Это полицейский код, чтобы по рации сообщить, что офицер нуждается в подкреплении, так копы зовут подмогу, когда их жизнь в опасности.

– Но без тебя…

– Это тебе, блин, не кино, Куп. Когда скажу – лети к выходу.

Спорить было бесполезно. Он принял решение, а я приму свое, когда придет время.

Мерсер встал передо мной, практически размазав по одной из стен скульптуры. Должно быть, услышал что-то, ускользнувшее от моего слуха. Он насторожился и повернулся в ту сторону, затем быстро переместился в проем 180-градусной арки и выстрелил. Отпрянув, он переждал ответный огонь. Я заметила, что мои потные ладони оставили отпечатки на стальной стене.

Шаги приблизились. Кто-то бежал к дальней части эллипса, приближаясь к нам.

– Уходим, – отрезал Мерсер, на секунду повернувшись ко мне. Он снова схватил меня за запястье, мы забежали внутрь ближайшей скульптуры и выскочили через ее второй выход. Вслед неслись пули, отскакивая от выпуклых поверхностей. Мы уворачивались от них, мчась зигзагом.

Я верила, что Мерсер найдет дорогу к выходу. Потому что мне все эти стальные гиганты казались одинаковыми, несмотря на разную форму и непохожие изгибы. А их размер и массивность просто физически на меня давили. Я старалась не упасть, спеша за Мерсером, молясь, чтобы у него сохранилось хоть какое-то представление о расположении этих гигантских барьеров, что преграждали нам путь к свободе.

Снова наступила тишина. Мерсер выглянул из-за угла, затем посмотрел на меня и подмигнул.

– Давай, – прошептал он одними губами и подтолкнул меня. Доверяя его инстинктам, я бросилась бежать и преодолела одну скульптуру. В конце, кажется, я видела дверь, что вела наружу, к спасению. Я оглянулась через плечо, убедиться, что Мерсер бежит за мной, и тут заметила ужас на его лице.

– Вниз! – крикнул он. Нападающий выскочил сзади и бросился наперерез, теперь он целился в меня, преградив путь к выходу из галереи.

Выстрелили они одновременно, и кто-то закричал от боли. Я не смогла по голосу определить, кто, но в следующую же секунду бросилась к Мерсеру.

– Не двигайся, Алекс. Я в него попал, – в руках у Мерсера был пистолет. Он остановил меня и побежал за человеком в маске, который, согнувшись в три погибели, спешил к двери. Похоже, подволакивал левую ногу.

Я не послушалась Мерсера и побежала вслед за ним. В десяти футах от входа я заметила убитую секретаршу в кожаном кресле. Изо лба в дюйме от пирсинга на брови вытекала кровь. Я притормозила, чтобы пощупать ее пульс.

Когда я подняла глаза, Мерсер уже подбежал к двери. Неожиданно в помещение ворвался дневной свет, потому что дверь распахнулась снаружи, на фоне светлого проема Мерсер казался черным силуэтом, и тут же я услышала звук выстрела. Нападавший выпустил еще три пули.

Мерсер Уоллес без звука упал на пол.

Я взяла Мерсера за руку и заговорила с ним с такой тревогой, как никогда. Он открыл глаза и попытался ответить, но не смог.

– Слава богу, жив, – пробормотала я. – Держись, Мерсер. Сейчас я позову помощь.

Я толкнула дверь и выскочила на улицу. Трое мальчишек катили на роликах к пирсу. Я понятия не имела, где выронила сумочку с сотовым.

– Позвоните 911! – крикнула я им. – Скажите им, что ранен полицейский. Скорее!

Один из мальчишек обернулся, сложил указательный и большой палец кружочком: «О'кей» – и поехал дальше. Я понадеялась, что к телефону на углу. А двое других направились в мою сторону. Я же снова побежала к Мерсеру.

Я села рядом с его неподвижным телом и стала искать, куда его ранили. Он распахнул глаза и попытался проследить за моими движениями.

– О черт.

Я злилась и на себя, и на мальчишек, что стояли позади, пораженные. Никто не знал, что делать с мертвой девушкой и умирающим полицейским.

– Вы уверены, что ваш дружок позвонит? Кто-то из вас должен стоять снаружи, чтобы показать спасателям дорогу, – я принялась раздавать команды, как генерал. – Выйдите на Десятую авеню. Найдите там кого-нибудь, кто может помочь.

Один из мальчишек вышел, а второй остался, словно завороженный зрелищем. А я отвернула полы куртки Мерсера и увидела пулевое отверстие что разорвало его одежду и вошло в левую половину груди, пугающе близко к сердцу.

– Плохо, – пробормотал Мерсер, а я приблизила ухо к его рту, чтобы расслышать. Он открыл было рот, но не произнес ни звука. Отвернул от меня голову, и веки его опустились.

– Не закрывай глаза, Мерсер! Не закрывай глаза! Пожалуйста. – Я слышала вдалеке вой сирен и молилась, чтобы он не потерял сознание, чтобы глаза его не закатились. Я взяла его здоровую руку и стала гладить по лицу и голове, пытаясь не дать ему провалиться в небытие. Я говорила с ним не умолкая: – Послушай, Мерсер. Я слышу сирены. Они уже едут. Мы в два счета довезем тебя в больницу. Не уходи, Мерсер. Ты подстрелил того ублюдка, ты должен выжить. Умоляю… – Больница Св. Винсента меньше чем в десяти кварталах отсюда, «неотложка» там прекрасно оборудована для приема пострадавших от огнестрельного оружия. Его грудь вздымалась и опускалась, дышал он хрипло и с трудом. – Смотри на меня, Мерсер. Я пойду с тобой на край света, только живи. Дыши ради меня, – я вытерла пот с его лба, он уже затекал в глаза.

Заглянул юный роллер:

– Мы поймали пожарную машину, нормально?

– Отлично, молодцы. Слышал, Мерсер? Сейчас приедет машина, – я повернулась к пареньку: – Скажите им, что нужна «Скорая».

Мальчишка убежал.

У Мерсера дрогнул уголок рта, будто он хотел улыбнуться. Я прижала его ладонь к губам. И снова начала нести всякую чушь, чтобы он не потерял сознание. Я говорила о Майке, о еде, о своем отделе, о том, как мы поедем ко мне на Виньярд, когда он поправится, я была готова говорить вечно, но тут появились четверо пожарных с оборудованием.

Я встала и отошла в сторону, сказав им, что Мерсер – детектив и что его ранили в грудь. Не успела я договорить, как подъехала «Скорая» и остановилась рядом с пожарной. В поднявшейся суете я слегка растерялась. Врачи «неотложки» поставили Мерсеру капельницу и положили его на носилки. Уже стоя на тротуаре, я увидела, как с разных сторон улицы подъехали пять полицейских машин – они спешили на вызов, которого копы боятся услышать больше всего.

Теперь я стала лишь песчинкой в собирающейся толпе зевак. Никто из прибывших полицейских меня не знал, а мое удостоверение осталось где-то в сумочке в галерее. Я отодвинула мальчиков, что помогли мне, подошла к копам и объяснила, кто такой Мерсер и что случилось.

Врачи занесли носилки в «Скорую». Когда их наклонили, я успела заметить, что глаза у Мерсера закрыты.

– Я еду с тобой! – крикнула я через головы пожарных.

– Извините, леди. Вам придется самой добираться до больницы – это на пересечении Седьмой авеню и 14-й улицы.