– Айвен?

– Откуда вы родом, Фикре? – поспешил я. – Не похожи на африканку.

– Тем не менее это так! – улыбнулась она. – Родилась в Эритрее, родители из народности тигре. Мы похожи на европейцев, за исключением цвета кожи. Говорят, что мы потомки царя Соломона и царицы Савской.

– Где учились?

– В университете Южной Африки.

– Сколько языков знаете?

– Двадцать два. Два европейских: английский и французский, остальные местные.

– Сколько?!.

– У меня способности к языкам, – ответила она и опустила взгляд. Но я заметил, что мое изумление ей польстило.

Оторвав, наконец, от нее взгляд, я уставился в окно. Мы въехали в город. Лимузин плыл по улице, на тротуарах стояли люди. Женщины держали в руках самодельные маленькие транспаранты. Я присмотрелся. «Marry me!» Женись на мне?

– Что это значит? – повернулся я к Фикре.

– Эти девушки желают выйти за вас замуж, – улыбнулась она.

– Почему?

– Спросите у них!

– Остановите! – велел я. Лимузин притормозил. Следом встал джип охраны, и телохранители профессионально рассыпались по улице, обшаривая взглядами толпу. Расталкивая их, к лимузину бежали операторы с видеокамерами. Подскочивший охранник открыл мне дверь. Я выбрался наружу и подал Фикре руку. При нашем появлении толпа разразилась криками. Я двинулся к людям. Каблучки Фикре цокали позади. Она держалась в шаге за спиной, как подобает переводчику. Я подошел к девочке, державшей в руках самодельный транспарант из бумаги. Буквы на нем были выписаны неумело, но старательно. На вид девочке было лет двенадцать. Широкое лицо, курчавые волосы, но довольно симпатичная.

– Как тебя зовут? – спросил я. Фикре перевела.

– Айша! – ответила малышка.

– Ты в самом деле хочешь за меня замуж, Айша?

– Да, Айвен!

– Почему?

– Ты красивый. Мама говорит, – она кивнула на женщину рядом, – что ты еще и принц. Я хочу быть принцессой и жить во дворце!

Бен и другие члены делегации засмеялись. Я, не оборачиваясь, протянул руку назад. В ней мгновенно оказался прямоугольник из пластика – Бен службу знал. К визиту в Африку мы готовились серьезно.

– Я подумаю над твоим предложением, Айша. А пока – держи!

Я протянул ей портрет принца Айвена в строгом костюме. В левом углу наискосок красовался автограф. Не один вечер подписывал.

– Спасибо, Айвен! – обрадовалась Айша. – Я поставлю его на стол и буду смотреть. Но мне нечего дать тебе взамен.

– Я возьму это.

Я забрал у нее транспарант, затем склонился и чмокнул Айшу в щечку. Окружавшие нас люди зааплодировали. Я помахал им рукой и двинулся к лимузину.

– Отлично, Айвен! – сказал догнавший меня Бен. – Через час картинка будет на всех порталах. Принц империи целует черную девочку… Супер!

Я кивнул и помог забраться на задний диван Фикре.

– Вы сделали эту девочку счастливой, – сказала она, когда мы тронулись. – У нее появилась мечта.

– А у вас? – спросил я. – Если что, я готов. Только мигните.

Она нахмурилась, но потом не выдержала и прыснула.

– Не ожидала, что принцы столь легкомысленны! – сказала она, отсмеявшись.

– Я очень серьезный! – возразил я, но Фикре покачала головой.

В отеле я отвел в сторону Бена.

– Наведите справки о переводчице. Все, что удастся разыскать.

– Что-то не так? – насторожился он.

– Слишком красивая. Подозрительно.

В глазах Бена плеснулось уважение.

– Сделаем, Айвен! Но замену найти трудно: равной ей нет.

– Не надо менять! – сказал я. – Наведите справки – и все.

Я не стал объяснять Бену, что в переводчике не нуждаюсь. В Брюсселе мне вставили «Мульти». Бен об этом не знал: «Мульти» был секретным.

После обеда мы отправились в лагерь беженцев и пробыли в нем до вечера. Ничего интересного там не было. Если видел хотя бы один лагерь, в другие можно не ездить. Выражение усталости и отчаяния на лицах взрослых, очереди к цистернам с водой, толпы грязных детишек, пыль, зной… Мы заглядывали в палатки, говорили с людьми, я пожимал руки, дарил свои портреты, произносил какие-то пустые слова, отчетливо понимая, что мне не верят. Высоких визитеров здесь видели, но это не изменило жизнь беженцев. Дома этих людей сожгли, они покинули родину и теперь жили на подачки заплывших жиром государств. Даже на помощи беженцам те наживали состояния. Крупу, которой кормили этих людей, в Европе не давали даже скоту. Империя могла помочь, но не хотела. Требовалось послать войска, но просто так лить кровь в Европе не привыкли. За это следовало платить, а что взять с нищих?

Обратной дорогой я молчал. Фикре бросала на меня короткие взгляды. В отеле Бен отвел меня в сторону.

– Мы разузнали о переводчице.

– И?

– Ничего особенного! – пожал он плечами. – Из христианской семьи, родителей потеряла в семнадцать лет – погибли во время очередной резни, училась в университете, работала, чтобы оплатить обучение. Редкий дар к языкам, поэтому выиграла грант и смогла получить диплом.

– Муж, жених, бойфренд?

– Никого. По тем сведениям, что удалось добыть, и не было. Девушка строгих правил. Был случай. На прежней работе босс, очень влиятельный здесь человек, вздумал к ней приставать. Она отхлестала его по щекам, после чего ее, естественно, вышвырнули за дверь. Возвращаться ей некуда – в Эритрее война, а в Могадишо на работу не брали – босс постарался. А ведь с ее внешностью могла сделать головокружительную карьеру.

– Да уж! – согласился я.

– Она зарабатывала случайными переводами, по сути, нищенствовала. Повезло, что в Могадишо открылся офис ООН, и с таким знанием языков ее сразу приняли. Босс пытался гадить, но его послали – для ООН он никто. Нрав девочка не изменила: никто в Могадишо не может похвастаться, что спал с ней.

– Нетрадиционная ориентация?

– Данных на этот счет нет. Не советую проверять, Айвен! Не хватало, чтоб принцу поаплодировали по щекам. Нам не нужны скандалы.

– Спасибо, Бен! – поблагодарил я.

После ужина мы разошлись по номерам. На душе было тоскливо. Я достал из чемодана бутылку скотча и плеснул в стакан. После первого глотка отодвинул. Колебался я недолго. Отель в Могадишо был старым, и в нем пользовались проводной связью. Я придвинул телефон и набрал номер.

– Алло? – раздался в наушнике милый голос. Бархатистый, завораживающий…

– Это Айвен. Не помешал?

– Нет! – ответила она. – Сижу в Сети. Показывают ваше прибытие. Но я его уже видела – собственными глазами.