– Паша, стой!

Ответом был дробный топот шагов да бухнувшая внизу дверь. Оказывается, это так просто, раз – и нет друга. Егор тщетно убеждал себя, что Пашка – не друг, а убийца и обманщик, который нечаянно попался в свою же ловушку.

Проснулась я в пустой квартире. Егор оставил ключи, наверное, больше не опасался побега, более того, сам сбежал. Утро все расставило по местам: платье льнуло к телу, а фата искусственным туманом свисала с рук – печальное зрелище.

Фату я запихнула в самый дальний угол шкафа, она помнется и пропитается запахом пыли, зато я наконец пойму, что надеяться не на что. Медвежонок понимающе улыбнулся.

– Один ты меня любишь.

Обняв игрушку, я заснула. Провалилась в чудной, тяжелый сон без сновидений, а проснувшись, долго не могла сообразить, на каком свете нахожусь. За окном совсем стемнело, часы показывали половину одиннадцатого. А Егора все нет и нет. И не будет. Сбежал, теперь пережидает где-то, зализывая невидимые раны. Ну и пусть. Мне все равно.

Когда зазвонил телефон, трубку я сняла.

– Это ты? – Голос шипел, змеею вползая в ухо. – Узнала? Я тебя тоже узнал. Сразу же. То красное платье тебе шло. Веришь, я даже позавидовал ему, такая красавица… Хорошо, что я не убил тебя тогда, сейчас гораздо интереснее. Не молчи, ведьма, скажи, что ты рада меня слышать.

– Я… Вы ошиблись номером. – Трубку я швырнула на аппарат с такой силой, что несчастный телефон жалобно звякнул и тут же, точно пытаясь отомстить за грубость, зазвенел. Один, два… Я считала звонки, точно это могло спасти от голоса. Одиннадцать… Пятнадцать… Тишина. Перевожу дух, а зря, он упрямый, он будет набирать этот номер до тех пор, пока я не сойду с ума от звона. Нельзя брать трубку… нельзя! Хватило меня на полчаса.

– Злая, – весело отозвался голос. – Ведьма. Но я вот что тебе скажу: если ты снова вздумаешь баловаться, например трубку вешать… не стоит, Анастасия. Слушай меня, и все будет хорошо, в противном случае сначала умрет твой Альдов, а ты… ты не умрешь, ведьма, сядешь. За убийство. Любятский Андрей Станиславович. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?

– Я его не убивала!

– Конечно, милая моя, – голос ласковой кошкой терся о ноги, – но тебе не поверят. Тебе ведь даже он не поверил… Альдов тебя использует точно так же, как использовали все остальные. Андрей много рассказывал о тебе, поэтому я и узнал тебя, несмотря на то что никогда не видел.

– Почему ты…

– Не убил тебя? Ну, тогда я не знал, что в доме есть еще кто-то. А теперь… думаю, мы с тобой договоримся. – Он мурлыкал еще что-то неразборчивое, меня же трясло, не от страха или злости, а оттого, что хороший парень Пашка прав. Меня всегда все использовали. Егор доиграет в благородного мстителя и вышвырнет на помойку. Этот, который в трубку шепчет, добившись своего, просто убьет, он не настолько глуп, чтобы оставлять меня в живых. Отказаться? Тогда он убьет Альдова, а меня посадит…

– Ты слушаешь? – вдруг заволновался голос.

– Да.

– Вот и умница. Значит, делаем так: сейчас ты собираешься, причем собираешься быстро. На месте ты должна быть не позже пятнадцати минут первого. Возьмешь такси. Адрес – гостиница «Суданская роза», номер 312. С собой возьми паспорт. И не надо врать, что нету, я точно знаю, Егор тебе документы сделал. И еще, – спохватился Пашка, – Альдову ни слова, понятно?

Гостиница «Суданская роза» оказалась заведением достаточно состоятельным, чтобы позволить себе швейцара и аляповатую неоновую вывеску, призванную привлечь внимание потенциальных клиентов. Однако на этом «богатство» и заканчивалось. Швейцар мирно дремал, прислонившись к стене, а на вывеске позорно погасла буква «р». «Суданская оза».

Внутри было сумрачно и тихо, моя особа никого не заинтересовала, девушка-администратор увлеченно болтала по телефону, повернувшись спиной к двери, а охранник разгадывал кроссворд. 312-й обнаружился на третьем этаже. В коридоре было еще темнее, чем в холле, но я рассмотрела и ковер «с зеленым бордюром», оставшийся, наверное, еще с советских времен, и темную стену, и старую, выкрашенную бордовой краской, в цвет стены, дверь, и табличку. Табличка, кстати, солидная – из меди, цифры утопают в тяжеловесном металлическом кружеве, а кое-где и фальшивым золотом поблескивают.

Я потопталась на пороге, внутренний голос тщетно взывал к здравому смыслу, рекомендуя убраться отсюда, и поскорее, но я, ослушавшись в очередной раз, собралась с духом и постучала. Тишина. Я постучала снова, и снова без толку. Беспокойство плавно перерастало в полноценную панику. Во всех фильмах героиня, оказавшаяся в подобной ситуации, непременно находит способ проникнуть внутрь помещения – мне достаточно было нажать на ручку, и проклятая дверь с неприятным скрипом отворилась.

Павел сидел в кресле прямо напротив двери. Серые глазки тупо уставились на меня, из приоткрытого рта вытекла струйка крови, совсем как вишневый кисель, только темнее, а во лбу… черная звезда. Крошечная, почти незаметная и оттого какая-то ненастоящая дырочка, через которую улизнула из тела злая Пашкина душа. Усилием воли мне удалось подавить крик. Нельзя. Нужно успокоиться. Вдох-выдох, выдох-вдох. Сердце бешено колотится, но я справлюсь, я выносливая, я – ведьма. Сейчас следует сделать две вещи: убраться отсюда и убрать следы. Рукавом протираю ручки двери. Кажется, больше я ни к чему не прикасалась, но взгляд остановился на Пашке. А если он… а если у него осталась… моя фотография, или записка, что он ждал меня, или еще что-нибудь, связывающее госпожу Альдову, в девичестве Любомирскую, с гражданкой Савериной, которая в настоящее время находится в розыске по подозрению в убийстве. Стоит милиции догадаться, что я – это я, и все, конец, тюрьма, снова решетки, снова чужие люди, считающие себя почти богами. Не хочу. Лучше подохну в канаве с голоду, чем в этот ад.

Странно, но мысль о тюрьме придала сил. Я аккуратно закрыла дверь на ключ, ключ, завернув в носовой платок, положила в карман и приступила к обыску. Это ведь не мародерство, я просто хочу выжить… Преодолевая брезгливость – Пашка был холодный и неподвижный, – я принялась методично обшаривать карманы. За этим благородным занятием Альдов меня и застал…

Пашка перезвонил ближе к полуночи. Егор не стал возвращаться домой – там ведьма, а значит, придется уворачиваться от взглядов и вопросов, которые она непременно задаст. Или не задаст. Он еще не готов вернуться, поэтому и поехал не на квартиру, а в гостиницу. Потом Пашка позвонил и, сухо извинившись за утренний скандал, предложил встретиться и «обсудить проблему» спокойно, без лишних эмоций. Альдов согласился не раздумывая: новая проблема – хороший повод избавиться от старой. Пашка предложил не откладывать на завтра, и Егор снова согласился.

К «Суданской розе» Альдов подъехал минут пятнадцать первого. Поздновато, однако, для встречи, но делать-то все равно больше нечего. Кускова Егор не боялся, не такой Пашка дурак, чтобы и в самом деле на убийство решиться. Или такой? Анастасия же…