– Лии сегодня нет дома, – сказал он, испытующе всматриваясь в лицо жильца. – Заболела Сара Левин, и она пошла посидеть с ней. Она оставила нам ужин, но тот уже остыл.

Питт улыбнулся и последовал за ним в маленькую комнату, где был накрыт стол. Полированное дерево и необычные ароматы были уже хорошо знакомы ему, как и расшитая Лией скатерть, фотография Исаака в молодости и изготовленная из спичек модель польской синагоги, слегка покоробившаяся от времени.

Едва они сели за стол, как хозяин дома заговорил.

– Я рад, что вы пошли работать к Саулу, – сказал он, отрезая ломтики хлеба для себя и Томаса. – Но вам не следует дежурить по ночам на сахарном заводе. Это не самое лучшее место.

Полицейский достаточно хорошо знал Исаака, чтобы понять, что это только вступление и главное впереди.

– Саул хороший человек, – сказал Питт, взяв хлеб. – Благодарю вас. И мне нравится ходить с поручениями по району. Но на заводе я вижу изнанку местной жизни.

Некоторое время Каранский молча работал челюстями.

– Грядет беда, – сказал он, не поднимая на собеседника глаз. – И весьма серьезная.

– На сахарном заводе? – спросил Томас, вспомнив о разговорах, подслушанных им в тавернах.

Исаак кивнул, поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.

– Это ужасно, Питт. Не знаю, чего именно, но я боюсь. В том, что произойдет, могут обвинить нас.

Бывшему суперинтенданту не было нужды уточнять, кого это «нас». Речь шла о легко узнаваемых иммигрантах-евреях, которые всегда выступали в роли козлов отпущения. От Наррэуэя Питт знал, что руководство Особой службы подозревало их в подстрекательстве, но на основе личных наблюдений он пришел к противоположному выводу: они скорее оказывали умиротворяющее влияние на ситуацию в Ист-Энде и служили стабилизирующим фактором. Евреи открывали лавки, создавали мастерские и давали работу другим людям. Томас говорил об этом Наррэуэю, но не сказал ему о том, что они собирают деньги для страждущих, считая это частным делом.

– Это только слухи, – продолжал Исаак. – Но они не похожи на пустые сплетни и поэтому представляются мне вполне реальными. – Наморщив лоб, он пристально смотрел на Питта. – Что-то затевается. Не знаю что, но за этим стоят не обычные безумцы-анархисты. Мы знаем кто, как знают об этом и сахарозаводчики.

– Католики? – с сомнением спросил Томас.

Каранский покачал головой.

– Нет. Они обозлены, но это обычные люди, как и мы. Они хотят иметь жилье, работу, достаток и возможность жить лучше для своих детей. Какой смысл им взрывать сахарные заводы?

– Неужели существует опасность взрывов? – спросил Питт.

Представив, как возникший в результате таких взрывов пожар уничтожает половину Спиталфилдса, он ощутил, что по его спине пробежал холодок.

– Я не знаю, – признался Исаак. – Не знаю, что именно затевается и когда это должно произойти, но мне точно известно: сразу за этим последует какое-то масштабное событие в другом месте.

– А нет никаких предположений, кто это затевает? – настаивал Томас. – Можете назвать имена?

Его соебседник покачал головой.

– Только одно, и то я не знаю точно, в какой именно связи…

– И что это за имя?

– Римус.

– Римус? – в изумлении переспросил Питт.

Единственный Римус, которого он знал, был журналистом, специализировавшимся на скандалах и досужих домыслах. Но среди обитателей Спиталфидса не возникали скандалы, которые могли бы привлечь его внимание. Вероятно, он просто недооценивал Линдона Римуса и тот все-таки интересовался политикой.

– Благодарю вас за столь ценную информацию, – сказал полицейский.

– Не стоит благодарности, – возразил Исаак, сделав пренебрежительный жест рукой. – Не так уж много я вам и сообщил. Англия всегда была добра ко мне. Я чувствую себя здесь как дома. – Он улыбнулся. – Я ведь даже неплохо говорю по-английски, не правда ли?

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Питт.

Хозяин дома откинулся на спинку стула.

– А теперь расскажите мне об этом месте, где вы выросли, о стране лесов и полей, над которой простирается необъятное небо.

Томас бросил взгляд на остатки ужина на столе.

– А как быть с этим?

– Лия потом уберет. Она любит возиться по хозяйству и рассердится, если застанет меня в своей кухне.

– Вы разве когда-нибудь там были? – недоверчиво спросил Питт.

Исаак рассмеялся.

– Нет. Но я уверен, что она поступит именно так. – Он показал на стопку белья, лежавшую на боковом столике. – Вот ваши чистые рубашки. Лия проделала неплохую работу, как на ваш взгляд?

– Да, действительно, – согласился Томас, вспомнив застенчивую и в то же время довольную улыбку хозяйки, появившуюся на ее лице, когда он благодарил ее. – Вам очень повезло с супругой.

Каранский кивнул.

– Знаю, друг мой, знаю. А теперь расскажите мне об этом месте. Опишите его. Каково оно на вкус ранним утром? Как пахнет? Птицы, воздух и все остальное. Чтобы я мог представить себе это и ощутить, что нахожусь там…

* * *

На следующее утро, когда Питт шел на шелкопрядильную фабрику, он услышал сзади шаги и, обернувшись, увидел меньше чем в двух ярдах от себя Телмана. Внутри у Томаса все оборвалось. Он решил, что с Шарлоттой или детьми что-то случилось, однако, увидев усталое, но безмятежное лицо своего бывшего помощника, успокоился.

– В чем дело? – спросил он почти шепотом. – Что вы здесь делаете?

Сэмюэль поравнялся с ним, и они продолжили путь.

– Я веду наблюдение за Линдоном Римусом, – спокойно ответил инспектор.

Питт вздрогнул, услышав это имя, но Телман ничего не заметил.

– Он собирает информацию, каким-то образом связанную с Эдинеттом, – продолжал он. – Я не знаю, что именно, но кое-что ему явно удалось узнать. Эдинетт бывал в этом районе, немного восточнее, на Кливленд-стрит.

– Эдинетт? – Томас резко остановился. – Что ему здесь понадобилось?

– Судя по всему, он расследовал историю пяти– или шестилетней давности, – ответил Сэмюэль, повернувшись к нему лицом. – О девушке, похищенной из табачной лавки, помещенной в больницу Гая и признанной там сумасшедшей. Похоже, он отправился с этой историей прямо к Торольду Дисмору.

– Владельцу газеты? – уточнил Питт, снова двинувшись вперед.

Он обошел кучу мусора по проезжей части и едва успел вскочить обратно на тротуар, как мимо промчалась груженная бочками телега, чуть не задев его.

– Да, – ответил Телман, снова поравнявшись с ним. – Но он получает указания от кого-то, с кем встречается в Риджентс-парке. Очень хорошо одетый мужчина, по-видимому, весьма состоятельный.