вашего субъективизма?

— Вся наша жизнь субъективна. И мнение экспертов тоже. Манский далеко не вся российская документалистика. Посмотрите, что пишет пресса по поводу победителей последнего фестиваля. Про живописание бомжей на подмосковных помойках или историю про Донецк, ДНР, рассказанную, как пишут рецензенты, «с изящным британским юмором». Не пойму, правда, чего изящного или смешного находят документалисты в человеческой трагедии.

И уж совсем неприличная, извините, история с высказываниями Манского о собственных соотечественниках в украинских СМИ. А постоянная апелляция Манского к Лени Рифеншталь вообще пугает. То ли слава ее не дает покоя, то ли размер финансирования, но я не готов разбираться в его подсознательном.

— А какова сейчас ситуация с так называемым скифским золотом? Правда ли, что голландцы пролонгировали страховку на коллекцию из крымских музеев до решения суда. Министерство следит за ситуацией?

— Да, там все отложилось до решения суда, чтобы этот вопрос не подвергался излишней политизации. Это спор между крымскими музеями и украинским Минкультом. Поскольку музейный фонд един и неделим, любое изъятие чего бы то ни было из фонда, тем более третьей стороной, стало бы актом безусловной кражи. Моя частная позиция: если суд примет решение в пользу Украины, то юридически это будет на уровне революционных экспроприаций большевиков. Но еще раз подчеркну: Минкультуры России в этом процессе никак не участвует.

— Не повлияет ли дело ЮКОСа на дальнейшие обменные выставочные процессы? Сейчас многие организаторы выставок опасаются, что наши экспонаты будут арестованы в европейских странах, а потому боятся их вывозить.

— К счастью, прецедентов такого рода нет, хотя опасения, действительно, есть. Музейный обмен держится на доверии между музеями. К примеру, к 250-летию Эрмитажа Британский музей передал для выставки одну из знаменитых древнегреческих статуй Парфенона, которая никогда не вывозилась за пределы Великобритании. Британцы опасаются, что ее могут арестовать греческие власти (греки до сих пор считают ее похищенной в стародавние времена с территории своей страны). Но кредит доверия между Британским музеем и Эрмитажем, получается, выше, чем между Великобританией и странами Евросоюза.

Это тонкая материя. Если каким-то образом какие-то музейные экспонаты будут арестованы, поверьте, это вызовет катаклизм на рынке международных выставочных обменов.

— А с Украиной что? Вы неоднократно говорили, что Россия не будет что-то запрещать, готовить ответные черные списки украинских деятелей культуры. А культурные обмены будут продолжаться?

— Те времена, когда мы часто дружески обедали с украинским министром культуры, к сожалению, прошли. Они живут своей жизнью. Бог даст, наладится когда-нибудь.

Зато в этом году мы самостоятельно широко отметили 200-летие Тараса Шевченко в России: были конференции, издание книг, открытие памятника. Для нас Шевченко и Лермонтов — фигуры одинаково близкие.

А они вот «Мамы-3» запрещают…

— И многие другие российские фильмы.

— Причем «Мамы-3» запретили из-за того, что этот фильм якобы «насыщен идеологией имперского шовинизма». Говорят, именно так было указано у украинских киноведов. Это все начинает напоминать какой-то дурной анекдот. Дожили. Имперский шовинизм и «Мамы-3»…

— Вы как-то говорили, что с Польшей у нас отменен Год культуры, но при этом на уровне деятелей культуры диалог продолжился. С Украиной так не получается?

— Если будут хорошие проекты — пожалуйста, поддержим. Препятствовать не будем ничему, в том числе и выходу в наш прокат украинского кино. Как не были против фильма, где в главной роли снялся Владимир Зеленский. Мы не собираемся мешать прокату этого, кстати, российского фильма из-за частных высказываний одного, видимо, не самого сообразительного украинского шоумена. И уподобляться Госкино Украины мы не собираемся.

— А будете ли вы возвращаться к вопросу о введении квот на показы зарубежного кино в российских кинотеатрах?

— Мне бы очень хотелось создать режим максимального протекционизма для российского кино, но сейчас, к сожалению, не лучшее для этого время. Для кинотеатров наступает непростой период, многие из них, расположенные в торговых центрах, платят большую аренду и сейчас передоговариваются из-за скачков курса. Кроме того, не секрет, что при экономических кризисах сфера развлечений страдает в первую очередь — в некоторых регионах уже зафиксировано снижение доходов кинотеатров. Так что давайте подождем результатов года.

Но в любом случае, без господдержки как создания фильмов, так и проката отечественное кино Голливуд не поборет. Это Давид и Голиаф, вещи, несопоставимые ни по объему рекламных денег, ни по напористости, ни по уровню планирования. И к этому вопросу мы обязательно вернемся позже.

— У вас сейчас есть какие-то учреждения культуры, к которым вы присматриваетесь, и где можно будет в будущем году ждать кадровых перестановок?

— Есть. Но обратите внимание, мы пустым перетряхиванием кадров не занимаемся. Принимаются лишь те решения, которые уже давно перезрели: где-то возраст, где-то личное желание уйти, где-то просто чудовищные результаты проверок.

— Вы читали интервью Сергея Капкова, где он говорил, что деньги на новое кино нужно давать напрямую «Мосфильму» и «Ленфильму» в качестве субсидий и госзаданий?

— «Ленфильм» является ОАО и просто не может получать госзадание. Кстати, в этом году они впервые выиграли конкурс и сейчас снимают три фильма по заказу министерства. Если получится хорошо, то будут снимать и дальше. Кроме того, государство сейчас выделяет «Ленфильму» существенный кредит на приведение в порядок киностудии. Но и «Мосфильм», который является ФГУПом, тоже не может получать госзадание и должен выигрывать конкурс.

При этом проекты «Мосфильма» для нас являются приоритетными, и у меня есть план, как увеличить его долю на кинорынке.

Хотя, быть может, имеется в виду, что нужно «Мосфильм» и «Ленфильм» просто сделать посредником между государством и большими частными кинопроизводителями: Верещагиным? Бекмамбетовым? Сельяновым? Акоповым? Зачем?

— Еще говорят, что нужно снижать цены в кинотеатрах…

— Я не очень понимаю, как мы можем директивно снижать цены в частных кинотеатрах, которых большинство. Кстати, согласно проекту закона «О культуре», мы, Министерство культуры, не можем снизить цены даже в государственных театрах и музеях. В законе черным по белому написано (и это та часть, за которую бились все руководители учреждений культуры), что ценовую политику они определяют самостоятельно. Мы можем рекомендовать, можем давить, чтобы учитывались интересы граждан. Но устанавливать расценки на билеты в том же Большом театре министр культуры не может. И, наверное, это правильно.