Владислав отпускал брата править в Великое Княжество, но отпускал как своего наместника — без титула великого князя. Правда, тринадцатилетний Казимир не горел желанием ехать в Литву. Его прельстили дремучими пущами, где водилось множество зверья. Охотничья страсть отца ожила в сердце его сына. Теперь он уже был не против жить на родине своих родителей. Отпуская Казимира Андрея в Литву, король и королевская рада учили его, как правильно себя вести. «Чтобы перед Богом справедливость лелеял, единство между Королевством Польским и Великим Княжеством Литовским и любовь взаимную держал и разрушительных войн без разрешения Владислава не вел, а всегда помнил благодеяния от Королевства Польского, старался о его добре, увеличении и славе». А чтобы Казимир Андрей был послушным и не поддался влиянию литвинов, с ним в Литву приехала свита в две тысячи польских панов и шляхты. Они зорко стерегли королевича, оберегая его от влияния литвинов. Согласия на коронацию его великим князем поляки не давали.

Тогда литвинские вельможи на пиру напоили поляков и, пока те спали, утром 29 июня 1440 года короновали Казимира великим князем. Владислав III не признал брата великим князем. Вновь в Краковском королевском дворце рождались интриги. Королевская рада во главе с Олесницким предлагала забрать Волынь и Берестейскую землю, а Подляшье отдать мазовецкому князю Болеславу, Троки оставить Михаилу Сигизмундовичу. И вот такое «урезанное» княжество передать Казимиру, «чтобы оно искало себе расширения в завоеваниях и в таком уменьшенном виде не выступило против Польши». К чести Владислава, он не поддался на уговоры советников.

Воскняжение юного Казимира чуть не привело к распаду Великого Княжества Литовского. Вначале взбунтовалась Жемайтия. Жемайты выгнали старосту литвина Кезгайлу и выбрали на его место жемайта Довмонта. К бунту их подбил Михаил Сигизмундович. Он остался без отцовского наследства, без власти, но с надеждой вернуть утраченное, а может, даже стать великим князем. Вот и разжигал пламя междоусобной войны.

Узнав о мятеже, Казимир хотел возглавить войско и повести его в Жемайтию. Ян Гаштольд, который стал воеводой трокским, начал отговаривать Казимира от войны с жемайтами и привел убедительные доводы: «Господаре княже Казимиру. Не годится тобе битися со своими подданными, бо если они тебе побиют, ино тебе господару нашому милостивому ссорам, а естли ты их побиеш, ино тебе неслава, своих подданных побитии войском. Але вчыни так: пошли твою милость им старосту подлуг их воли, Контовта, бо теперь в Жомойти Контовт племенник справует, а то их самих и того племенника своего намовит, абы земли своей не дали казить и против бы тебя, господара своего, не стояли. Бо коли ты, господар наш, з войском своим на них пойдеш, тогда землю их всю сказиш и их самих выплениш, а потом тоби, господару нашему, никоторого пожытку з них не будет». Казимир послушался Гаштольда и послал к жемайтам Коновта, который уговорил мятежников признать великого князя своим господарем. Юному Казимиру приходилось учиться правлению страной, а пока он только озвучивал решение своих советников, исполнял их волю.

Только успокоили Жемайтию, как новая беда: Михаил Сигизмундович открыто выступил против Казимира. Михаила признавали «своим господарем» города Городно, Лида, Берестье и Подляшье. По его просьбе мазовецкий князь Болеслав занял Дорогичин, Бельск и Мельник. И на этот раз спас положение Ян Гаштольд, возглавивший в начале 1444 года поход на Подляшье. Подляшские города добровольно открывали ворота перед Гаштольдом. После этого и Городенская и Берестейская земли покорились Казимиру. Михаил Сигизмундович не стал ждать трагической для себя развязки и сбежал в Москву, откуда перебрался в Польшу. Там его с радостью встретили: князь мог пригодиться в интригах против Казимира.

Спокойствия в государстве не наступало. На этот раз вспыхнул мятеж в Смоленске. Смоляне изгнали из города наместника Андрея Саковича, а маршалка Петрика утопили в Днепре и взяли на княжение мстиславльского князя Юрия Семеновича. К Смоленску присоединились Полоцк и Витебск. Ясно, что Юрий Семенович хотел создать самостоятельное государство. Под Смоленск выступило войско во главе с панами рады,[55] но даже трехнедельная осада не смирила смолян. Город выдержал осаду. Уже самому юному правителю довелось возглавлять войско. Смоленск сдался на его милость, и там вновь наместником стал Андрей Сакович. Юрий Семенович убежал в Новгород.

Но за него замолвил слово Ян Гаштольд, и Казимир вернул князю город Мстиславль. Казалось, наконец-то в государстве воцарился мир. В 1442 году князья Василий Новосильский и Федор Одоевский били Казимиру челом «в службу» и обязались служить «верно, без всякое хитрости» и «давати по старине» дань. Это было свидетельство возрождающегося могущества Великого Княжества.

Осложнениями в Великом Княжестве Литовском решил воспользоваться московский князь Василий Васильевич и помочь своему дяде Михаилу Сигизмундовичу. Он в 1444 году двинул усиленное казанскими татарами войско на Вязьму. Казимир в 1445 году послал из Смоленска на врага свое войско. Литвины не только отогнали московитов от Вязьмы, но взяли Можайск, Козельск, Верею и Калугу.

Путь в московские владения литвинскому войску преградила 15-тысячная рать. Обманным отступлением литвины заманили неприятеля в засаду. Неожиданный удар с двух сторон по флангам московского войска принес победу литвинам. Впрочем, по Никоновской летописи, против литвинского войска выступил сводный отряд можайцев, верейцев и боровцев в 260 человек. В бою под Суходровом произошла стычка, в которой погибло около 200 литвинов, после чего войско ВКЛ повернуло назад. Эти два взгляда на одно и то же событие еще раз показывают, как по-разному трактовались летописцами факты. Порой об истине можно только догадываться. В таких случаях важны результаты. Этот поход литвинов повлиял на положение в Московской державе. Казанские татары напали на нее и разбили войско Василия, который попал к ним в плен. Власть в Москве взял его двоюродный брат Дмитрий Шемяка, и вскоре он столкнулся в борьбе с выпущенным на волю князем Василием. Теперь в Москве было уже не до Литвы.

Так удачно закончились для Казимира первые серьезные испытания в государственном правлении. За широкими спинами рады юный Казимир чувствовал себя спокойно. Всеми делами заправлял трокский воевода Ян Гаштольд. Великий князь проводил дни в потехах. Пропадал в пущах, охотясь на зверя. И чуть не попал в засаду к князьям Воложинским, сторонникам Михаила Сигизмундовича. Казимир и сын Гаштольда убежали из лесов Меречи в Троки. Ян Гаштольд поднял стражу и погнался за заговорщиками. Князья Воложинские попали в плен и были казнены.

Видимо, судьба благоприятствовала Казимиру. Не прилагая усилий, он добивался побед стараниями других, а то и благодаря счастливому стечению обстоятельств. Вот и польским королем он стал по воле случая. А может, по воле политиков?