— Это — представители племени царей-пастухов, которые всю жизнь прожили в соседстве с пустыней, в районе Беершебы, — сказал Якебхер Шареку. — Я, твой слуга, полагаю, что они обладают всем качествами, необходимыми для тех воинов, которые будут поддерживать порядок в городе и его окрестностях.

Долго уговаривать Шарека не пришлось, и Акирум стал командиром сотни. Но ни царь, ни, тем более, царский зять не знали, что Акирум получил приказ не спускать с Хети глаз, а если представится случай без малейшего риска избавиться от человека, которого Якебхер считал своим единственным соперником в борьбе за трон, не упустить его.

Первым делом Хети решил наведаться в старый египетский квартал в надежде найти Сахатора, секретного связного владетелей Замка змей. Чтобы не напугать египтян, которые все еще жили там, и чтобы сразу быть узнанным, Хети обернул бедра простой повязкой, долгие годы служившей ему единственной одеждой, и покинул дворец через потайную дверь, не забыв, однако, закинуть за спину длинную железную саблю в деревянном, обтянутом кожей чехле.

Однако уйти незамеченным ему не удалось — по пути Хети встретил Яву.

— Господин, осмелюсь спросить тебя, куда ты идешь в таком виде — вооруженный, как хиттит, и одетый, как египтянин? — спросил тот с удивлением.

— Я иду в восточный квартал города, где живут египтяне, чтобы навестить знакомых.

— Тебе не следует ходить по улицам одному, без сопровождения! Разве ты забыл, что ты — правитель города и сын нашего царя?

— Я оделся так, чтобы меня не узнали.

— Недавно, когда я намеревался выйти на улицу в набедренной повязке, какие носят на моем родном острове, солдат гвардии, не гиксос, а ааму, один из тех, кто охраняет дворец, отсоветовал мне выходить в город в таком виде. Он сказал, что меня могут спутать с египтянином, и это для меня может кончиться плохо. Поэтому я решил носить ханаанскую тунику.

— Я понимаю твои опасения, — сказал в ответ ему Хети, — но у меня есть хорошее оружие: тот, кто осмелится меня тронуть или, тем более, оскорбить, познакомятся поближе с новым металлом, из которого изготовлена эта сабля.

Хети вышел на раскаленную улицу. Солнце светило высоко в небе. Улицы города были пустынны, а те несколько человек, которых Хети встретил по пути, — в основном женщины — не искали с ним ссоры. Однако, несмотря на это, перед тем как постучать, Хети оглянулся, чтобы убедиться в том, что его никто не видел.

Дверь ему открыл слуга. Он сразу узнал в Хети бывшего командира армии его величества, сидящего на троне Гора, поэтому попросил поскорее войти.

— Мой хозяин Сахатор примет тебя… Хотя вот уже два разлива он никуда не выходит из этого дома.

— Почему? — обеспокоенно спросил Хети. — Ему приходится прятаться?

— Знай же, — начал свой рассказ слуга, — с того дня, когда ты убил Ренсенеба, положение египтян только ухудшилось. Ааму стали еще более агрессивными, чем были, и только те из нас, кто соглашался одеваться, как они, позабыть обычаи предков и принять их законы, обычаи и их богов, мог надеяться на спокойную жизнь. Над теми, кто продолжал носить набедренную повязку, как ты сегодня, они сначала насмехались — и не только ааму, но даже наши соседи-египтяне, перешедшие в новую веру. Эти перебежчики старательно делали вид, что во всем подобны ааму, но те все равно их презирали. Потом пришло время, когда упорствующих в своем нежелании подчиняться их правилам, а среди них и обитателей этого дома, стали провожать ударами камней. Только я выхожу из дома на рынок, но с недавних пор я стал надевать цветную тунику, какие носят ааму, чтобы не быть убитым прямо на улице. Ты очень рискуешь, расхаживая по городу в таком виде.

Не прекращая рассказывать, слуга проводил Хети к Сахатору, сидевшему во внутреннем дворике дома, в оплетенной виноградом беседке. Вокруг хозяина собралась вся его семья.

— Хети, мой друг! — воскликнул египтянин при виде нежданного гостя. — Какое сумасшествие возвращаться в город, где Зерах, который всем тут заправляет, приговорил тебя к смертной казни!

Услышав эти слова, Хети понял, что живущие в заточении обитатели дома еще не знают, что их гость — приемный сын царя гиксосов и новый правитель Авариса. Он решил ничего им об этом не говорить, чтобы не вызвать враждебного отношения к себе, к тому же совершенно незаслуженного.

— Не беспокойся обо мне, — сказал Хети хозяину дома, поприветствовав его на египетский манер.

— Прости меня, Хети, мой друг, но я беспокоюсь не только о тебе, но и обо всех нас. Если кто-то видел тебя у двери моего дома и тебя узнал, я, моя жена и мои дети — мы все в опасности.

— Заверяю тебя, никто не видел, как я входил, и я сумею выйти так же незаметно.

— Я надеюсь, что на этот раз все обойдется, но сейчас повсюду предатели и доносчики! Сосед следит за соседом, доносит, чтобы показать, что он — настоящий ааму, даже когда этого никто не требует… Но расскажи мне, что с тобой случилось и почему ты вернулся в Аварис? Тебя послали жрецы храма? Быть может, сам господин Кхентекечу?

— Знай, что вот уже два года я не переступал порога Замка змей.

— Последний раз мы тебя видели в тот день, когда ты в сопровождении своего друга Небкаурэ пришел просить справедливости у Ренсенеба, этого правителя-вероотступника, которого ты потом предал смерти! Я понимаю, почему ты так поступил, но его смерть имела самые печальные последствия: ааму воспользовались ею, чтобы взять в свои руки власть в городе. Они стали преследовать египтян, разлучать семьи, заставляли нас предать свои убеждения и отказаться от наследия предков… Да, Ренсенеб лебезил перед ааму, однако он оставался египтянином и, даже помимо своей воли, защищал нас. Когда его не стало, мы должны были выбирать из двух зол: покинуть свои дома и все добро и бежать или принять образ жизни и нравы, которые нам омерзительны. Очень немногие, подобно мне, отказались сделать свой выбор и при этом остались в городе, продолжая жить по обычаям предков. Но жить, постоянно прячась, ежеминутно рискуя своей жизнью! Взгляды людей стали враждебными, или, по крайней мере, испуганными.

— Сахатор, я вернулся на родную землю после двухлетнего отсутствия. Я пришел, чтобы из твоих уст услышать, что произошло с людьми, которых мы оба знаем, и, прежде всего, о жрецах Замка змей.

— Я не могу рассказать тебе ничего нового — у нас нет возможности обмениваться посланиями, сейчас это слишком рискованно. Последний посыльный из храма, который пришел в мой дом до последнего разлива, был убит на обратном пути, у городских ворот. Счастье, что никто не видел, как он вышел из моего дома! Он имел неосторожность идти в набедренной повязке! Никто из горожан его не знал, тем более что теперь все египтяне стали ааму, поэтому его объявили лазутчиком и побили камнями. Теперь ты понимаешь, почему мы боимся за тебя, да и за себя тоже.

— Я понимаю, — подтвердил Хети, который уже принял решение изменить порядки в городе. — Но расскажи мне о Зерахе. С твоих слов я понял, что он объявил себя правителем этого города.