Услышав это, Кейти залилась румянцем. Впрочем, она не ответственна за то, что делает во сне. Поэтому Кейти постаралась перейти в наступление:

– Если ты не лжешь, почему так краснеешь при упоминании о снотворном?

– Совсем не по той причине, о которой думаешь ты.

На его щеках снова расцвели два ярких пятна. Кейти, с подозрением уставясь на него, свела брови. Но любопытство взяло верх.

– Почему ты его принимаешь?

– Это не важно, – смущенно промямлил он.

– Почему?

– Честное слово, это действительно не имеет значения.

– Для меня имеет. Я хочу знать, почему у тебя такой виноватый вид.

– Ладно. Дело в том, что я страдаю от морской болезни. Ну, рада, что добилась своего? Об этом не знают даже мои родные. Из-за чертовой болезни я не управляю собственным судном. Она укладывает меня в постель на добрых четыре дня после отплытия. Поэтому я так редко прихожу в каюту Тайруса. Отлеживаюсь в своей.

– Четыре дня? Скорее, вечность. И воображаешь, будто я этому поверю?! Хочу слышать правду.

– Это чистая правда. Болезнь и довела меня до такого отчаяния, что я решился на такое.

Слово «отчаяние» заставило ее вспомнить о его вожделении. Она считала, что он рисковал жизнью, прыгнув за борт, чтобы спасти ее. Что теперь она у него в долгу. Но если бы не эта мысль, стала бы она поощрять его сегодня?!

Кейти не знала и была так зла, что не хотела знать.

– И все для того, чтобы ты смог овладеть мной? – выдавила она, гневно глядя на него.

– Если бы я всего лишь хотел затащить тебя в постель, не привез бы сюда. Я пришел в твою комнату, Кейти, и ты была под хмельком. Стоило мне захотеть, и я взял бы тебя, сделал бы своей. Что могло быть проще? Черт, утром скорее всего ты ничего бы не вспомнила. Но я не потому хотел провести с тобой этот день. Меня неделями рвало в каюте. Я не мог и головы поднять! Когда мне было ухаживать за тобой?

– Ухаживать за мной?! – пролепетала она, – Значит, когда ты выпалил «выходи за меня», это и было ухаживанием?!

– Поскольку ты единственная, на которой я хотел жениться, и единственная, которой сделал предложение, полагаю, что нуждаюсь в уроках обхождения.

– Начинаю думать, что ты нуждаешься в уроках жизни. Теперь я вижу, почему Энтони Мэлори называет дикарями тебя и твоих братьев.

– Он и Джеймс обожают над нами издеваться!

– Не обманывай себя, – отмахнулась Кейт. – В твоем случае это непреложная истина.

На этот раз она определенно попала в цель. Губы Бойда нервно дернулись. Он хотел что-то ответить, но увидел, как с корабля спускают шлюпку, подал знак, отменяя приказ, и вытащил из кустов ялик с «Океана».

– Ну вот, счастлива? Мы спасли чертову лодку, – бросил он.

Она счастлива? Несчастнее ее не было на земле человека. На обратном пути Кейти, выплеснув гнев, молчала. Обида и боль душили ее.

Бойд тоже не произнес ни слова. Только спросил перед тем, как подняться на борт:

– Ты действительно жалеешь о сегодняшнем дне?

Кейти не ответила.

Прошлым вечером, за ужином, сам Бойд тоже выпил слишком много. Будь он трезвым, держал бы себя в руках и никогда не решился бы на подобную выходку. Но как только идея пришла ему в голову, он немедленно принялся ее осуществлять. К тому же у него не хватило времени все обдумать.

Бойд энергично греб к «Океану» и при этом костерил себя на все корки. Кого он дурачит? Всему виной отчаяние. Отчаяние довело его до этого!

Но он и представить не мог, что Кейти согласится принадлежать ему. Даже не мечтал, что этим закончится. Он всего лишь хотел провести с ней немного времени, чтобы получше узнать друг друга. Остаться наедине, и чтобы рядом не вертелась горничная. Кроме того, он хотел ощутить под ногами твердую землю. Оставаясь в своей каюте, он ничего бы не добился.

Братья Мэлори дали ему хороший совет, но он на них не похож. Он моряк. И никогда не проводил в порту достаточно времени, чтобы научиться искусству обхождения с женщиной. Да и не до этого ему было. Но с некоторых пор им завладели чувства к Кейти. Чувства, лишавшие разума. Он хотел ее так сильно, что не мог быть собой. До сегодняшнего дня. Все произошло так быстро… и длилось так недолго… Ему следовало бы прикончить чертовых пиратов, испортивших лучший день его жизни.

Молчание Кейти убивало его. Она не ответила на вопрос, что само по себе уже было ответом. Конечно, она жалела о том, что случилось сегодня. Но до того, как узнала правду, узнала, что именно он все устроил, у нее, похоже, не имелось сожалений. И тем не менее она отказалась выйти за него. Упрямица!

Они причалили к борту. Кейти ловко поднялась по трапу, и Бойд весьма удивился, обнаружив, что она дождалась, пока и он окажется на борту. Оказалось, что Тайрус их встречает. Вид у него был до ужаса пристыженным. Возможно, именно поэтому Кейти не ушла. Сейчас она задаст выволочку бедняге!

– Вот оно, капитан! Мы не оторвались от него! – крикнул штурвальный с капитанского мостика.

О чем это он?

Матрос только что опустил подзорную трубу. Но смотрел не в сторону пиратской бригантины.

– О каком корабле идет речь?

– Об их собственном, чьем же еще? – Тайрус кивком показал куда-то за спину Бойда. – Они шли нашим курсом, справлялись во всех портах, отыскали нас и поднялись на борт. Их судно следовало за нашим, но мы потеряли его из виду, когда обогнули остров.

Бойд резко повернулся, не понимая, о ком толкует Тайрус, но вдруг оцепенел, оказавшись лицом к лицу с Энтони и Джеймсом Мэлори. Братья, как всегда, выглядели бесстрастными. Привалившись к поручню, они спокойно взирали на Бойда. Джеймс был точно таким же, как несколько лет назад, когда взял «Океан» на абордаж и украл груз, лежавший в трюмах судна. В то время он развлекался, ведя на Карибах жизнь пирата-джентльмена. Белая рубашка небрежно заправлена в узкие брюки, светлые волосы разметал ветер, в ухе поблескивала золотая серьга. Энтони был одет точно так же, если не считать того, что рукава белой рубашки были закатаны из-за жары. Бойд глазам не верил. Он даже не заметил их, когда поднимался на борт! Представить невозможно, что привело их сюда!

Но вдруг, сообразив, он спал с лица.

– Что-то с Джорджиной?!

– У нее на тебя огромный зуб, но в остальном все в порядке, – заверил Джеймс.

– А как мои братья?!

– Понятия не имею, – бросил Джеймс. – Но думаю, они здоровы.

Бойд испытал такое облегчение, что на его щеки вновь вернулся румянец.

– В таком случае, что вы здесь делаете? – спросил он, ни к кому в особенности не обращаясь.