– Ничего. Обещала разъяснить завтра. Я позвонил Сантос, послал ей тест.

– А Бэнкстон сейчас где?

– Дома. Я послал за ним машину, когда он выезжал с нашей парковки, велел проследить немного. Сейчас его машина стоит на подъездной дорожке около его дома, а они поджидают его на гравийной обочине шоссе 1-90. Если Бэнкстон свернет и поедет в центр, мы об этом узнаем. Если решит прокатиться до ближайшего гастронома, то нет.

Телефон на столе Трейси ожил. Из тюрьмы округа Кинг сообщали, что оформление Таггарта в тюрьме прошло успешно.

– Они его везут, – сказала она.

* * *

Остаток дня Дэн провел, пытаясь разыскать свидетелей, чьи имена он нашел в папке с делом Бет Стинсон. Девять лет спустя многие телефонные номера уже не существовали, а воспоминания людей сильно выцвели. Двое сказали ему, что помнят, как звонили по этому делу в полицию, но начисто забыли, что именно они хотели тогда сказать – столько лет прошло, а они ни разу даже не думали об этом. Третий вспомнил, что сообщил полиции о том, как Стинсон купила у него машину за неделю до убийства – конечно, вряд ли это имело какое-то отношение к делу, но вдруг пригодится. Дэн сделал пометку на случай, если Трейси захочет проверить этого парня в свете ее соображения о том, что убийца имел предыдущие контакты с жертвой. В одном она оказалась права. Ноласко и Хэтти не допросили ни одного из свидетелей по этому делу.

Самым продуктивным оказался звонок бывшему начальнику Бет Стинсон на склад в Северном Сиэтле, где девушка работала бухгалтером. Эйб Дроцки сообщил, что Стинсон, конечно, звезд с неба не хватала, но на работу ходила исправно, с понедельника по пятницу, и «свой хлеб отрабатывала». О ее личной жизни он ничего не знал, но заметил, что девчонка, должно быть, «жила на всю катушку», так как на работу нередко являлась с красными от недосыпа глазами.

Поговорив с ним, Дэн решил добить последнее имя в списке – это была некая Селеста Джонсон, – а уж затем пойти перекусить. Ее телефонный номер больше не действовал, но адрес, указанный в деле, находился недалеко от склада. Дэн решил съездить.

Женщине, которая открыла ему дверь, на вид было лет семьдесят пять. Когда Дэн попросил пригласить Селесту, та усмехнулась.

– Селеста уже давно дома не живет.

– Она ваша дочь? – попробовал угадать Дэн.

– А вы кто такой?

Дэн объяснил ей, что он адвокат, занимается делом Бет Стинсон.

– Да неужто этого зверя выпускают досрочно? – ахнула старуха.

– Я не смог дозвониться вашей дочери по тому телефону, который указан в деле.

– Селеста замужем. Теперь ее фамилия Бингам.

– Она все еще живет в этом районе?

– Хорошо бы, – сказала женщина. – А то мне уколы по крайней мере раз в неделю надо делать.

Адреса Селесты женщина так и не дала, а вот телефончиком снабдила. Позвонив, Дэн услышал в трубке детский голос.

– Эй, мам, это тебя!

– Не надо так кричать. Уже иду.

Но мальчишка, как ему и положено, завопил снова:

– Мам, тебя к телефону!

– Хватит! – Дэн услышал, как трубка перешла из рук в руки. – Алло?

– Селеста Бингам?

– Если это реклама, то, пожалуйста, внесите мое имя в список отказавшихся раз и навсегда.

– Мой звонок не имеет никакого отношения к торговле, – сказал Дэн. – Номер телефона дала мне ваша мать. Я звоню вам по делу Бет Стинсон.

Она молчала, и Дэн торопливо заговорил снова, чтобы заполнить паузу.

– Вы позвонили в полицию, когда мисс Стинсон убили, и заявили, что располагаете информацией, которая может быть важна для расследования. – Снова длинная пауза. – Миссис Бингам, вы меня слышите?

– Что вы хотите знать? – спросила она.

– Я пытаюсь прояснить кое-какие детали, и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов по этому делу.

– Вы из полиции?

– Я адвокат.

Опять молчание. Дэн уже предчувствовал, как она скажет ему, что ничего не помнит, и попросит оставить ее в покое.

– Зачем вам это? – спросила она совсем расстроенно.

– Я пытаюсь понять, справедливо ли осудили мистера Герхардта, – ответил Дэн, чувствуя, что нельзя скрывать от нее правду.

И опять Бингам умолкла так надолго, что Дэн был уже уверен в ее отказе говорить. Он попытался еще раз заполнить паузу.

– Я могу встретиться с вами в любое удобное для вас время. Или прийти к вам домой.

– Нет, – сказала она. – Не домой.

Дэн ждал продолжения, чувствуя, что сейчас ему лучше промолчать.

– Я сейчас веду сына на тренировку по футболу. Пока он будет заниматься, я буду его ждать. У меня будет свободный час. В Северном Сиэтле, на Пятнадцатой авеню, есть футбольный бар, называется «Железная кость», это напротив торгового центра. Я буду ждать вас там.

Трейси кивнула двум служащим тюрьмы, которые стояли у входа в комнату жесткого допроса.

– Мы недолго, – сказала она.

– Да ничего, не спешите, – ответил ей офицер-мужчина. – Этому парню давно мозги пора вправить.

– А я буду смотреть из другой комнаты, – сказал Вик и повернулся, чтобы уйти.

Трейси уже собиралась открыть дверь в камеру, как вдруг вспомнила слова офицера по надзору о том, что Таггарт любит корчить из себя крутого парня, а на самом деле – поганый хорек. И ухватила толстяка за локоть.

– Слушай, можешь сыграть моего крутого итальянского друга? – сказала она.

– Что значит «сыграть»? – обиделся Фаццио так, что его акцент уроженца Нью-Джерси проступил особенно явно.

Кинсу Трейси сказала:

– У меня плохое предчувствие.

– Хочешь, я с тобой посижу?

– Звякни мне минут через пять.

Кинс ушел наблюдать через стекло. Трейси потянула на себя дверь и шагнула внутрь, Фац маячил за ее спиной, точно огромный телохранитель.

– Все это хрень собачья, – сразу же начал Таггарт. Синяки вокруг его глаз стали противного багрово-желтого цвета. – Я подам в суд на тебя, на все твое отделение и на весь город. Мой адвокат сказал, я на этом миллионы заработаю.

– Эй, ты, скотина, – сказал Вик, нависая над Таггартом, отчего тот стал похож на злобного гнома. – Закрой свою вонючее хайло, пока я его тебе не заткнул. А уж я заткну так заткну, вовек потом не расковыряешь.

– Только тронь, тоже под суд пойдешь.

Вик ухватился за крышку стола и наклонился к Таггарту совсем близко. Трейси от души понадеялась, что итальянец уже поел и что его ланч был обильно приправлен чесноком. Таггарт отпрянул, но наручники за его спиной были связаны с цепью, закрепленной в полу, так что деваться ему было некуда. Фац улыбнулся.