— Ты хочешь, чтобы я удержался от замечаний, глядя, как Маркс сидит за ужином с волосами цвета аспарагуса? — Он фыркнул. — Я не выдержу.

— Пожалуйста, Лео, — промолвила Поппи, коснувшись его руки. — Ты не стал бы смеяться, случись такое с одной из твоих сестер.

— По-твоему, эта маленькая проныра пожалела бы меня, сложись все наоборот? — Он закатил глаза при виде выражений их лиц. — Ладно, я постараюсь не смеяться. Но ничего не обещаю.

С этими словами он направился к дому. Однако его нарочитая неспешность не обманула ни одну из сестер.

— Как ты думаешь, сколько ему понадобится времени, чтобы разыскать ее? — поинтересовалась Поппи.

— Две-три минуты, — ответила Уин, и они обе вздохнули.

Ровно через две минуты и сорок семь секунд Лео нашел своего постоянного оппонента во фруктовом саду за домом. Компаньонка сидела, сгорбившись, на низкой каменной стене, служившей оградой. Ее голова была обмотана шарфом наподобие тюрбана, полностью скрывая волосы.

Глядя на ее понурую фигуру, любой другой испытал бы жалость. Но Лео не мог отказать себе в удовольствии поквитаться с Кэтрин Маркс. С начала их знакомства она не упускала возможности поддеть, оскорбить или унизить его. В тех редких случаях, когда он говорил что-нибудь приятное или любезное — разумеется, исключительно в целях эксперимента, — она сознательно извращала его слова.

Лео никогда не понимал, почему они начали так плохо и почему она так ненавидит его. И, что еще удивительнее, почему это имеет для него значение. Колючая, скрытная женщина, с кучей предрассудков, ядовитым языком и надменно вздернутым носом… Она заслужила зеленые волосы и свою порцию насмешек.

Время для мести пришло.

Завидев Лео, Кэтрин подняла голову, блеснув на солнце очками.

— О, — кисло сказала она. — Вы вернулись.

Она произнесла это таким тоном, словно обнаружила что-то заразное.

— Привет, Маркс, — бодро отозвался Лео. — Хм… А вы изменились. Не пойму, в чем дело?

Она одарила его мрачным взглядом.

— Это что, новая мода, этот тюрбан на вашей голове? — вежливо поинтересовался он.

Кэтрин хранила каменное молчание.

Лео наслаждался моментом. Он знал, что она знает, что он знает, и краска смущения постепенно заливала ее лицо.

— Я привез с собой Поппи, — сообщил он.

Ее глаза настороженно вспыхнули за стеклами очков.

— Мистер Ратледж тоже приехал?

— Нет. Хотя, полагаю, он не сильно отстал от нас.

Кэтрин поднялась с каменной стены и отряхнула юбку.

— Мне нужно увидеться с Поппи…

— Еще успеете, — сказал Лео, встав у нее на Пути. — Но, прежде чем мы вернемся в дом, думаю, нам следует поздороваться, как полагается воспитанным людям. Как поживаете, мисс Маркс? Ничего интересного не случилось в последнее время?

— Вы не лучше десятилетнего мальчишки, — яростно отозвалась она. — Всегда готовы посмеяться над чужими бедами. Вы незрелый, злобный…

— Наверняка все не так плохо, — задушевно сказал Лео. — Позвольте мне взглянуть…

— Оставьте меня в покое! — огрызнулась она, сделав попытку обойти его.

Лео легко загородил ей путь, приглушенно фыркнув, когда она попыталась оттолкнуть его в сторону.

— Даже не пытайтесь. У вас не больше сил, чем у бабочки. Ну вот, ваш головной убор сбился набок… Позвольте мне помочь вам…

— Не смейте касаться меня!

Они боролись, он шутливо, она отчаянно размахивала руками.

— Один только взгляд, — взмолился Лео. Его смех перешел в стон, когда ей удалось вырваться и ткнуть его локтем в живот. Тем не менее он успел ухватиться за шарф, обмотанный вокруг ее головы. — Пожалуйста. Единственное, чего я хочу в этой жизни, — это увидеть вас… — он потянул за конец шарфа, — с волосами…

Он осекся, когда импровизированный тюрбан размотался. Волосы, рассыпавшиеся по плечам Кэтрин Маркс, не были зелеными. Они оказались белокурыми… цвета шампанского и меда. И их было так много, что они ниспадали мерцающими волнами до середины ее спины.

Лео замер, удерживая ее за локти, пока его изумленный взгляд блуждал по ее лицу и волосам. Оба тяжело дышали. Мисс Маркс не могла бы выглядеть более пристыженной, если бы он застал ее голой. А Лео, сказать по правде, не мог быть более возбужден, если бы это действительно случилось.

Его охватила такая буря чувств, что он не знал, как реагировать. Всего лишь волосы… но они оттенили ее неброскую красоту во всей ее изысканной утонченности. Так удачно подобранная рама заставляет вспыхнуть всеми красками ранее непримечательную картину. Залитая солнцем, Кэтрин Маркс напоминала мифическое создание, нимфу с изящными чертами и сверкающими, как драгоценные опалы, глазами.

Самое поразительное заключалось в том, что не только цвет ее волос вводил его в заблуждение. Лео не замечал, как ошеломляюще она красива, потому что Кэтрин сознательно скрывала этот факт от него.

— Зачем? — произнес он внезапно севшим голосом. — Зачем скрывать такую красоту? — И добавил более мягким тоном, пожирая ее глазами: — Отчего вы прячетесь?

Губы Кэтрин задрожали, она резко качнула головой, словно ответ был бы фатальным для них обоих. А затем, вывернувшись из его хватки, подхватила юбки и помчалась к дому.

— Амелия, — сказала Поппи, склонив голову на плечо сестры, — ты оказала мне медвежью услугу, представив брак как нечто легкое.

Амелия тихо засмеялась, сжав ее в коротком объятии.

— О, дорогая. Извини, если у тебя сложилось такое впечатление. Нет, конечно. Особенно если оба супруга обладают сильной волей.

— В дамских журналах пишут, что в большинстве случаев следует позволять мужьям поступать по-своему.

— О, какая чепуха! Надо всего лишь позволять им думать, что они поступают по-своему. В этом секрет успешного брака.

Они захихикали, и Поппи выпрямилась, приободрившись.

Уложив Рая поспать после завтрака, Амелия отправилась вместе с Поппи в семейную гостиную, где они расположились вдвоем на диване. Уин тоже пригласили, но она деликатно отказалась, зная, что Амелию связывают с Поппи более материнские отношения, чем с ней.

В течение двух лет, которые Уин провела во Франции, поправляя здоровье после перенесенной скарлатины, Поппи еще больше сблизилась с их старшей сестрой. Когда Поппи нужно было поделиться самыми сокровенными мыслями и проблемами, она всегда шла к Амелии.

Принесли чай с лимонными пирожными, испеченными по рецепту их матери.

— Ты, должно быть, устала, — заметила Амелия, нежно потрепав Поппи по щеке. — По-моему, ты больше нуждаешься в том, чтобы вздремнуть, чем малыш Рай.