— Ты ведь не веришь в НЛО, правда? — спросила наконец Эми.

Исабель мельком взглянула на дочь:

— Нет.

В полном молчании они миновали трейлерную стоянку, болото и старую грунтовую дорогу, где Эйвери Кларк наткнулся на Эми и мистера Робертсона.

— А вдруг это правда? — сказала Эми.

Она прижмурилась от зноя, уткнулась лбом в край стекла, пальцы непроизвольно и настойчиво дергали прядки волос. Не дождавшись ответа матери, Эми сказала:

— Я думаю, что так и есть.

Однако Исабель снова промолчала.

— А почему бы и нет? — настаивала Эми. — Ведь не только же наша дурацкая планетка крутится в космосе.

Исабель молча вела машину.

— Ведь может быть жизнь и на других планетах?

— Полагаю, что может, — ответила Исабель.

— И тебе все равно? Ты так говоришь, будто тебе все равно.

Казалось, Исабель и не собирается отвечать на это, но потом она сказала бесцветным голосом:

— Мои мысли сейчас заняты совсем другим.

Эми еще глубже сползла на сиденье и недовольно закатила глаза.

«Ужасно, — думала Исабель, у нее начала кружиться голова, — все ужасно».

Она вела осторожно, обеими руками держась за руль, глядя прямо перед собой сквозь ветровое стекло.

— Все равно Дотти Браун в понедельник возвращается на работу, а тебя увольняют.

Она повернулась к дочери, а той нечего было ответить. Исабель добавила:

— Эйвери сказал мне после обеда. С приходом Дотти тебе нечем будет заняться, да и денег нет, чтобы тебе платить. Скорей всего.

Эми отвернулась и молча уставилась в окно. Исабель снова поглядела на дочь, пытаясь увидеть выражение ее лица.

— А что я буду делать?

Вопрос прозвучал искренне, хотя Исабель не понимала, что дочь имеет в виду. Боится одиночества и скуки? Уж не надумала ли она сбежать?

— Не знаю.

— Может, мне повезет и меня похитят инопланетяне, — предположила Эми брезгливо, когда они въезжали во двор.

Исабель просто выключила двигатель и закрыла глаза.

— Кто знает, может быть, так и будет.

Однако им надо было обсудить кое-что. Если они не могут немедленно решить, чем Эми займется остаток лета, то, по крайней мере, Исабель необходимо было знать, в котором часу в субботу Эми пойдет к Стейси в гости, останется ли она там ужинать и как доберется домой. На все расспросы Эми ответила, что ничего не знает. Исабель начала раздражаться, ее раздражение тут же передалось дочери, и в результате в субботу утром Эми отправилась из дому пешком, сказав, что если задержится после пяти вечера, то позвонит.

— Я бы с удовольствием тебя отвезла, — в который раз предложила Исабель, догоняя дочь у двери, но Эми громко, даже не обернувшись, сказала:

— Нет.

Чтобы добраться до центра, ей пришлось пройти мимо грунтовки, по которой они ездили с мистером Робертсоном. Эми отвернулась, она всегда теперь отворачивалась, проходя мимо этой дороги, а когда они с мамой ехали в машине, то просто закрывала глаза. Мысленно она говорила об этом мистеру Робертсону. Она представляла себе его глаза и как он нежно смотрит на нее. Но теперь все стало как-то по-другому, с тех самых пор, как его номер оказался недействительным, с тех пор, как она узнала, что он уехал. Она вся дрожала внутри и не могла успокоиться.

В центре города Эми оживилась — машины, магазины, прохожие на тротуарах. Она перешла Главную улицу, пересекла стоянку у почты и вышла на дорожку, ведущую прямо к тому кварталу, где жила Стейси. Улицы здесь носили чудесные имена: улица Кленовая, переулок Валентина, аллея Гармонии, квартал Эпплби. Ничего общего с примитивным Двадцать вторым шоссе. И дома здесь были красивые, чистенькие: серые или белые, кое-где красно-коричневые, с эркерами в гостиных и занавесками на окнах верхних этажей. Вокруг домов — зеленые лужайки, белые ограды.

Дом Стейси отличался от них — построенный в современном стиле, он был гораздо больше, как и многие дома в центре Ойстер-Пойнта. Он был огромен. С громадными окнами и мансардной крышей. Ослепительно-белые камешки, усыпавшие подъездную дорожку, хрустели под кроссовками Эми. Раньше она никогда не бывала у Стейси дома. Сама того не осознавая, она, как и мама, недолюбливала современную архитектуру, ей больше нравились традиционные дома. У этого, вдобавок к непривычно резкому скосу крыши, парадная дверь была ярко-желтой. Эми стало неуютно, каким-то образом цвет этой двери в ее сознании невидимой нитью связался с тем, что отец Стейси — психиатр. И вообще она чувствовала себя не в своей тарелке: Стейси позвала Эми смотреть документальный фильм про роды — ее отец принес этот фильм из колледжа. Эми не стала говорить об этом матери.

Немного помедлив у двери, она постучала.

Из-за двери послышались приглушенная возня и приближающийся голос Стейси:

— А ну марш отсюда, прилипалы. С дороги!

А потом дверь открыла сама Стейси — рыжая, красивая и очень, ну очень беременная.

— Привет! — сказала она и вытянула руки, словно хотела обнять голову Эми. — Боже, что случилось с твоими волосами?

Эми вошла, уставившись на половичок под ногами, и попыталась улыбнуться, но уголки губ безвольно сползли вниз. Из-за двери кладовки показалась любопытная детская физиономия, и Эми быстро вытерла нос рукой.

— Смойся, гаденыш, — сказала Стейси.

Из кладовки послышалось сопение, потом рев. Мальчик бросился прочь по коридору.

— Мама-а-а! А Стейси побила меня и сказала, что я — гаденыш.

За ним из кладовки выскочил еще один малыш и тоже заревел:

— Стейси нас побила!

— Тараканы! — кричала Стейси ему в спину. — Говнюжата! Хватит шпионить за моими друзьями, а то я вас поубиваю! — Она взяла Эми за локоть. — Пошли.

Эми двинулась вслед за Стейси вниз по ступенькам — в ее комнату. Эми никогда не приходилось слышать, чтобы люди вот так разговаривали друг с другом, и чувство неприкаянности, которое зародилось у желтой входной двери, усилилось, как только они вошли и Стейси захлопнула дверь своей комнаты.

— Так что же случилось? — осторожно спросила Стейси, когда они рядышком сели на кровать.

Двуспальная кровать, застланная смятыми и скомканными цветастыми простынями и украшенная четырьмя высокими столбиками из темного дерева, казалась Эми просто громадной.

— Классная комната, — восхитилась Эми.

Рядом с кроватью было широкое окно почти до самого пола, в окно было видно, как качаются деревья на склоне близ русла Ойстер-Крик.

— Ага, — равнодушно ответила Стейси.

Эми потрогала свои волосы и смущенно пожала плечами: