Ярость Фелла быстро поглотила остатки осторожности.

– Ты меня использовал, Морган! Или ты Кэрон? Я обратился к тебе за помощью, а ты использовал меня, как вонючую морскую свинку! – Он жестом обвинителя ткнул пальцем в сторону Моргана. – Ты заглянул мне внутрь и вытащил оттуда то, что не должно было выходить из моей головы, и так все вывернул, что я рад был подыгрывать твоему "я", у которого Дракула uber alles!

Морган откинулся в кресле, наблюдая Фелла с отстраненным интересом, точно так, как во время сеансов терапии с Тимом Сорреллом. Соня предупреждала его насчет схватки один на один с лордом вампиров, но кто такой вот этот пиявка-слизняк, чтобы Фелл его боялся?

В нем кипела буря ненависти, наполняя силой, как коктейль из амфетаминов со спидболом на закуску. Он чувствовал, что может так сейчас наподдать Моргану, что отправит его на луну и обратно. Он был бессмертен и неуязвим, дитя ночи, и пусть боятся все, кто окажется у него на дороге.

Положив ладони на стол Моргана, Фелл наклонился к нему, вызывающе выставив подбородок.

– Ты играл со мной, сволочь! Хуже того, ты играл с той, которую я любил! И сейчас ты за это мне заплатишь. Я с тебя шкуру сдеру заживо, а кишки твои поджарю на углях!

– Да, конечно, – улыбнулся вампир. – Так почему бы не начать? – Одним плавным движением Морган встал из-за стола и развел руки в стороны. – Прошу.

Фелл схватил со стола обсидиановый нож для бумаг и двинулся вперед, готовый вонзить лезвие в глаз вампира. Взгляды их встретились, и комната перед Феллом завертелась, будто вдруг превратившись в центрифугу. Он вскрикнул от боли, когда невидимая рука разжала его пальцы на рукояти ножа, и обсидиановый клинок упал на ковер.

Морган смотрел на своего протеже с неподдельным интересом.

– В чем дело, Фелл? Судорога?

Фелл зарычал и отвернулся от издевательской усмешки Моргана.

– Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь! – хлестнул словами лорд вампиров.

Фелл продолжал пялиться в пол.

– Я сказал, смотри на меня, мальчик!

Слова Моргана отдались громом под черепом Фелла. Юноша не сдержал крика, когда невидимые пальцы схватили мышцы его шеи, заставив глянуть в красное вино глаз Моргана.

– Хорошо. Теперь покажи мне, кто здесь хозяин. Фелл рухнул на пол, ползая у ног Моргана, как собака, отчаянно пытающаяся подольститься к хозяину. Потом повалился на спину, подставив живот, как волчонок – доминанту стаи. Тонкое носовое хныканье вырвалось у него из глотки и стало громче, когда Фелл обмочился.

Морган глядел на него с холодным презрением.

– Ах, безрассудность молодости! – Опустившись на колени, он погладил щеку Фелла подушечкой большого пальца. – Каждый из них мечтает перегрызть поводок и броситься в мир, радостный и веселый, как щенок в игре! Этого ты хочешь, дитя? Свободы?

Фелл попытался ответить, но лишь кровавая пена забулькала изо рта.

– Нет необходимости отвечать – я вижу все в твоих глазах. Боюсь, ты все еще слишком человек и веришь в эту чушь, что портит тебя непоправимо. – Морган печально покачал головой. – Что такое свобода, как не шанс умереть от голода? Умереть от рук тех, кто тебя боится? Если ты пойдешь в зоопарк и откроешь дверь тигриной клетки, что сделает зверь? Побежит по улицам, хватая младенцев из колясок для закуски, пока не остановит его пуля полисмена между глаз? Или просто зевнет и снова заснет, не придав никакого значения понятию «свобода» – кроме, конечно, жизни вне пределов решетки?

Морган нежно поцеловал Фелла в лоб, как отец, желающий спокойной ночи маленькому сыну.

– Надо было тебе оставаться в клетке, Фелл, – вздохнул он. – Мне от тебя больше нет пользы. А жаль. Твоя терапия продвигалась весьма успешно.

Морган подобрал нож для бумаг, который обронил Фелл, повертел в ловких пальцах. Провел большим пальцем вдоль лезвия, глядя, как закипает пеной кровь, подобно черноватой воде. Порез зажил быстрее, чем густая вонючая жидкость успела заляпать ковер.

– Дай мне руку.

Команда прозвучала спокойно, почти ласково. Фелл стиснул зубы и попытался не дать правой руке развернуться. Мышцы стонали, как гнилые причальные канаты, но воля лорда вампиров была непреодолима.

Положив нож на судорожно дрожащую ладонь юноши, Морган обернул его пальцы вокруг рукояти.

– Ты знаешь, что делать.

Морган встал, не сводя глаз с распростертого на ковре Фелла.

Фелл еще сильнее скрипнул зубами, не обращая внимания на кровь, наполнившую рот, когда клыки разорвали нижнюю губу. Он пытался отвернуть голову от медленно приближавшегося острия, но бесполезно. Тело его не слушалось. Он приказал левой руке вцепиться в правую, выбить нож из ладони, но левая не двинулась. Он закричал, но из судорожно стиснутого горла донесся только собачий скулеж.

Когда острие ножа проткнуло правый глаз, как перезрелую виноградину, Фелл смог издать короткий приглушенный крик боли. Тут, к его ужасу, левая рука поднялась, будто по собственной воле, и перехватила у правой обсидиановый нож. Она оказалось быстрее правой и выколола оставшийся глаз в секунды.

Темнота была полной, а боль – такая, какой Фелл не знал никогда в жизни. Потом он ощутил, как лезвие начинает двигаться взад-вперед у шеи. Он все еще старался крикнуть и тогда, когда перерезал себе гортань.

Аниз, я не спас тебя. Соня, я тебе не помог. Лит, и для тебя я ничего не сделал. Простите меня. Простите...

–Что такое? Ребенок жив?

В предсмертной муке Фелл забыл, что Морган владеет его разумом так же, как и телом.

Вампир сел верхом на тело умирающего, выбив нож из его руки. Потом схватил Фелла за рубашку, встряхнул осторожно, чтобы голова случайно не отвалилась.

– Значит, это был обман? Ребенок не погиб? Он жив и где-то спрятан! Говори, производитель! Говори!

Фелл открыл рот, но оттуда вышел только большой черный пузырь крови. Голова склонилась набок под острым углом – спинной мозг был почти перерезан. Морган шарил в его умирающем мозгу, выискивая все, что известно было о Лит. Для ослепшего и полупарализованного Фелла это было как находиться в темном доме с бешеным голодным зверем.

– Скажи мне, производитель, где ребенок, и я убью тебя быстро.

Фелл поднял правую руку, сомкнув пальцы на длинных светлых волосах. Он облажался по-крупному и сейчас расплачивается за свое фраерство. Как последний дурак, влетел с размаху в расставленную западню. Почуял себя сверхчеловеком и сорвиголовой. Да, он умирает, но будь он дважды проклят, если выдаст этому монстру собственную дочь. Однако Морган сильнее – и физически, и ментально, – и он привык получать, что хочет.

– Говори, производитель!

Фелл хотел сказать «пошел ты...», но горло было перерезано. Все, что он смог сделать, – захватить горсть собственных волос и последний раз как следует дернуть.